— Мне нужно поговорить с Франческо. Я не задержусь, — Антонио запечатлел нежный поцелуй на ее губах.

Встрепенувшись, она попыталась обнять его за шею, но…

— Не спеши, кара миа, — прошептал Антонио в зовущие губы девушки. — Доброй ночи, — пожелал он и вышел из каюты.

«Этот мерзавец прекрасно знает, что творится со мной, — разозлилась Лали, — и мучает меня! Как можно уснуть в такую ночь?»

Карриоццо тщательно запер каюту. Антонио не хотелось, чтобы кто-то из купцов или того хуже — матросов — пробрался к Лали и попытался взять то, что по праву принадлежит лишь ему. Устраивать драку и убийство на корабле было бы безрассудством.

— Эта малышка успела завоевать твое сердце. Монна дель Карпаччо забыта?

— Я не хочу вспоминать о ней, — хмуро оборвал капитана Антонио.

— Прости, я полагал, что, похитив из гарема малышку, ты освободился от любви к Монне. До чего же глупо зависеть от своих чувств к женщине. Тебе следует брать пример с меня. В каждом порту у меня новая бабенка.

— Не лги себе, — усмехнулся Антонио. — Твое сердце давно занято. Разве не любовь к морю заставляет тебя бежать прочь от земли? Твоя возлюбленная, — морская пена и наслаждение для тебя — морская буря.

— Ты угадал, парень. Нет ничего прекраснее ветра, играющего в парусах!

— Тебе давно следовало отправиться в дальнее плавание.

— Мои возлюбленные нимфы Средиземноморья ревнивы и не простят измены, — Франческо рассмеялся, сверкнув полоской ослепительно белых зубов.

— Подумать только: известный распутник хранит верность! — в свою очередь ухмыльнулся Антонио.

— Во всяком случае, это лучше, чем попасть в сети такой чертовки, как твоя Лали, которая шутя разобьет твое сердце, а затем выскользнет из рук, чтобы броситься в объятья другого. Тебе это известно лучше, чем мне. Монна…

— Я просил не упоминать это имя! — усмешка исчезла с лица Антонио, и он с трудом сдержался, чтобы не вспылить.

Монной звали его бывшую невесту, дочь графа дель Карпаччо. Прекрасное лицо и очаровательная улыбка юной графини влекла мужчин, как пчел манит аромат розы. Это мало волновало Антонио, он был уверен в своей возлюбленной и не обращал внимания на ее лукавые заигрывания то с одним, то с другим поклонником. А потом она неожиданно вышла замуж за Людовико де Бельфлера, которому (подумать жутко!) исполнилось сорок три года. Обман возлюбленной оказался сильным ударом для Карриоццо. Особенно, когда он узнал, что Монна вышла замуж по любви. Боль все еще жила в сердце.

— Признаю, что ты поступил мудрее меня, выбрав себе в возлюбленные морскую волну, — мрачно качнул головой Карриоццо.

— Молодец! — Франческо похлопал брата по плечу. В глазах его зажглись веселые огоньки. — Я ожидал, ты ударишь меня за очередное напоминание.

— Последние пять лет научили меня владеть своими чувствами, — буркнул Антонио. — А теперь я хочу знать о том, что произошло в Карриоццо за время моего отсутствия.

Франческо провел пальцами по своим спутанным волосам, в которых играл ветер, и пожал плечами.

— Я полтора года там не был. В последний мой приезд в Карриоццо все шло своим чередом. Твой отец очень переживал, что поссорился с тобой. Он считал своей самой большой ошибкой в жизни то, что не смог понять тебя и не благословил перед отъездом.

Антонио с облегчением вздохнул, забыв на время о том, что из дома так и не прислали выкуп. Когда он замыслил покинуть отчий дом по той причине, что не желает жить вблизи земель Бельфлера, отец накричал на него и заявил, что не слышал более глупых решений. Оба наговорили резких, нелицеприятных слов, и Антонио уехал раздраженный и оскорбленный. Пытаясь забыть о своем разбитом сердце, Карриоццо нанялся на корабль, сопровождающий караваны судов, чтобы охранять их от корсаров. В сражениях судьба старательно берегла его, отводя в сторону удары кинжалов и сабель. Только два года спустя Антонио понял, что отец был прав. Он не раз подумывал о том, чтобы вернуться домой и, преклонив перед отцом колени, попросить прощения. Но мешала идиотская гордость. А потом ему предложили отправиться в Стамбул.

— Твой младший брат стал взрослым. И внешне очень походит на вашего отца. Я слышал, что он влюблен в Доминику дель Уциано и мечтает жениться на ней.

— Она же ребенок!

— За время твоего отсутствия малышка подросла и весьма похорошела. Она так хороша собой, что всенепременно вызовет зависть и ревность твоей Лали. У этой крошки такая чудесная фигурка и столь дерзкий язычок, что она давно заткнула рты своим поклонникам. Супруги дель Уциано пытаются сотворить из дочери свое подобие, но Доминика умудряется все делать по-своему. Для столь юного возраста у нее весьма сильная воля. И это все, что мне известно.

— Но отчего я не дождался выкупа?

— За полтора года многое могло измениться. Хочешь выпить? — Франческо подозвал к себе матроса и велел принести бутылку кипрского вина. — Я рад, что судьба возвращает тебя родным.

Капитан не стал сообщать кузену о том, что на родине его ждет потрясение. Пусть парень хоть немного насладится счастьем от избавления от турецкого плена в обществе золотоволосой красавицы. Если Антонио сейчас узнает правду, то путешествие для него превратится в ад.

Когда ночь вступила в свои права, Карриоццо отправился к себе в каюту. Попрощавшись с ним, капитан Франческо обнял женскую фигуру, украшавшую нос его корабля, и уставился на морскую воду. По волнам струилась лунная дорожка, изгибаясь, как тело женщины. Пожалуй, Антонио прав, уверяя, что капитан думает о море, как о живой любовнице…

Проснувшись от жары, Лали поняла, что спит не одна. Полуобнаженный Антонио вытянулся рядом с ней на постели, сбросив покрывало, словно сознательно предоставляя девушке возможность всласть полюбоваться его прекрасным телом.

«Глупое жалкое любопытство», — девушка пыталась заставить себя отвернуться, но взгляд продолжал блуждать по телу спящего мужчины. Лали неожиданно представила, как эти сильные руки скользят вдоль ее тела, как эти губы жадно целуют ее губы, шею, живот…

«Нет, я не должна думать об этом… Это все — отголоски гаремной жизни… Я не должна уподобляться распутным рабыням, готовым предложить свое тело первому встречному для того, чтобы удовлетворить свое любопытство».

Она едва не задохнулась, когда Антонио внезапно повернулся и легко подмял ее под себя.

— Отпусти… меня, — с трудом выдохнула девушка, чувствуя, что потеряет сознание, если не вздохнет всей грудью.

Словно догадавшись о ее мыслях, Антонио немного приподнялся. Лали тут же прижала кулачки к его груди, пытаясь освободиться, но ее усилия вызвали лишь сладкую улыбку на лице Карриоццо.

— Пожалуйста, Антонио, — взмолилась девушка, — отпусти меня.