Ту же самую идею — построить город на реке Яик, с помощью которого можно было бы контролировать новых подданных, систематизировать торговлю с Центральной и Южной Азией, — выдвинул и Кирилов, по мнению многих исследователей, как раз идею Кирилова и внушил Тевкелев хану Абулхаиру. И тот уже как бы от своего имени с этой идеей вернулся к русским. В русское подданство перешли, конечно, не все казахи, а только Младший жуз, или, как их называли тогда в России, «Меньшая орда» — группа казахских родов и племен, состоящая из трех племенных союзов: алимулы, байулы и жетыру. Они традиционно обитали в северной части современного Казахстана. В своем проекте Кирилов писал: «…Но всего лутче, что по представлению Тевкелева желает Абулхаир-хан российскую крепость близкую к его владению построить, от которой себе защиты надеется, нам же явная польза и всего намерения фундамент есть…»

Базовой идеей проекта Кирилова было основание в устье реки Орь нового города-крепости и цепи укреплений по Уралу и другим рекам, вследствие чего граница империи стала бы более прочной. Но установить новые торговые и политические связи с Востоком было для России не менее важно. Как писал Кирилов, место, выбранное для города, было «во всем изобильное», и дорога к Аральскому морю и дальше в Азию была более удобной и безопасной, нежели традиционная, через Астрахань. В обширной записке Кирилова под названием «Представление начальника Оренбургской экспедиции И. Кирилова на имя имп. Анны о трех казахских жузах и о Каракалпакии» подробно разбиралась ситуация в приграничной степи и делались выводы о том, что России просто жизненно необходимо обозначить и подтвердить свое присутствие в регионе, что России нужно заключить твердый союз с казахами и киргизами, который принесет в итоге пользу всем, и что восточная торговля неизбежно даст казне большие прибыли.

«Поныне они были неприятели и непрестанно российским, казанским, яицким, волским, уфинским, сибирским граничным жителем, воровския малыми партиями нападении чинили, и ежегодно, как скот, пленников отгоняли и продавали в работу в Бухарию и Хиву, купецкия караваны разбивали и многия пакости делали, о чем хотя публично неведомо и невидно, но токмо одно разсудить надлежит, что в Хиву и в Бухары таких русских пленников натаскано и обретается там в работах многия тысячи, опричь иных владений, куда також-де развозятца. А как будут оныя киргис-кайсаки в российском подданстве, которых во всех ордах больши ста тысяч человек, есть, тогда гораздо покойнее в российских помянутых владениях будет. Как уже Абулхаир-хан в нынешнем году службу показал, что противной парти Средней орды хан, с киргисцами в десяти тысячах собрався, хотел нечаянно на уфинской уезд напасть и разорить, то оной подданной Абулхаир-хан тотчас нарочных прислал и дал знать, по которому известию в Уфинском уезде пожалованной от е.и.в. в прошлом 1733 г. Таймас-батыр собрался з башкирцами и тех идущих киргисцов встретил, и разбил так, что ханское знамя и многих киргисцов побили и гнали до самых их жилищ.

Большой киргис-кайсацкой орде, которая ныне просит у е.и.в. в подданство, не токмо отказывать не надлежит, но и всякими образы приласкать, потому что от той и протчих киргис-кайсацких орд бухарцы и другая тамошния народы в страхе находятца, ибо потеряв городы и правинции контайше, назад тому лет пять, оною Большою ордою подошли к самой Бухаре и всех их, узбеков, разорили, а город в такой жестокой осаде имели, что принуждены были человеческое мясо, ежели то правда, есть, и едва от плену спаслись дачею многих подарков старшинам; а то подлинная правда, что баранов и овец, от коих бухарския овчинки выходили, едва не всех перевели. Когда ж они будут под росийскою протекциею, то и для зенгорского-калмыцкого владельца и для Бодокшана надобны, и так, что вместо здешних войск чюжия да и на чюжих же воевать будут, чему явная проба. Что бухарской хан, уведав о хане Абулхаире, которой учинился е.и.в. подданным, присылал к нему посланцов, прося, дабы с ним жил в дружбе, а как Большая орда принята будет, то наипаче принудятца к тому, что Россия от них пожелает.

Водокшанская провинция нужна в росийское владение для многова в ней имеющагося богатства, что золота, лалов, лапис, лазори в ней довольно. Та правинция принадлежала и всегда была во владении самаркандских, а потом бухарских ханов. А за несколько лет, слабостию бухарских ханов, отлажилась и хана своего не имеют, но наподобие республики старшины народныя содержут, которых около 40 человек есть. И как говорят, что во время бухарского владения одного золота бухарскому хану приходило пуд по 500 и больши, опричь дорогих каменьев. А ныне оныя старшины уставили между себя, что им в каждом году съезжатца с своими людьми в одно время и десять дней в тех горах золото и каменья доставать, и кому сколько по щастию достанется, тем во весь год и довольствуютца. Чего ради, не веря друг другу, от каждой старшины крепкия караулы содержут и никого в те горы и места не впускают. Однако ж и по такому худому распорядку в городех жители богатства много имеют, продавая золота и каменья, к тому ж изобильны плодами земными и рукодельем, чего ради зенгорской владелец, яко ближней сосед, желает добратца до них. А с российскую сторону допускать и такова богатова места своему опасному соседу отдавать не надлежит. А лутче бы, ежели бог допустит, в свое владение чрез вышепомянутые чюжия войски достать и богатство, так как из Америки гишпанцы и португальцы получают, сюда вывозить, что при добром начале и прилежном попечении, буде нечаянных случаев не воспоследует, без движения больших российских войск исполнитца может.

Что же ко внутренней комерции касается, то в новом городе у Орь-реки и на аральской пристани в скором времени распространитца может, потому что, кои купеческия кораваны ходят из Ташкенту, из Туркестану и из Ходжанта для покупки русских товаров в Бухарию, те обратятца в помянутыя новые места, ибо им гораздо способнее сюда приезжать, нежели в Бухары; да не купечества сами для того способу на житье приедут из разных городов, имеет лишь бы им пристойная привилегия пожалована была. А имянно: бухарцы, хивинцы, индейцы, армяня и другия, а может быть и европейския иноземцы поедут, а особливо выгнаныя зальцбурхския емигранты, кои покрова себе везде сыскивают»[51].

Императрица Анна Иоанновна записку прочла и наложила резолюцию:

«Вышеписанное представление всемилостивейше опробуется и ныне указали по оному учинить. 1) город при устье Орь-реки строить и дать ему имя впредь; 2) пристойную привилегию сему городу написав, представить нам для конфирмации; 3) к строению и работе нарядить тептерей и бобылей, сколько по разсмотрению потребно будет; 4) для первого случая и содержания города перевесть из гварнизонов: из уфинского половину полка да ис казанского — один или два полка; 5) которые из уфинского полку взяты в армейские полки, тех для сей экспедиции возвратить, а вместо их употребить рекрут, которыми надлежало было комплектовать гварнизон; 6) из Уфы половины дворянских рот и казаков и недорослей уфинских и мензелинских взять туда ж, а яицких и сакмарских казаков же нарядить сколко возможно; …