подобием иллюзии, находится на высоте минимум трех метров. И туда не допрыгнуть, не долезть по гладкой каменной стене. Был бы эфир, еще ладно, а так… Придется тратить благодать, а ее ой как мало. Но иного выхода я не вижу.

Если б мишки были пчелами,

То они бы нипочем

Никогда и не подумали

Так высоко строить дом!!!

Ну кто так строит, кто так строит?!! Нахрена делать вход так высоко? Какой ещё идиот, кроме меня, догадался бы искать проход в абсолютно монолитной стене? Тут же это делать незачем. Грохнул стража типа меня, спустился куб, коснулся его — и все. Никто не подумает тут еще что-то искать. Но мне же надо. Я ж герой, поэтому будем превозмогать.

Короткий разбег, прыжок. Почти допрыгнул, чуть благодати в ноги — и пальцы ухватились за невидимый край лабиринта. Подтянуться и забросить наверх тело было секундным делом.

Выпрямившись, я посмотрел вниз. Моя иллюзия все так же сидела, привалившись к стене, и развеиваться не собиралась. Так что двигаемся дальше.

Осторожно касаюсь каменной стены, и рука свободно проваливается сквозь нее. М-да, слабовата эта иллюзия. Мои-то посильней будут.

Теперь мне надо было пройти лабиринт насквозь, грубо говоря, по потолку, чтобы выйти в комнату управления. Дорога прямая, без ловушек, так что я надеялся, что меня ждет легкая прогулка с финальным боссом в конце. Хотя, обычно для его убийства собирается рейд, но такого Кузьму я и сам возьму.

Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы… А не, тут скорей стены-стены, снова стены. Низкий потолок. Ща бы вмазать так эфиром… Так, а это что тут у нас?

Замерев на месте, я разглядывал легкий дым, что клубился у одной из стен. Любопытство не порок, но за него могут и нос оторвать. Однако у меня есть оправдание — оставлять неведомую хрень за спиной категорически не хотелось.

Внимательно смотрю, но ничего странного, кроме непонятной дымки, не вижу. Соваться в нее категорически не хочется. Но есть такое слово — надо. Хлопаю себя по лбу и смотрю на это безобразие через мир Грез. Ага, в очередной раз чуйка, именуемая в моем случае задницей, не подвела!

Нити, просто огромное количество нитей было переплетено в клубок. Там были белые, приятные для глаза, серые, которые, как я чувствовал, были просто связующим звеном между белыми и какими-то мерзкими, не имеющими четкого цвета, но вызывающими рвоту, когда на них смотришь.

Попытка дотронуться до гадости вызвало стойкое ощущение руки, засунутой в унитаз, после того, как туда погадила куча бомжей. При этом я заметил, что во мне тоже есть светлые нити, которые прекрасно стали контактировать с себе подобными. А еще я начал чувствовать эфир!!! Слабо, едва заметно, но начал. Попытался усилить контакт, но мерзость, будто чувствуя опасность для себя, встала стеной, усилив клубок и отсекая меня от них.

Вот же ж гадина!!! Теперь я хрен отсюда уйду, пока не разберусь. Если я смогу уничтожить подавители эфира, то расправлюсь со всеми за пару минут, даже не напрягаясь и не сходя с места. У них ведь он так же, как и у меня, не работает. А значит, никаких щитов нет. Залью все нахрен тут огнем — и потом пусть разбираются в пепле, кто они и откуда.

Так, мерзость питается откуда-то извне, значит, надо этот поток энергии отрубить. Я осторожно перегородил ладонью ту гадость, что тягуче текла по невидимому руслу нити. От контакта со светлой энергией, заключенной в моей ладони, она зашипела, и стал выделяться голубоватый туман нейтральной энергии. А еще я почувствовал жжение! Чем больше мерзости проходило через мою ладонь, тем сильнее нарастало жжение в точке контакта двух противоположных стихий.

— Тс-с-с… — зашипел я, не выдержав, и отдернул руку.

Голубоватый туман тут же стек к полу и исчез в нем. Мерзкая нить словно стала тоньше, но полностью не исчезла. А ведь она не толще миллиметра! Что же будет с более толстыми ее товарками? В месте, куда вошла нить мерзости, медленно рассасывалась белая точка.

Стало настолько противно, что я невольно опять потянулся к белой нити, и сразу по канату потек бурный поток белого света. Когда он вошел в меня, я тут же почувствовал облегчение и свежесть. Как под душем побывал.

Кивнув, понимая, что я на правильном пути, я вновь вернулся к мерзкой нити. Значит, одна чистит, другая мусорит. Нахрена они тут, непонятно, но мне кажется, эта нить блокирует эфир, опутывая всех. Значит, нужно как-то попробовать «поймать» получающуюся нейтральную или серую энергию и усвоить ее. Тем более, как я заметил, голубоватый туман не сразу в пол утек, а только когда я контакт с нитью разорвал. Ну что? Пробуем?

Пробовать не хотелось, но другого варианта избавиться от блокировки я не видел. Снова подставляю руку под мерзкий ручеек, и когда начинает образовываться туман, пытаюсь второй рукой «собрать» его. Но ничего не выходит. Мои пальцы просто проходят сквозь него, а когда я не выдержал и снова разорвал контакт с нитью, то он также просто стек в пол. На руке в месте касания с нитью снова видна быстро рассасывающаяся белая точка.

— Бог любит троицу, — прошептал я под нос и опять сунул руку наперерез нити.

На этот раз я не стал задействовать вторую руку, а постарался подключить силу воли. И когда голубоватого тумана скопилось столько, что скрыло мою ладонь, а точку, куда входила нить, стало нестерпимо жечь, я мысленно представил, как туман входит в эту самую точку, унимая боль.

— Да ладно! — воскликнул я, неверяще уставившись на стремительно вливающийся в белую точку на моей ладони туман. В ту самую, что образовалась при соприкосновении противоположных стихий.

Боль немного стихла, хотя до конца и не ушла. А вот точка на руке стала казаться холодным камешком, причем очень неудобным.

Надо попробовать влить в него немного благодати, и авось не рванет. Тратить ее было жалко, но шанс вернуть эфир был слишком велик.

Прикинув все за и против, снова с помощью силы воли вливаю в камешек чуток энергии, которая течет во мне, и он перестает казаться чужеродным элементом. Да и цвет его поменялся с холодного белого на теплый желтый.

Посмотрел на камешек в центре моей ладони, который и не думал исчезать, и подставил его на пути мерзкой нити. Все повторилось с той лишь разницей, что теперь жжение чувствовалось очень слабо, но ровно до тех пор, пока камешек не стал снова холодно белым. Темная энергия нити полностью нейтрализовала мой свет в нем, вернув чувство чужеродного элемента на моей ладони. Но и этого словно было недостаточно! Вливаясь в камень, мерзкая энергия стала менять его под себя, затемняя его цвет. Теперь камешек превращался для моих чувств в раскаленный уголек, и чтобы обратить процесс вспять, я снова влил своей энергии в камень. Я тут же впитал его, и камень на моих глазах вырос почти на треть. Жжение еще немного уменьшилось. Дальше я уже не стал доводить процесс до крайности. Всю образующуюся нейтральную энергию я тут же впитывал, отчего туман над моей ладонью не успевал формироваться. Когда камешек терял запас светлой энергии, становясь инородным предметом на моей ладони, я тут же вливал в него свой свет.

Не знаю, сколько прошло времени, но в какой-то момент я почувствовал, что жжения нет. Да и туман перестал образовываться. Я растерянно огляделся. Мерзкой нити больше не было. Вообще никакой нити на месте, где она проходила, не осталось. А вот связь с источником усилилась.

Да я чертов гений!!! Где журналисты, толпы фанатов и девушки в коротких платьицах, требующие оставить автограф прямо на груди?!!! Вот так всегда — стоит окунуть мир в дерьмо, как об этом сразу все узнают, а стоит его спасти — так тишина.

— Умру безвестным, — пустил слезу я, принимаясь за следующую нить. Так плохо и одновременно хорошо мне еще никогда не было. С каждым шагом, с каждой очищенной нитью я чувствовал, как ко мне возвращаются силы. Теперь я видел, что они есть и во мне, и от этого хотелось блевать от омерзения. Я вытягивал их из себя и убирал всю гадость, что они несли. И с каждым разом я чувствовал себя все лучше. Силы возвращались, эфир начинал свободно течь по каналам, голова, до этого будто затуманенная, стала работать лучше.

Видимо, эти нити охватывали каждого, кто тут присутствовал, не делая различий между своими