— Итак, — мастер вскарабкался на крышку огромного ларя, приготовившись слушать, — что ты придумала.

— Собственно, не придумала, — призналась я. — Такое печенье пекли в деревнях поблизости лет сто назад. Некоторые пекут и сейчас, но редко. Я вспомнила об этом рецепте, когда читала про тесто на дрожжевой закваске в той книге, в библиотеке.

— Печенье из дрожжевого теста?! — ужаснулся мастер. — Ты в уме ли, ведьмочка? Хочешь предложить королю и принцессе булочку? Да они этих булочек ели-переели за всю жизнь!..

— Это будет печенье, — произнесла я, ничуть не смутившись. — Но не обычное, а приготовленное особенным способом. Готовится оно так. Замешиваем дрожжевое тесто на молоке…

Когда я замолчала, хозяин долго сидел, глядя невидящими глазами в стену, и хмурился.

— Получится настолько великолепно? — спросил он очень неуверенно.

— Я сама пробовала. В прошлом году, когда ездила за закваской к госпоже Ханне. Она готовила их на свадьбу дочери.

— Хм… — хозяин задумчиво потер подбородок. — Ладно, поверю тебе… — тут он вскинулся и свирепо посмотрел на меня. — Вьешь из меня веревки, негодница! Ну, ставь тесто!

— Съезжу за закваской к госпоже Ханне, — сказала я. — У нее самая лучшая. Мы не можем рисковать в таком деле. А вы купите у мадам Амалии вечернего молока. Ее коровы дают самое жирное молоко — то, что нам нужно.

— Идет! — хозяин в азарте прищелкнул пальцами. Ему уже не терпелось приступить к приготовлению королевского лакомства. — Но сначала я найму тебе возчика. Чтобы довез в целости и сохранности.

— Боитесь, мастер Римус меня похитит? — пошутила я, но сразу вспомнила падение с библиотечной лестницы и пожар, разгоревшийся не понять отчего.

— Римус способен на любую подлость, — объявил мастер Лампрехт. — Сиди здесь и никому не открывай. Я сбегаю до площади и вернусь, глазом моргнуть не успеешь.

Он вернулся и в самом деле очень быстро, прикатив в легких санях, застланных теплым ковром. Мне были торжественно переданы две серебряные монеты, чистый горшочек с крышкой — куда положить закваску, и даже новая медвежья шуба хозяина, которую он купил только в начале зимы.

— Нигде не задерживайся! — велел он, усаживая меня в сани и закутывая в шубу. — И держи рот на замке. Наглотаешься холодного воздуха — не дай Бог заболеешь! А у нас еще королевская свадьба впереди.

— Не волнуйтесь вы так, — я помахала ему рукой на прощанье. — Можно подумать, до госпожи Ханны ехать полдня. Час-два, и я вернусь.

— Трогай, — горестно сказал хозяин, будто провожал меня не до пригорода, а в кругосветное путешествие.

Возчик взмахнул кнутом, и лошади бодро зарысили по заснеженной дороге. Мягкие зимние сумерки уже окутывали город, и небо было того чудесного бирюзово-перламутрового неба, какое бывает только в новогодние праздники. Конечно, оно не такой яркой синевы, как полуденное небо в сильный мороз… и не такое яркое, как глаза короля…

Сани выкатили за город, лошади побежали бодрее. Дорога была ровной, под медвежьей шубой было тепло, как в весеннем саду. Я наслаждалась поездкой и обдумывала, как буду готовить чудесное печенье, которое, наверняка, еще не пробовали при дворе.

До деревни было еще около четверти пути, когда возчик вдруг натянул вожжи, останавливая коней.

— Почему остановились? — заволновалась я. — Что случилось?

— Есть пара вопросов к вам, барышня, — сказал возчик и повернулся ко мне, сдвигая шапку-треух на макушку. — И почему это вы, скажите на милость, не пожелали стать королевской невестой?

На облучке сидел его величество Иоганнес, и гневно смотрел на меня.

Тут кстати было бы вспомнить не только небесные коврижки, но и крендельки с маком.

— Скройся, наваждение, — сказала я и устало закрыла глаза ладонью.

— Что, не ожидала? — спросил король.

— Не ожидала, — призналась я, снова поглядев на него. — Откуда вы здесь, ваше величество? Только не говорите, что вступили в сговор с моим хозяином. Он человек честный, на такое преступление бы не пошел.

Король слегка смутился и ответил:

— Признаться, тут мне повезло. Услышал, как толстяк договаривался с возчиком, и поменялся с ним местами

— Он жив? — обреченно спросила я.

— Кто? — удивился его величество.

— Тот несчастный, у которого вы похитили сани?

— Ты за кого меня принимаешь? — оскорбился он. — Я получил их честно — уплатил втридорога. Так что ты мне еще должна за казенные расходы.

— Ничуть не должна, — запротестовала я. — Никто не просил вас меня преследовать. Когда вы успокоитесь, ваше величество? Это недостойно короля.

— Позволь мне решать, что меня достойно, а что — нет. Я обещал тебя найти, я тебя нашел, и теперь ты от меня не скроешься.

— Зачем? — вздохнула я. — Зачем вы меня искали? Вам мало было получить оконным штырем по макушке?

— А, все-таки это твои проделки, ведьмочка! — он так обрадовался, словно ему пообещали небесный венец в дополнение к земному.

— Вы прекрасно знаете, что в этом нет моей вины. Я рисковала наравне с вами. И если бы это я получила по голове…

— Я бы заботился о тебе лучше, чем ты обо мне, — немедленно перебил он. — И не выгонял бы из постели.

— Вы невозможны, ваше величество, — покачала я головой. — Прошу только, не проговоритесь мастеру Лампрехту, что он нанял возчиком короля. Мой хозяин — законопослушный гражданин, его удар хватит от такого неуважения к монаршей особе.

— Можешь не волноваться, у меня тоже нет желания всем об этом рассказывать, — заявил король, перелезая через спинку облучка в сани. — Подвинься, сяду рядом.

— Вы прекрасно смотрелись на месте возчика, — строго сказала я. — И сидеть рядом с вами я не намерена.

— Зато я намерен, — он бесцеремонно оттеснил меня к краю, усаживаясь на сиденье рядом со мной. — Так мне тебя лучше слышно и видно, дитя мое, — положив руку на спинку сиденья за моей головой, король почти обнимал меня, и я покосилась на него с опаской.

— Вы же не наделаете глупостей, ваше величество? — спросила я ангельским голоском. — Мне кажется, мы поговорили и прекрасно друг друга поняли.

— Мне тоже так казалось, Мейери, — он заговорил неожиданно серьезно. — Почему ты не согласилась? Гретель была очень разочарована.

— По-моему, больше были разочарованы вы, — я тоже отбросила шутливый тон.

— Что до меня — так я был уязвлен в самое сердце, — сказал он тихо, медленно наклоняясь ко мне. — Тебе так нравится играть сердцем короля?

Относительно его намерений у меня не было никаких сомнений — он опять собирался доказывать мне, как поднаторел в поцелуйной науке. И еще у меня не было сомнений, что если я приму эти доказательства, то точно потеряю голову, а она мне жизненно необходима.