Непривыкший к физическому труду Алексей взмок от пота и скинул куртку. Спину ломило, на ладонях вздулись и готовы были лопнуть мозоли, но он не замечал боли и не чувствовал усталости. К тому моменту, когда наткнулся на то, что искал, прошло около двух часов. Синие сумерки ползли по аллеям, клубясь возле старинных склепов; дождь тихо нашептывал что-то, постукивая тонкими пальцами по памятникам, а внезапно поднявшийся ветер бормотал в верхушках деревьев, нагоняя жути.

Увидев прямоугольную шкатулку, в которую была запрятана монета, Алексей понял, что, оказывается, не верил, что все получится. В глубине души думал: клад давно похитили те, кому было о нем известно (то есть кто-то из предприимчивых предков).

Однако сокровище оказалось нетронутым. Ждало того, кто окажется достаточно смелым, чтобы завладеть им.

«Придурки и в самом деле поверили в чушь про проклятие», – подумал Алексей, стараясь бравадой отогнать неприятное предчувствие.

«Не тронь шкатулку! Закопай обратно, уходи отсюда, – прозвучал в голове голос покойного деда. – Ты еще можешь все исправить!»

– Хватит указывать мне, что делать, – вслух ответил Алексей и взял ящичек.

Холод – вот что он почувствовал. На разгоряченную спину словно бы плеснули ледяной воды, вдоль позвоночника побежали мурашки. Алексей распрямился, хотел взять куртку, но в этот момент боковым зрением увидел неподалеку от себя темный силуэт. Резко обернулся, ожидая, что возле него окажется возмущенный происходящим сторож, но никого не увидел. Показалось, конечно. Он на взводе, потому и мерещится всякое.

Алексей собирался прибраться на могиле, закопать и утрамбовать землю, чтобы подкоп не был заметен, но понял, что не в состоянии больше находиться тут. Уже почти ночь, а он совсем один на кладбище. Кроме сторожа, который, должно быть, пьет водку или дрыхнет в своей каморке, рядом нет ни единой живой души. Лишь мертвецы, терпеливо ждущие Судного дня в тесных могилах.

А если они проснутся и поднимутся, возмущенные тем, что он осквернил захоронение? Алексей почти воочию видел костлявые руки, взрезающие стылую землю, открывающиеся двери склепов, бредущие между крестов и памятников скрюченные фигуры.

Некстати вспомнился жуткий сон, увиденный накануне, и от явственного ощущения, что сотни мертвых глаз и пустых глазниц наблюдают за ним, волосы встали дыбом. Сжав челюсти, чтобы не заорать от накатившего ужаса, Алексей наспех похватал свои вещи и бросился прочь с погоста.

Дома, загнав машину в гараж, заперев все замки и включив сигнализацию, он немного успокоился. Долго стоял под душем, отогреваясь, потом налил себе коньяку и выпил. Спустя полминуты повторил, щелчком выбил из пачки сигарету и, затянувшись, понял, что его отпустило.

Что это вообще было? Перепугался, как малолетняя девчонка.

Измазанная в жирной кладбищенской грязи шкатулка стояла на столе. Алексей взял тряпку, отер ее и осмотрел повнимательнее. Ничего особенного, плоский металлический ящичек с замочной скважиной. Ключа, конечно, нет, но это не проблема: Алексей подумал, как будет вскрывать коробку. Однако этого не потребовалось.

Он как раз хотел пойти за инструментами, когда за спиной послышался шелест. Звук был такой, словно кто-то прошел мимо кресла, задев его ногой. Параллельно с этим Алексей снова краем глаза увидел быстрое, неуловимое движение. Отпрянув, завертел головой вправо-влево, осматривая комнату, но та была пуста.

«Конечно, пуста, кретин! Здесь никого нет, кроме тебя!»

Да и кто пройдет сквозь запертые окна и двери, миновав сигнализацию?

Сердце колотилось, в желудке было холодно. Алексей уговаривал себя успокоиться, осознать, что ему все только чудится (на нервной почве, должно быть). А потом перевел взгляд на стол… И все мысли вымело у него из головы. Шкатулка была открыта. Алексей не успел взломать замок, но ящичек каким-то образом обнажил свое нутро.

Разумная, рациональная часть его натуры умоляла поскорее захлопнуть крышку, схватить коробку и унести туда, откуда взял, не притрагиваясь к монете.

Но это было выше его сил.

От монеты шло неземное золотистое сияние – теплое, переливчатое, волшебное. Она была древней, пролежала в земле бог знает столько времени, но сверкала так, словно ее только что выковали. Будто завороженный, Алексей сунул руку в шкатулку и осторожно взял монету.

Наваждение пропало в ту же секунду. Изумленно глядя на свои пальцы, Алексей видел, что они сжимают тусклый металлический кружок, на котором выгравированы какие-то знаки.

За спиной опять прозвучал шорох. Теперь Алексей точно знал, что это звук шагов. Кто-то приблизился к нему, оказался совсем рядом, а после на плечи ему опустились ладони.

Мужчина, сидевший напротив священника церкви святой Варвары, выстроенной возле городского кладбища, выглядел ужасно. Немытые волосы торчком, впалые щеки заросли щетиной, руки дрожат. Одежда на нем была мятая, несвежая, а в довершение всего он покусывал губы и ни секунды не сидел спокойно, то и дело оглядываясь по сторонам.

Было уже поздно, отец Владимир собирался уходить, когда позвонила Наталья, работавшая в церковной лавке. Сказала, что запирала храм, но тут ворвался какой-то сумасшедший, стал требовать встречи со священником.

Она попыталась выпроводить его, но он повалился на ступени и зарыдал, крича, что не может уйти, пока священник не выслушает его. Перепуганная женщина позвонила отцу Владимиру, и тот велел ей проводить несчастного сюда, в кабинет.

– Итак, Алексей, вы принесли шкатулку домой, открыли ее…

– Нет же! – нервно выкрикнул он. – Вы не слушаете, шкатулка открылась сама собой!

Да-да, конечно, подумалось священнику. И зачем он его впустил? Надо было лучше полицию вызвать, уже давно бы дома сидел, чай пил. Но это, как оказалось, были еще цветочки. Дальше Алексей понес такую околесицу, что отец Владимир только диву давался.

– Сколько, вы сказали, прошло с того дня? – спросил он, чтобы хоть что-то сказать в ответ.

– Меньше недели. Пять дней. И все это время он преследует меня, понимаете? Я ни секунды не бываю один! – Алексей обернулся. – И сейчас он тоже тут. Стоит в углу.

Отец Владимир перевел взгляд на пустой угол и вздохнул.

– Выходит, все это время вы не спали, но…

– А кто бы на моем месте смог уснуть? – яростно прошипел Алексей. – Говорю же вам, стоит мне лечь, он ложится рядом или же садится на корточки возле изголовья. Придвигает гноящееся лицо прямо к моему лицу! От него несет смертью. Он ходит за мной по пятам. Я вхожу в пустую комнату, но он все равно оказывается за моей спиной и касается меня. Если собираюсь поесть, не могу проглотить ни куска, потому что он кладет руки мне на горло и начинает душить! Он шепчет в тишине, и то, что он говорит, сводит с ума! – Алексей обхватил голову руками, начал раскачиваться на стуле. – Невыносимо! Я так больше не могу!

– Что же он говорит? Кто он вообще такой, как вы считаете?