– Шесть! – бодро выкрикнул подбежавший Егор.

– А вот не ври! За твой перекур тебе еще шесть штрафных кругов! Вперед и с песней.

– Ну, Сергей Анатольевич…

– Никаких Сергеев Анатольевичей! А то до конца дня будешь штрафные круги наворачивать! Пошел! Так… Цаплин! Ты чего сдал? В прошлом году такие результаты показывал, а теперь? Тебя даже новенькая обогнала! Не стыдно? Отъел харю за лето… Ну ничего, наверстаем.

Рома пытался отдышаться, встал в мою позу.

После третьего урока мы с Дашкой снова увидели Стаса в столовой. Он не подошел к нам, а сразу направился к столику с девчонками из десятого. Развлекал их разговорами. Они хихикали и закатывали глаза.

Пользуясь тем, что он не обращает на нас никакого внимания, я разглядывала его. Как же он изменился… Надменный взгляд, уверенные движения, властная акулья улыбка. Мой друг из детства был совсем другим… Неужели тот день, тот ужасный жуткий день так сильно его изменил? И из-за одного дня вся жизнь перевернулась…

Я засмотрелась на него. Задумалась о чем-то. И вдруг он резко повернул голову в мою сторону. Я не успела отвести взгляд, и он послал мне жуткую улыбку. Я отвела глаза в сторону.

Шестым уроком было черчение. Перемена перед черчением была большая, аж двадцать минут. Мы вошли в кабинет и разложили на парте вещи.

– Черт, – сказала я, перевернув весь рюкзак.

– Что такое? – Дашка заглянула через плечо.

– Забыла циркуль.

– О, это ты зря, – Дашка посмотрела на меня с жалостью. – Знаешь, какая у нас черченичка? Сразу же выгоняет тех, кто не взял циркуль, чертежную бумагу, линейку или даже стерку. Она перед каждым уроком тратит пять минут на то, чтобы обойти всех и посмотреть, у кого чего не хватает. – Эй, ребят, – обратилась она ко всем, – у кого-нибудь есть лишний циркуль?

– У меня нет!

– У меня тоже!

– У меня был, но я Машке отдал! – отозвались голоса.

– Дуй домой, за перемену как раз успеешь. Не особо хочется новый учебный год начинать с двойки по черчению.

Дашка была права. Я оставила ей рюкзак, взяла только ключи – вдруг бабушки не окажется дома – и побежала в раздевалку.

В раздевалке все стало по-другому. Раньше одежда просто висела на крючках, а теперь закрытые кабинки – на несколько классов по своей. Раздевалки запирались на ключ. Дашка рассказала, что эти кабинки сделали в прошлом году. Слишком уж много воров было, и из курток постоянно таскали мелочь. Теперь каждый день назначали дежурных – учеников из старших классов, с девятого по одиннадцатый. Каждый день с первого по шестой урок дежурные сидели на лавочке возле раздевалки, и ключи от дверей были только у них. На переменах раздевалки открывались.

Я схватила свою куртку и побежала к выходу. Дома я потратила несколько драгоценных минут на поиски. Наконец циркуль был найден, и я побежала назад в школу. Посмотрела на часы – я опаздывала, звонок уже прозвенел. Вбежала в школу, в коридорах – ни души. Я кинулась к раздевалке – она была закрыта. Черт. Если я приду на урок с курткой в руках, училка разорется. Дашка говорила, здесь сейчас с этим сурово. Надо было бежать с рюкзаком – можно было спрятать в него куртку. Ну и где мне искать дежурных?

Вдалеке, у самой последней кабинки, на лавочке сидели двое. Я кинулась к ним. И резко остановилась – одним из дежурных был Стас. Первое желание – развернуться и убежать. Я разозлилась на себя – Дашка права, я не смогу бегать от него оставшиеся три года. Мне нужно научиться смотреть в лицо своему страху. Я подошла к лавочке.

– Ключи у вас? – спокойно спросила я. Стас улыбался мне.

– Да, – коротко ответил он.

– Можешь открыть?

– Нет.

– Что? – растерялась я. Его игра мне не нравилась. – Откройте дверь! Я на урок опаздываю.

– В школу надо приходить вовремя, – издевательски произнес Стас.

Второй дежурный ухмыльнулся. Я рассердилась. Смело выкрикнула:

– Вы для того и сидите тут, чтобы открывать дверь тем, кто приходит или уходит во время урока!

– Чего-то ты слишком много разговариваешь, – нахмурился Стас. Моя смелость вмиг испарилась. А Стас поднялся с места. – Пойдем, вздохнул он. – Так и быть, открою тебе.

Я не верила своим ушам – что он сказал? Он согласился открыть мне дверь? Вот так просто? Сердце прыгало от радости – может быть, мои дела не так плохи? Может быть, наши отношения смогут наладиться?

Он открыл дверь и толкнул ее. Я прошмыгнула внутрь, повесила куртку на крючок. За спиной я услышала звук закрывающейся двери. Обернувшись, я увидела, что Стас стоит в раздевалке и быстро поворачивает ключ. Я беспомощно смотрела на него. Что он задумал? Он вытащил ключ. Посмотрел на меня и ухмыльнулся. Я задрожала и отступила к стене. Стас сделал шаг в мою сторону. Я чувствовала себя загнанным в угол зверьком. Вот чего он хотел! Затащить меня сюда. Он смотрел на меня.

– Наконец-то мы одни, – он одарил меня акульей улыбкой. Сделал еще один шаг.

Я вжалась в стену. Посмотрела по сторонам, ища пути отступления. Но отступать было некуда.

– Ты думала, что сможешь убежать от меня? – еще один шаг. Ему осталось сделать шагов пять, чтобы добраться до меня. Но он не торопился. Он играл со мной. Ему нравилось видеть страх в моих глазах, слушать, как с каждым его шагом мое сердце бьется все быстрее.

– Отпусти меня, – пискнула я.

– Отпустить? – он искренне удивился. – Ты столько лет пряталась от меня, и сейчас, когда ты так близко, как я могу тебя отпустить? – еще один шаг.

– Стас, давай поговорим. Давай все обсудим… – жалобно сказала я.

– Нам нечего обсуждать, – оборвал он. Еще шаг. И еще. Он приблизился вплотную ко мне. Я убрала руки назад и вцепилась в батарею. Я чувствовала его запах. И исходившее от него тепло.

Он стоял, повернувшись ко мне левой половиной лица. Он прятал правое ухо. Ухо с татуировкой. И шрамом.

– Ты пахнешь страхом, – тихо сказал он. Протянул руку и дотронулся до моих волос. Накрутил прядку на палец.

– Я не боюсь тебя, – соврала я и отвернулась от него. Он хмыкнул.

– Ты мне врешь. Я вижу тебя насквозь. И знаю, когда ты врешь. Ты боишься меня так, как никто никогда не боялся. И не зря. Тебе стоит меня бояться.

Он схватил меня за подбородок и повернул лицо так, чтобы я смотрела ему в глаза. Его глаза… Большие раскосые глаза, прозрачные, холодные. Светло-голубая радужка с золотыми крапинками. Темно-синие круги по контуру.

– Но я не была виноватой, я была ребенком… – в полном отчаянии пробормотала я.

– Каждый ребенок должен осознавать последствия своего поступка.

– Я не осознавала!

– Мне плевать.

– И что? Что ты теперь сделаешь? Убьешь меня? – смело выкрикнула я.