Однако в отель молодая женщина благоразумно вернулась на такси, не желая повторять печальный опыт хождения по городу одной. Ох, уже три часа! Как быстро пролетело время, удивилась Клэр, посмотрев на часы. Впрочем, наверняка Маркос еще не вернулся.

Но он вернулся два часа назад. И, что неудивительно, пребывал в ярости. Глаза его метали молнии. Не дав Клэр ни слова сказать, Маркос набросился на нее с обвинениями.

Терпения молодой женщины хватило не надолго.

— Я тебе не рабыня, перестань на меня орать! — взорвалась она. — Сам не сказал, когда вернешься, а теперь еще возмущаешься!

Маркос гневно хлопнул рукой по бедру.

— Я не позволю так со мной разговаривать! — бросил он. — Ты должна хотя бы уважать меня, если на большее рассчитывать я не могу!

Клэр только каким-то чудом сумела сдержаться. Подумать только — женаты всего сутки, а уже скандалят! Что же дальше будет?

— Прости. — Лишь она знала, каких трудов ей стоило произнести это слово. — Я прекрасно понимаю, скольким тебе обязана.

— Неужели ты думаешь, что я требую от тебя благодарности? — снова возмутился Маркос. — Я сам перед тобой в долгу.

— Перестань! Ты полагаешь, что я говорю лишь о деньгах? Хотя твоя помощь отцу полностью уравнивает счет. Ты ведь вложил в его компанию много средств.

— Мы вложили, — поправил он. — Отныне все, что у меня есть, — твое.

Клэр в полном смятении уставилась на него. Но потом постепенно до нее дошло.

— Так это и было твое неотложное дело? — пролепетала она.

Маркос подтвердил ее догадку.

— Мои адвокаты начали заниматься этим уже давно, однако оставалось уладить множество деталей. С сегодняшнего дня мы с тобой партнеры во всех смыслах этого слова.

Клэр рухнула в кресло как подкошенная. Волшебная сказка — так Лайза назвала ее замужество. Но не до такой же степени!

— Не надо было этого делать, — запротестовала она. — Мне ничего не нужно…

— Это совершенно необходимо, — оборвал он ее. — Случись что со мной, ты станешь полновластной и единственной владелицей «Орестиос», как было бы, если бы Никос остался жив.

— О чем это ты? — встревожилась Клэр. — Почему с тобой должно что-то случиться? Скажи, ведь с тобой все в порядке, да?

Жесткая линия рта смягчилась легкой улыбкой.

— Тебе было бы больно потерять меня?

— Ну конечно! — горячо вскричала Клэр, сердце которой сжалось от боли. — Маркос, скажи, неужели…

— Насколько мне известно, я абсолютно здоров, — заверил ее муж. — Но всякое ведь бывает. Единственное, о чем я прошу тебя, — это в случае чего позаботиться о моей семье.

— Разумеется. — Клэр не хотелось даже думать о такой возможности. Она зажмурилась и порывисто произнесла: — Прости, что не оставила тебе записки. Я вела себя, как свинья.

— Думается, виной тому независимая английская половина твоей натуры, — более спокойным тоном, чем раньше, отозвался Маркос. — Ну как, проблем не возникало?

— Ничего, с чем бы я не могла справиться, — сообщила Клэр. — Посмотрела Акрополь.

— Вот и замечательно. Вечером мы обязательно еще побродим по городу вдвоем. Ты не представляешь, как хороши ночные Афины! А теперь… — И он лукаво посмотрел на нее.

Клэр зарделась. Пульс ее участился, сердце чуть не выпрыгивало из груди. Неужели когда-нибудь я перестану мечтать об этом, гадала она, вновь оказываясь в страстных объятиях мужа. Нет, не может быть…

Медовый месяц прошел точно сладкий сон. Молодожены провели его в Испании, но не на каком-нибудь шумном многолюдном курорте, а в крошечном отеле одного небольшого городка. И пусть там не было и половины удобств и роскошеств афинских апартаментов, Клэр наслаждалась каждой минутой ее жизни с Маркосом.

Увы, все хорошее когда-нибудь кончается. Расхожая фраза, но легче от этого не становится. Клэр побаивалась возвращения в «Орестиос». Она так и не привыкла к мысли, что отныне ее дом — там. До чего же не хочется сносить нападки Олимпии. А София? Вдруг и она настроена против невестки? Лишь встреча с Элеаной сулила радость.

С каждым километром, что приближал ее к «Орестиос», молодая женщина нервничала все сильнее. Шесть недель назад она думала, что уезжает оттуда навсегда. Кто бы подумал, что она вернется полновластной хозяйкой, женой Маркоса?

В лучах заходящего солнца вилла казалась еще прекраснее, чем запомнила ее Клэр. Выйдя из машины, молодая женщина замерла, восхищенно оглядываясь вокруг.

— Добро пожаловать домой, — шепнул ей на ухо Маркос.

Не успела она ответить, как в дверях показалась София. Опираясь на трость и заметно прихрамывая, она с распростертыми объятиями устремилась к сыну с невесткой.

— Как же я ждала этой минуты! — воскликнула она. — Ну же, дорогая моя девочка, дай мне тебя обнять!

Безмерно растроганная и обрадованная столь теплым приемом, Клэр поспешила к ней. Внезапно, точно чертенок из коробочки, откуда-то выскочила Элеана и с восторженным воплем повисла у Клэр на шее.

— Как я рада! Как я рада, что вы вернулись! Мне было совершенно не с кем поговорить!

Когда сумбур первых нескольких минут встречи улегся, все пошли в дом. Клэр снова занервничала, думая об Олимпии. Уже то, что она не вышла к молодоженам вместе со всеми, красноречиво свидетельствовало о ее настрое.

Однако едва вошли в гостиную, как на душе у Клэр стало еще тяжелее. Навстречу им поднялись две женщины, и она уловила в потоках греческого имя Сабрина. Неужели та самая, которую София некогда прочила в жены сыну? Да, должно быть, та самая.

На год или два постарше Клэр, Сабрина являла собой воплощение типично греческой красоты. Густые, иссиня-черные локоны обрамляли безукоризненно правильный овал тонкого, породистого лица. В огромных миндалевидных глазах сияли все звезды Средиземноморья. Однако в адресованной Клэр улыбке не было ни тени тепла.

— Позвольте поздравить вас, — с сильным акцентом произнесла она по-английски.

Что почувствовал Маркос при виде нее? Клэр не знала, не могла понять. Однако ответил на поздравление он с подобающей любезностью, а потом представил женщин друг другу.

Олимпия, до сих пор державшаяся в стороне, наконец подошла поприветствовать новоиспеченную родственницу и расцеловала ее в обе щеки.

— Мы теперь сестры! — Однако злой блеск глаз выдавал ее истинные чувства.

Если Маркос и заметил настроение сестры, то не подал виду.

— Простите, что так скоро покидаем вас, — ровным голосом сказал он всем сразу. — Нам надо принять душ и переодеться с дороги.

Клэр вслед за ним вышла из гостиной. Ощущение счастья испарилось бесследно. Как же хотелось ей вернуться в уютный маленький рай их медового месяца!