– Сержант Потеряхин! – представился я в свою очередь. – Прибыл в ваше распоряжение.!

– Тебя, что ли, на этот агрегат назначили? – кивнул он на «Т-35».

– Да.

– Ну ты герой, сержант. Н-да… Сочувствую… Комбат только что сообщил, что экипаж тебе сейчас соберут.

– Каким образом сообщил? – поинтересовался я и тут же уточнил: – А, кстати, что у нас в батальоне вообще со связью?

– А ничего, – усмехнулся Лавкин. – Нет ее да и все. Ну нету у нас в батальоне раций, что поделаешь… Комбат даже телефон не протягивает, потому что его обслуживать некому, связистов и то нет…

– И как же вас в таком виде на фронт, товарищ лейтенант?

– Да нас не особо спрашивали, тем более что Гитлер к Москве рвется. В данном случае отсутствие радиостанций для нас не самое страшное – тут снарядов да людей все время не хватает, не то что раций…

Какие же они все тут понятливые, просто душа радуется. Демонстрируют прямо-таки образцовое осознание текущего момента. Хотя тогда двусмысленности было меньше, и во всем мире все всё понимали. Особенно когда это касалось большой войны. «Тогда ведь как было», – проорал Адольф Алоизович с высокой трибуны насчет «расширения жизненного пространства», и всем сразу ясно, что последует захват ряда территорий, а всех, кто на них живет, либо тупо перебьют, либо опустят до полного ничтожества. И вполне естественно, что с этим очень многие не согласились, начиная с Иосифа Виссарионыча и сэра Уинстона. Это у нас там, в следующем столетии, большая война никому на фиг не нужна, поскольку задним умом все понимают, что любая масштабная война между серьезными державами будет ядерной и никакой другой, а после этого на планете жить не сможет никто, даже тот, кого эта война впрямую и не коснулась. Сколько у нас там писали романов о том, как американцы разбивают в пух и прах Россию и Китай с их последующей оккупацией – а ведь ежику понятно, что тем же американцам и нужно-то всего-навсего сохранение существующего статус-кво и более ничего. То есть чтобы у нас, в холодной и неуютной Сибири по-прежнему добывали нефть и газ и гнали их по трубам на запад, продавая вполне материальные природные ресурсы за доллары (то есть не обеспеченную ничем, кроме идиотского «доверия», резаную бумагу зеленого цвета), а потом наши вожди те же доллары вкладывали в американскую же финансово-кредитную систему, через покупку «ценных бумаг» и прочего. И чтобы китайцы при этом продолжали производить на своей территории все необходимое (прежде всего – ширпотреб) для США в обмен на все те же самые доллары. И всех делов. Пошло, правда? Да, тут я согласен, в 1941-м все уж точно было куда проще и честнее…

– А когда сильно надо, комбат Емельку с записками посылает, – закончил свою фразу Лавкин.

– Это мотоциклиста, что ли?

– Его.

Н-да, со связью здесь, похоже, действительно был полный швах. И отсутствие связи, как показывает опыт многих сражений последнего столетия, – не такая уж и малость. Из-за этой «ерунды» было проиграно столько битв и войн, что аж оторопь берет. Ладно, что у Брыкина есть, по крайней мере, мотоциклетка с этим полоумным Емелькой. Хотя на поле боя, когда вокруг стреляют и кругом воронки, от этого «гонщика» толку все равно никакого. Однако в других-то местах небось вообще конных или пеших связных с записками посылают, галопом или стрелковым шагом…

– Понятно, товарищ лейтенант, – сказал я, напустив на себя некоторую задумчивость. – Раз все так плохо – стало быть, сигналом к атаке будут «три зеленых свистка» или что-то типа того?

– Красная ракета, – уточнил Лавкин и добавил: – Ладно, сержант, ты тут пока осмотрись. Мне некогда, надо еще машины к бою подготовить. Если будут какие-то проблемы – подходи, чем могу, помогу…

Сказав это, Лавкин удалился в сторону ближней пары танков «Т-26». При этом было понятно, что ничем он мне не поможет, кроме разве что доброго матерного слова.

Я не без труда забрался на лобовую броню «Т-35», сдвинул немного в сторону за ствол пулемета левую малую башню, откинул верхние створки люка механика-водителя и наконец влез на жесткое сиденье мехвода. Нашел рычаги, потом стартер и начал заводить застоявшуюся на морозе машину. Немного почихав и потарахтев, авиационный «М-17» все же загудел и завелся.

Этот момент меня сильно порадовал, считай, полдела сделано. Ведь любой танк в любые времена без движения – просто мишень, это даже малые дети знают. Я оставил двигатель работать на холостых оборотах, на самом малом газу. Пусть греется пару-тройку часов. А то, если заглушить, возьмет и не заведется по закону подлости в самый нужный момент. И потянут меня тогда к особистам как саботажника и вредителя…

А экипаж все не ехал, и, раз уж такое дело, я решил облазить весь танк и, культурно выражаясь, проверить матчасть.

Я выбрался из железной конуры мехвода и вскарабкался на главную башню, на четырехметровую высоту. Обзор оттуда был куда лучше, но позиций нашей пехоты я все равно не рассмотрел. А вот объект нашей атаки, деревню Нижние Грязи, сумел различить благодаря дымам у горизонта – как видно, это были последствия недавнего ночного боя.

Открыв оба верхних люка, я забрался внутрь большой башни на место наводчика, слева от пушки. Положив вещмешок в пустую кормовую нишу, осмотрелся, покрутив маховики наводки. Вроде все было на месте, и, по крайней мере, ручные приводы поворота орудия и башни действовали.

Короткая 76,2-мм пушка «КТ-28» и прилагавшийся к ней прицел «ПТ-1» вроде были в порядке, так же как и расположенный справа от орудия пулемет «ДТ». Затем я заглянул и в остальные башни.

Там тоже был относительный порядок. Все оружие производило впечатление исправного.

А вот боезапас хоть и был, но далеко не полный. Так, для «КТ-28» в главной башне я насчитал всего 31 снаряд из положенных 96. Три из них были с какой-то странной, незнакомой мне маркировкой (то ли шрапнель, то ли картечь), а остальные – фугасные гранаты. Снарядов для «сорокапяток» в двух малых пушечных башнях было всего 58, в том числе всего десяток бронебойных, а ведь по штату их полагалось иметь аж 226.

Пулеметный боезапас составлял по пять дисков на каждый «ДТ». Исключением был пулемет в главной башне, к которому было всего три магазина. Это тоже было много меньше положенного по норме.

Ладно, будем надеяться, что с танками противника нам воевать особо не придется. Хотя фугасные выстрелы 45-мм в любом случае вещь очень слабая, куда ты ими ни стреляй…

Правда, я вообще не был уверен, что нам на этом «Т-35» придется воевать особо долго. А в этом случае мы даже этот далеко не полный боезапас расстрелять не успеем.

Общее впечатление от танка было двойственным – снаружи пятибашенник смотрелся довольно грозно, а вот внутри все выглядело как-то кустарно. Вроде бы этот танк не особо эксплуатировали, но «начинка» машины казалась довольно ветхой. Хотя «Т-35» в Харькове делали чуть ли не поштучно и наверняка в числе выпущенных танков этого типа не было и двух стопроцентно одинаковых, с взаимозаменяемыми деталями – нюансы отечественного танкостроения 1930-х годов…