Она при этом как бы подвизгивала, стараясь изменить голос, словно это говорил кто-то другой. Вдруг из темноты раздались три громких, сильных удара. Все за столом содрогнулись. Одна женщина быстро отхлебнула из стакана джин, другая схватилась за руку соседа. Дети сгрудились поближе к огню, боясь остаться в темноте.

Миссис Ландас, потрясенная неожиданным ответом из мира духов, приоткрыла один глаз и оглядела комнату.

– Кто это? Ты хочешь сказать нам что-то? – спросила она робко, изображая маленькую девочку.

Мужчина, сидевший с ней рядом, дрожал от волнения. И тут опять раздался удар, на этот раз один, он был громкий и решительный, гораздо сильнее прежних. Люди придвинулись друг к другу, стараясь держаться вместе.

– Мы хотим знать, что будет с викарием Демьюрелом. Ты можешь сказать нам?

Следующий удар был еще более сильным, чем предыдущие, заставив всех, в том числе и миссис Ландас, подпрыгнуть от страха. Теперь ее голос был на октаву выше из-за неподдельного испуга. Такого до сих пор не случалось. Духи ни разу еще не стучались к ним!

Миссис Ландас раскинула карты перед собой и, наугад отобрав несколько штук, стала открывать их, одну за другой.

– Вот место, где он обитает, он расскажет о жизни на небесах или в аду. – Она перевернула первую карту. На ней был изображен мужчина, одетый в сутану викария; стоя у алтаря, он держал в руках золотой сосуд.

– О, это Демьюрел, маг! – воскликнула она. – Духи всегда говорят о нем через эту карту. Теперь посмотрим, что стоит у него на пути. – И она взялась за другую карту. – Эта карта покажет все, что угрожает тебе, Демьюрел: меч или буря, любовь или честь.

Она открыла карту. На ней изображена была башня, в которую ударила молния, и человек, падавший с крепостной стены. Молча она перевернула еще несколько карт и разложила их вокруг первых двух. Каждый раз, открывая следующую карту, она бормотала что-то себе под нос, ее лицо выражало все усиливавшееся беспокойство.

– Что там, Мэри? Расскажи нам, что они говорят! – Человек, сидевший с ней рядом, дернул ее за шаль, требуя ответа.

Она открыла последнюю карту – там был искореженный скелет, окруженный кроваво-красными языками огня.

Впервые в жизни миссис Ландас стала исступленно молиться. Она проглотила рвавшиеся из груди рыдания и вся дрожала от страха, надеясь, что увиденное ею на картах никогда не осуществится.

– Мэри, что там такое, скажи! Что ты сидишь и ничего не говоришь нам?!

Она перевела дух и спокойно заговорила:

– Карты говорят, что близится сила, которая захватит эти места. Если ее не остановить, погибнет много людей. Грядет катастрофа, земля обрушится в море, и сам Сатана будет разгуливать среди нас. Каждому из вас грозит большая беда.

– Только если вы позволите этому случиться, – раздался из темноты голос.

Все обернулись, стараясь разглядеть того, кто посмел заговорить и нарушить магические чары. Рафа сидел на верхних нарах, опустив ноги вниз.

– Вы действительно верите в силу этих раскрашенных картинок? Существует гораздо более великий Закон, не тот, который якобы следит, как бросают кости или как ложатся карты. – С трудом он спустился с верхних нар и подошел к столу. – Каждый из вас заворожен тем, что слышит. Вы с готовностью верите в духов и не замечаете, что здесь кто-то, вполне реальный, просто стучал по краю нар. Никто из вас не готов обратить свой взор к Тому, кто действительно может дать вам свободу.

– Кто ты такой, чтобы болтать тут о свободе? Этот раб толкует нам о свободе! Да что ты о ней знаешь? – крикнул сидевший рядом с миссис Ландас мужчина.

– Что отличает тебя от меня? Я черный, а ты белый. Между тем мы во многом схожи, только ты готов покориться всему – в отличие от меня. Я никогда не буду рабом. И пусть на запястьях моих кандалы, но даже Демьюрел не может овладеть душой того, кто следует закону Риатамы.

– Для раба ты болтаешь слишком много, – не замедлил с ответом мужчина. – Мы-то знаем, какова будет здесь твоя жизнь и сколько ее осталось.

Все захохотали.

– Моя душа в руках того, кто послал меня сюда. Он знает, как распорядиться моей жизнью, чтобы она принесла благоденствие и не причинила вреда. Дала надежду на будущее. Эти карты лгут, они хотят запутать вас и заманить в ловушку.

Рафа наклонился над столом и взял карты. Он знал, что должен сказать этим людям правду. Миссис Ландас вскочила с кресла и попыталась выхватить у него карты.

Он отвел скованные руки в сторону.

– Они – зло, они уведут вас туда, откуда вам уже никогда не выбраться. Они противны Тому, кто послал меня сюда.

– Это кого ж ты злом называешь? Я перевязала твои раны, накормила тебя, приняла в своем доме, позволила тебе выспаться, когда ты должен был работать, и, по-твоему, выходит, я – зло! – сердито сказала миссис Ландас и только что не плюнула в него. – Это очень дорогие карты, они стоили мне больше, чем я получаю здесь за год. Убери от них свои грязные руки.

Миссис Ландас потянулась за картами, но он отодвинулся от нее. Она же была потрясена его вмешательством. В этом ее мирке она всегда была права, и только Демьюрел был ей указ. Никогда еще ей не бросали такой вызов. Миссис Ландас относилась к картам, как к пьесе и развлекательному ритуалу; кроме того, они давали ей возможность чувствовать себя значительной фигурой, обладавшей некими знаниями, недоступными другим. И вот ей говорят прямо в лицо: эти картинки – зло. Она смотрела на карты в его руках и не знала, надо ли отобрать их у него. Они как-то потускнели в ее глазах. Ей не хотелось даже прикоснуться к ним. В ней зародилось сомнение. Они потеряли свою невинность и перестали быть просто занятной игрой, которой ее обучила мать. При этом ее злило, что кто-то посмел с нею спорить и настаивать на своей непонятной правде в ее же ночлежке.

Было в Рафе что-то такое, что странно беспокоило ее, от чего ей было не по себе. В нем была уверенность, внутренняя убежденность. В нем чувствовалось истинное благородство, душевная чистота, светившаяся в его глазах и вселявшая надежду, несмотря на грязь, ее окружавшую.

– И что же этот твой «Он» собирается сделать? – набросилась она на Рафу. – Может он сделать нашу жизнь хоть немного лучше, вытащить нас отсюда? Может запретить Демьюрелу заставлять нас работать слишком много, кормить слишком скудно, вообще не платить нам? – Миссис Ландас каждый раз, задавая вопрос, резко тыкала указательным пальцем в грудь Рафы. – Где он, этот твой «Он», о котором ты говоришь? Мы можем увидеть его?

– А вы оглянитесь, миссис Ландас, – сказал Рафа, приподняв бровь. (Миссис Ландас круто повернулась, желая увидеть, что там, за ее спиной.) – Нет, нет, миссис Ландас, Он везде, Он вокруг вас. Видеть Его вы не можете, но Ему ведомы тайны всех ваших сердец.

– Кто ты такой? Откуда взялся? – воскликнула миссис Ландас, раздраженная его дерзостью.