Впрочем, этот незнакомец — один из прогуливающихся здесь аристократов, можно не волноваться. Лишь бы не Харкер.

Господи, чем Норт занимается здесь, в Гайд-парке, вместо того чтобы искать Харкера? Неужели смерть Черной Салли была бессмысленной? Неужели Норт настолько обезумел, что бросил все, стоило только Октавии вновь появиться на горизонте?

Норт помогал ей, потому что она — его лучший друг, как и Уин. Но все-таки нельзя забывать о том, что по-настоящему важно.

Голос Октавии отвлек его от мыслей:

— Помнишь, как мы убегали из дома, чтобы посмотреть на бродячий зверинец?

Норт кивнул:

— Там нам давали поиграть с обезьянками.

Она задела его за ногу, когда кобылка вплотную приблизилась к мерину Норта.

— Я чувствую себя одной из них. Он усмехнулся:

— Просто ты любишь внимание. В юности тебе его очень не хватало.

— Мне нравится, когда мной восхищаются и говорят комплименты, но не нравится, когда смотрят как удав на кролика.

Странное сравнение.

— Кто так на тебя смотрит?

— Лорд Хоторн и его друзья. Там, слева от тебя.

Он не спеша скользнул взглядом в ту сторону. Лорд Хоторн был вполне симпатичным мужчиной, которому давно перевалило за тридцать. Несклонность к поэтическим выкрутасам и довольно-таки грубые манеры давали мало оснований подозревать его в том, что он является восторженным поклонником Октавии. Но он действительно пожирал ее хищным взглядом. Точно так же разглядывали Октавию и его спутники. Судя по всему, они решили, что Октавия бросила Спинтона ради Норта, а потом бросит Норта ради одного из них. В эту группку входили лорд Вестон, лорд Эммерсон и лорд Пауэлл.

— Мне здесь надоело, — проворчал Норт, когда все четверо приподняли шляпы в приветствии.

Октавия в ответ тяжело вздохнула:

— Мне тоже. Поедем ко мне, выпьем чаю.

Нужно было отказаться, но повар Октавии умел печь немыслимо вкусные маленькие бисквиты. А кроме того, Норту не часто выпадала возможность побыть с ней наедине, чтобы на них не таращилось пол-Лондона.

— Тогда ненадолго. На мне висит еще одно расследование.

— Это новость, — с любопытством заметила она. — Что за расследование?

Норт заколебался — говорить или нет? Но почему бы не сказать лучшему другу?

— Расследование убийства.

— Убийство? — Она слегка побледнела. — Норри, будь осторожен.

В груди все сжалось. Норт кивнул. Забота Октавии была трогательной, но бессмысленной.

— Я всегда осторожен, Ви.

Лицо у нее оставалось таким же бледным.

— Ты ведь можешь пострадать. Такая уж у него работа.

— Ты никогда об этом не слышала? Я же главная страшилка всех лондонских негодяев. От одного упоминания моего имени трепещут даже отпетые головорезы.

Октавия посмотрела на него так, словно у него прорезались крылья.

— Расскажи это кому-нибудь другому.

Он громко рассмеялся, но почувствовал, как на душе стало теплее.

— Со мной ничего не случится. Обещаю.

Из парка они выезжали в молчании. Уже за воротами, когда гул голосов остался позади, Октавия снова вздохнула:

— Это была отличная прогулка. Норт удивленно вскинул брови:

— Ты шутишь!

— Совсем нет, — не сдавалась она. — Ужины и балы так надоедают. Я выхожу из дома только для визитов и похода по магазинам.

Он подхватил:

— Ай-ай-ай, какая жалость!

Октавия не рассердилась, а звонко рассмеялась. Слова сорвались с языка прежде, чем он додумал мысль до конца:

— Завтра вечером я заеду за тобой. Она демонстративно зевнула.

— Отправимся на бал?

— Нет.

— На ужин?

— Разумеется, нет! Октавия хмыкнула:

— Тогда куда же?

Он и сам точно не знал.

— Это сюрприз. Только никаких роскошных туалетов, и оставь драгоценности дома.

— Ты повезешь меня в какое-нибудь опасное место? Норт усмехнулся:

— Естественно.

Настоящая леди перетрусила бы, а Октавия нисколько. Но она и не была настоящей леди. Лишь делала вид. Его Ви никогда не смогла бы стать похожей на этих мегер-сплетниц с кислыми лицами, которые шушукаются им вслед. Все светские львицы не стоят и одного ногтя Октавии.

Он отвезет ее куда-нибудь, где можно немного расслабиться. Где люди не судят так опрометчиво. Он отвезет ее туда, где она вновь сможет стать собой. И на одну ночь вернется его Ви. На одну ночь. Больше ему ничего не нужно.

Одна ночь — это не так уж и много.

— Ты куда-то собираешься?

Октавия улыбнулась своему отражению в зеркале.

— Собираюсь. Беатрис удивилась:

— В таком платье?

Уложив волосы в простой пучок на затылке, Октавия крутанулась на стульчике и хохотнула:

— Ну да.

Беатрис ничего не понимала.

— А где драгоценности? И потом, твое платье…

— …не очень модное. Я знаю. — Оно вышло из моды по крайней мере года два назад, но все равно было красивым.

Бедная Беатрис была в ужасе.

— Ты собираешься отправиться без лорда Спинтона?

— Да. — Октавия поднялась, подхватив с дубового туалетного столика старую шаль. — И рассчитываю, что ты не скажешь ему ни слова.

— О чем? — Беатрис пожала пухлыми плечиками. — Я ничего не знаю, кроме того, что ты куда-то собралась и оделась как простолюдинка.

— Этого уже достаточно. — Интересно, много ей потребуется времени, чтобы догадаться?

— Ты куда-то собралась вместе с мистером Шеффилдом. Милая Беатрис! Она была какой угодно, но только не дурочкой.

Октавия подавила улыбку. Ей давно не было так хорошо. Она уже давно не чувствовала себя такой юной.

— Вполне возможно.

На лице кузины появилось выражение жуткой озабоченности. О чем думает Беатрис? О том, что Октавия решилась бежать с Нортом?

Беатрис скрестила руки на груди.

— Октавия, во что ты собираешься вляпаться? Октавия вздохнула:

— Ну хорошо, я тебе расскажу, но пообещай ничего не говорить Спинтону.

Темно-каштановые кудряшки Беатрис замотались из стороны в сторону.

— Не стану ничего обещать, пока не узнаю, в чем дело.

Кузины посмотрели друг на друга. Октавия не сомневалась, что выйдет победителем в этом сражении. Любопытство в кузине было сильнее ее преданности Спинтону.