– Тебе страшно? – в его голосе звучала забота.

– Немного.

– Тебе небось скучно сидеть тут и ждать…

– Мне никогда не скучно. У меня Киндл в телефоне. Невозможно скучать с хорошими книгами.

Он слишком умен для меня. Девушка легла в постель на полотенца, закрыла глаза и настроилась на Тави:

– Я готова. Ну, поехали, реабилитация, пуск! – приказала она.

Сначала девушка ничего не ощущала и пыталась предположить, на какой континент забросят ее сознание на этот раз. Кто будет новым носителем? Животное? Человек? Будет это жертвоприношение или наказание? Суицид или убийство? Как долго ей придется мучиться?

Усталость навалилась на ее тело, как зимний шторм покрывает землю снегом.

Первое, что Мишель увидела, была голограмма Земли, из которой, как и в первый раз, выделился континент. На этот раз это была Евразия. Мишель не дружила с географией, но поняла, что где-то в юго-западной Азии одна из красных, пульсирующих энергией страха, боли и ужаса точек, стала увеличиваться, как и в первый раз, превращаясь в длинную полую трубу, и пружиной отскочив от поверхности какой-то страны, впилась красной присоской в лицо девушки.

Мишель ощутила обжигающий удар, как будто поток горячего воздуха из фена для волос был вдруг направлен ей в лицо, и невидимая сила засасывала ее через присоску в кроваво-красный туннель. Стремительный полет был коротким, больше похожим на падение.

Девушка успела вспомнить свои сны, в которых она падала с горы или крыши высокого здания и летела вниз, а страх разбиться заставлял ее проснуться в холодном поту. Но на другом конце кровавого туннеля ее ждало тело нового носителя. Это было мужское здоровое тело средних размеров, его ноги были закопаны по колено в землю, а руки связаны сзади.

Мишель не видела происходящего вокруг, поскольку голова носителя была покрыта какой-то тканью. Не видела, но чувствовала биение его сердца и дрожь в коленях. «Сейчас нас будут казнить!» — подумала она, имея ввиду жертву, Тави и себя.

Мишель ощутила боль от ударов по всему телу какими-то твердыми предметами. Носителя били! Причем били не битами или палками, а бросая предметы с небольшого расстояния. Боль, острая и тупая, нарастала с каждым новым ударом.

Мишель услышала мысли человека, который готовился расстаться с жизнью, и пришла в ужас оттого, что на Земле еще существуют такие страшные наказания, и за что! За измену жене! У нее не было времени размышлять на эту тему: отвлекали многочисленные удары – по шее, бедрам, коленям. Девушка слышала предсмертные обрывки-мысли мужчины и поняла, что происходит: ее носитель был предан страшной казни – «забиванию камнями».

Мысли носителя – не мысли-молитвы, а мысли-визги-стоны – были такие громкие, что ей казалось, мозг взорвется от них. Мужчина взывал к своему богу, Аллаху, взывал о скорой смерти! Вместе с ним Мишель чувствовала, как ударом камня мужчине-изменщику сломали нос и размозжили коленную чашечку. Казалось, все тело превратилось в сырую отбивную – осталось только посолить и поджарить…

Казнимый согнулся от боли, повалился на землю лицом вниз. Тяжелые предметы истязали спину, пока удары по голове не прекратили его страдания… Проломленный череп. Кровоизлияние в мозг. Звон мыслей-воплей прекратился, и наступила тишина.

* * *

Стив в шоке наблюдал, как его девушка постепенно превращалась в кровавое месиво. Он не знал, что делать: то вставал на колени около ее постели, то отходил к окну, поглядывал на звезды в телескоп, лишь бы не видеть, как Мишель и ее одежда покрываются пятнами крови. Юноша в нетерпении ждал окончания непонятной ему казни. Он понимал, что кошмар-реабилитация не может длиться долго, но роль наблюдателя была изнурительной.

Лицо девушки было в крови. Стиву показалось, что она не дышит. На ее лице и теле не было живого места – сплошное красное месиво. Это была уже не Спящая Красавица, а жертва мясника из фильма ужасов Тарантино. Он молча наблюдал, как кости под тканью пижамы двигаются, восстанавливая первоначальное положение.

* * *

Мишель увидела взволнованного Стива сквозь красную пелену. Ей все еще не верилось, что страдания казненного на другом континенте человека перенесены ее сознанием на ее же тело! Ну как сознание или душа, ее сущность, которая была в другой стране, так могла замараться?

Девушка не могла пошевелиться, даже мизинец ее не слушался, и от этой парализованности сердце сжималось в страхе. Она вспомнила мамочку. А ведь Анжелика, наверное, пребывает в состоянии этого ужаса – безысходности и недвижимости – каждый день… Интересно, она проклинает то июньское воскресенье, когда в сердцах пожелала покоя, отсутствия суеты? Мишель помнила слова матери: «Ничего не делать, не видеть и ни за что не переживать!» А ведь получила что просила…

Вдруг легкая вибрация неравномерно прошуршала по ее телу, с теплыми покалываниями то в одних местах, то в других, как будто ветерок приподнял опавшие листья и стал переносить их с места на место, поднимая в воздух и снова бросая.

Стив, убедившись, что Мишель приходит в себя, осторожно взял ее на руки и понес в ванную комнату. Аккуратно положил ее в ванну и услышал тяжелый вздох.

Набрал воды, не раздевая свою подругу. Стал смывать с ее тела кровь и увидел, как зарастают и исчезают раны.

– Спасибо, что ты есть, – прошептала обессиленная Мишель, краснея.

– Я могу выйти, если ты хочешь побыть одна. Ты в состоянии двигаться? – спросил Стив.

Мишель кивнула и нежно дотронулась до его щеки. Стив вышел, снял окровавленные полотенца с постели и бросил на пол.

Девушка молча закончила мыться, надела халат поверх чистой длинной майки. В зеркале они с Тави обменялись усталыми взглядами.

– Ты бы желал такой участи для Альрами и Рокса? – вдруг спросила она своего узника.

Тави отрицательно покачал головой.

– Нам нужно отдохнуть, – сказала Мишель и вышла из ванной.

Мишель, бледная, чистая и регенерировшая, выглядела измотанной. Она подошла к Стиву, прижалась всем телом и обняла обеими руками крепко-крепко. Так крепко, что слышала каждый удар его сердца. Несколько минут они стояли так, словно ей нужно было подпитаться его энергией – спокойной, адекватной, флегматичной, мужской.

– Что, Шехерезада, нет сил сказки рассказывать? – попытался он пошутить и развеселить ее. Что еще сказать человеку, который только что вернулся с того света? – Свет в конце туннеля видела?

Мишель была не готова к откровениям:

– Ты прав, у меня совершенно нет сил разговаривать. До завтра, ладно?

Он поцеловал ее в лоб и попытался пошутить:

– До завтра, жертва инквизиции.

Мишель проводила его до входной двери, закрылась и направилась к своему ноутбуку.

Интернет, как положено мудрецу всех времен и народов, выдал порцию знаний на тему «забивание камнями». Просветившись, Мишель попыталась уснуть, но не могла.