— Та заходьте! Там открыто!

Ковалев шагнул в прихожую. В зале послышались легкие шаги, и ему навстречу вышла хозяйка. Галине на вид было не больше сорока. Она находилась в расцвете зрелой женской красоты. Развитые формы: большая грудь и широкие бедра нисколько ее не портили, они скрадывались живостью движений. Овальное, правильной формы лицо с забавными ямочками на щеках, жгучие цыганские глаза не оставляли мужчин равнодушными, что давало повод мужу для ревности.

— Здрасьте, Пал Николаевич! Як вы вовремя, у мэнэ свежый борщик! — приветливо встретила Галина.

— Добрый день, Галина Семеновна. Вы уж простите, что вынужден беспокоить вас дома, но вопрос срочный, — принес извинения Ковалев.

— Та шо вы такое кажете, Пал Николаевич? Я ж понимаю, в вашей работе пустяков не бывает. Чем могу, тем помогу, — заверила Галина и, отступив в сторону, пригласила: — Проходьте в зал, тамочки и поговорим.

— Спасибо! — поблагодарил Ковалев, прошел в комнату и занял место на диване.

Галина, убрав со стола вязание, снова захлопотала вокруг него:

— Пал Николаевич, а може, все-таки борщика? Только что сготовила, наваристый, из домашней куры.

— Ой, нет, спасибо, Галина Семеновна, я недавно поел.

— Тогда хоть компотика из вишни?

— Хорошо, но только компот, а не наливку, я на службе! — пошутил Ковалев.

Галина рассмеялась и отправилась на кухню. Павел, оставшись один, пробежался взглядом по комнате. Его внимание привлекла большая цветная фотография на стене. В молодом крепком парне, одетом в казацкую форму, он не без труда узнал хозяина дома, а во втором казаке — это не могло быть ошибкой — характерный крупный нос и усы принадлежали Пацану. У Павла поднялось настроение. Подобная близость семьи Галины к проверяемому — Пацану — позволяла надеяться прояснить его абхазское прошлое. Интерес Ковалева к фотографии не остался без внимания Галины. Она задержала лукавый взгляд на нем, пробежалась по фотографии, в ее жгучих глазах заплясали веселые чертики, и игриво заметила:

— Да, гарные были казаки, як вы сейчас!

Павел потупил глаза и смущенно произнес:

— Почему были? Михаил Петрович и сегодня выглядит молодцом. Настоящий казак.

— Казак-то казак, только яка кобыла его выдержит, — хохотнула Галина и, выставив на стол графин с компотом из вишни, предложила: — Сидайте за стол, Пал Николаевич, и попробуйте, цэ с первого урожая.

Ковалев перебрался за стол, налил компот в кружку, сделал пару глотков и похвалил:

— Вкуснее еще не пил.

— Та вы пейте, пейте, я ще налью, — зарделась от похвалы Галина.

— Спасибо, Галина Семеновна, но прежде я хотел бы обсудить с вами один очень важный вопрос. Все, что я скажу, должно остаться строго между нами. Извините, но о нашем разговоре не должен знать даже Михаил Петрович.

Улыбка мгновенно слетела с лица Галины, в глазах перестали скакать лукавые чертики, и она поспешила заверить:

— Я все понимаю, Пал Николаевич, не первый год работаю с контрразведкой.

— И все-таки повторю: вопрос очень серьезный.

Тон, каким это было сказано, и выражение лица Ковалева заставили Галину напрячься. Ее глаза округлились, и, понизив голос, она спросила:

— Шо, у нас в Ахтырке завелся шпион?! А може, о не дай Боже, ти международные террористы?! Шош цэ такое творится?!

Фантазии могли далеко увести эмоциональную Галину, и Павел смягчил риторику. Его вопрос о том, как поживают соседи и какие с ними отношения, немало озадачил Галину.

— Шо? Соседи? Та нормально. А шо такэ? — допытывалась она.

— А с Пацанами, вы как, ладите? — Павел исподволь подводил ее к главной теме беседы.

— Петькой? Клавкой? А шо с ними не ладить? Мы их с Мишкой сто лет знаем.

— То есть с Петром Тимофеевичем вы давно знакомы?

— Так шо, Петька шпион?! — воскликнула Галина, ее брови поползли вверх, и она вспыхнула, как спичка. — От же падлюка! Только ж позавчера за цим столом сидел! Як же я проглядела…

— Погодите, погодите, Галина Семеновна! Успокойтесь! — остановил ее Павел и еще раз попросил: — Давайте говорить без эмоций. Петра Тимофеевича никто и ни в чем не обвиняет. Требуется очень деликатно прояснить кой-какие моменты в его прошлом.

— Як же тут без эмоций, Пал Николаевич?! Такэ робытся! Это ж надо! От же змеюка! — негодовала Галина.

За четыре года сотрудничества с контрразведкой ей приходилось выполнять различные поручения. В основном они были связаны с уточнением и перепроверкой паспортных данных на подозрительных лиц и выявлением злоупотреблений со стороны сотрудников паспортно-визовой службы. Сегодняшние вопросы Ковалева не укладывались в привычные рамки, более того, они касались соседа, что еще больше распалило природное любопытство Галины.

— Так шо вас интересует по Пацану? Шо, Пал Николаевич?! Спрашивайте, все скажу, — торопила она Павла.

— Как давно вы его знаете? — повторил свой вопрос он.

— Считай, с пацанов. На одной улице выросли.

— Очень хорошо! А как можете его охарактеризовать?

— Как? — Галина задумалась и после долгой паузы ответила: — Сложный человек.

— В чем?

— До армии был один — веселый хлопец, легкий на подъем. Все мечтал поступить в мореходку в Новороссийске и по заграницам мотаться, но не получилось.

— Почему?

— В армию забрали, а потом, будь она неладна, случилась та Абхазия. Вместе с моим Мишкой подались туда воевать. А все наш атаман, царствие ему небесное, сбил их с панталыку и потащил туда. Мой, слава Богу, домой вернулся без единой царапины, а Петру не повезло — морду всю располосовало. Он, когда в станицу приехал, так в пьянку ударился. Так бы и сгинул, пусть спасибо скажет Клавке. После женитьбы как отрезало — бросил пить и за ум взялся.

— Понятно. А что он за человек?

— Человек? Э-э, Петька — цэ не Мишка мой, только баранку крутить может, а он мужик башковитый, свой бизнес завел и сейчас большими деньжищами ворочает. Вон за окном яку хоромину отгрохал, газ протянул, мог бы и нам по-дружески…

— Галина Семеновна, про газ потом, — остановил ее Павел и вернул разговор в нужное русло: — Скажите, а что так повлияло на Пацана: война, ранение или что-то другое?

— Война, она, конечно, мозги им свернула. Мой Мишка як напьется, так все про нее.

— А что Пацан о ней рассказывал?

— Та почти ничего. Одно только знаю: было у них какое-то наступление, и они попали в окружение.

— Вот это уже интересно! — оживился Ковалев. — А сколько дней он находился в окружении? Был ли в плену?

Вопросы остались без ответа. За окном раздался гул мощного мотора, и, когда клубы пыли рассеялись, из кабины КАМАЗа показался здоровенный детина. Галина бросилась к окну, отдернула занавеску и, когда обернулась, то по ее лицу Павел все понял — возвратился муж! Встреча с вспыльчивым Михаилом, ревновавшим жену к первому встречному, ничего хорошего не сулила. Происходящее напоминало не просто трагикомическую сцену из известного анекдота о разгневанном ревнивом муже и застигнутом врасплох любовнике — все оказалось намного хуже. Грядущий скандал грозил расшифровкой доверенному лицу контрразведки — Галине, а это уже влекло за собой служебное расследование со всеми вытекающими для Ковалева организационными и дисциплинарными выводами.