class="p1">Хана старается скрыть улыбку, ей это не удается, так что она отворачивается и идет к девочкам, но потом вдруг оборачивается и дерзко показывает язык своему Ромео. Вот же кокетка. А Луис на седьмом небе от счастья.

Хана по-настоящему наслаждается этими днями в Комильясе, хранит их в одном из тех ящичков воспоминаний, которые нельзя открывать, и осторожно поглаживает, будто мягкий теплый бархат, прежде чем снова возвращает в укромное место. Но атмосфера праздника и безмерной, всеохватной радости от того, что война закончилась, – лишь мираж. Свет, который рассеивает тьму, предвещает новое начало, вот только начало это благоволит далеко не ко всем.

Война закончилась. И начался долгий послевоенный период, убогий, темный. Сотни республиканцев будут скрываться в горах или в подвалах, на чердаках. За поражение в войне между гражданами одной страны придется дорого заплатить. Сбежавшие смогут какое-то время пожить спокойно, однако покой этот недолог. Многие пойдут воевать против нацистов во Второй мировой, до которой остаются считаные месяцы. Я могу рассказать тебе, как Первая испанская рота, целиком состоящая из республиканцев, высадилась в Нормандии или же как Девятая бронетанковая рота, в составе которой в основном были испанские коммунисты, стала одним из самых прославленных соединений той войны, но это будет уже другая история.

Закончилась кровопролитная бойня.

Каникулы закончились. Тебя ждут. Ты едешь домой, Хана.

Женщины c прошлым и мужчины с будущим – самые интересные личности.

Чавела Варгас (1919–2012)

Валентина Редондо почувствовала, как завибрировал мобильный. Звонил Ривейро. Она сидела на террасе кафе “Росалия”, расположенного почти что напротив францисканского монастыря в Сантильяне-дель-Мар, в том месте, где начинается исторический центр. Редондо решила, что до поездки в Комильяс нужно перекусить. Сабаделя подхватили на патрульной машине, и лейтенант рассчитывала, что ему удастся установить связь между Тлалоком и виллой “Марина”.

Валентина ответила на звонок сержанта. Так, еще один труп, на этот раз старый доктор, который, судя по всему, попал в аварию после встречи с сеньорой Онгайо. Пока не было ясно, несчастный ли это случай, Ривейро обещал перезвонить, когда выяснит подробности в Институте судебной медицины. Однако у Валентины появились новые вопросы, помимо тех, которые она готовилась задать пожилой даме. Накануне ночью Редондо собрала о сеньоре Онгайо всю возможную информацию – восемьдесят пять лет ее жизни походили на кинофильм.

– Вы о чем-то задумались, – дружелюбно сказал Оливер, заказав им в баре горячие бутерброды и усаживаясь за столик.

Лейтенант ответила на эту попытку сближения легкой улыбкой, разбавившей серьезность их официальных отношений. Она решила пока ничего не говорить Оливеру о новой жертве – может, это всего лишь трагическая случайность.

– Я думала о сеньоре Онгайо. Судя по тому, что мне удалось установить с помощью коллег из Комильяса и нашей картотеки, она всегда была необыкновенно щедра ко всем, постоянно устраивала благотворительные вечера и ужины, открывала социальные столовые, брала под опеку детей и спонсировала художников.

– Прямо местная мать Тереза, – задумчиво сказал Оливер. – Но все равно как-то странно. Я о том, что она подарила дом моим бабушке с дедушкой. Уж слишком это щедро, вам так не кажется?

– Да, Оливер, я согласна с вами, хотя порой реальность оказывается удивительней, чем наши фантазии. Поверьте, каждый день происходит масса абсурдных вещей, а мы в полиции порой становимся свидетелями как невероятно благородных поступков, так и безумств, каких не придумать даже сценаристам фантастических фильмов.

– Представляю, – улыбнулся тот. – Ваша работа, должно быть, очень увлекательна.

– Я бы не сказала. Мы же не каждый день ищем ацтекских божков и изучаем детские мумии, – парировала она, пытаясь сложить лежавшую на столике салфетку квадратом, – а расследуем преступления другого рода, в основном гнусные и жестокие, и для их распутывания надо ровно столько же, а то и больше усилий. Грамотно собрать вещественные доказательства, обеспечить порядок их хранения и перемещения, ходатайствовать о проведении следственных действий и в срок составить отчеты.

Оливер восхищенно смотрел на лейтенанта Редондо. Говорила она спокойно, в ней чувствовались здравомыслие и выдержка, и рассказчиком она была интересным, несмотря на одержимость порядком во всем. Так что вопреки его тоскливым предчувствиям день в компании этой невротички оказался вовсе не кошмаром. Его уже даже не смущали разноцветные глаза лейтенанта.

– Расскажите, пожалуйста, побольше о сеньоре Онгайо. Ну, что можете. Поймите меня правильно, я ведь только что узнал столько нелепых и странных фактов о своей семье. Мне нужна информация, мне нужно знать правду.

– Понимаю. К счастью, я могу с вами поделиться сведениями о сеньоре Онгайо, в них нет ничего конфиденциального.

– Тогда слушаю вас. – Оливер обратился во внимание.

– Пока что у нас недостаточно информации о ее юности. Мы знаем, что она выросла в маленькой деревушке возле Суансеса, что происходит из бедной семьи, о которой никто ничего интересного сказать не может. До того, как она попала на виллу “Марина”, будущая сеньора Онгайо работала служанкой в богатых домах.

– Служанкой? Она работала служанкой на вилле “Марина”? Но как же это? Разве она не богачка? – опешил ошеломленный Оливер.

Официант принес бутерброды. Редондо улыбнулась, ее явно позабавила реакция Оливера. Все равно что рассказывать историю ребенку, который на каждом шагу удивляется.

– Всего год или два, это пока не удалось установить. Затем она вышла замуж за старшего из сыновей Онгайо. Их семейство, как вам известно, большую часть состояния сколотило в Уругвае. Выйдя замуж, она поменяла девичью фамилию Фернандес на фамилию мужа. Вместе они создали империю “Анчоусы Онгайо”. Наверняка вы видели их рекламу.

– “Анчоусы Онгайо” принадлежат этой сеньоре? Я даже не догадывался! Я думал, это распространенная здесь фамилия.

– Не особо. Словом, “Анчоусы Онгайо” – часть торговой империи. Им принадлежат фабрики в разных частях кантабрийского побережья, они поставляют свою продукцию даже в Азию. Покопалась вчера в интернете, – пояснила Редондо, не пытаясь впечатлить Оливера своими сыщицкими навыками.

– Ну да, значит, у них куча денег.

– Это точно. Но не только из-за анчоусов, а еще и благодаря многим другим предприятиям, которые она сумела создать в Уругвае и Чили.

– Она?

– Сеньора Онгайо рано овдовела, так что, несомненно, она и есть мозг компании. Позже она вновь вышла замуж – вступила, можно сказать, чуть ли не в “династический брак” еще с одним гигантом на рынке анчоусов. Компания ее нового мужа поглотила “Анчоусы Онгайо”, они переехали в Комильяс, в тот самый дом, куда мы направляемся и где, судя по данным из реестра, она проживает уже более сорока лет.

Оливер задумался.

– А почему ее по-прежнему называют сеньорой Онгайо? Если она снова