вырывает из рук его любимую краковскую колбасу под предлогом, что в ней «гольный» холестерин… Красота! Нет, жена женой, а главное в жизни мужчины — свобода, размышлял Степаныч.

И вот теперь из-за котла, превратившего его холостяцкий уголок в ледяную пещеру, придется с этой свободой распрощаться? Степаныч разработал стратегию. Вариантов два. Первый — он зимует у жены и копит деньги на котел. Второй — просит у нее в долг. Унижение, конечно и стыдоба. А что делать? Не замерзать же.

Он ехал к жене и уже слышал в голове ее упреки: «Если бы не пил-не курил, давным-давно денег накопил… Ну что, старый пень? Кто прав? Не можешь без меня?». Поднимаясь на свой этаж, Степаныч был готов к чему угодно, но только не к этому…

Жена встретила его в нарядном платье, подаренном им на 35-летие совместной жизни, и, улыбаясь, … обняла. В зале блудного мужа ждал ужин с его любимыми ленивыми голубцами, крабовым салатом и шарлоткой.

— Исхудал-то как, — посмотрела на него жена и горько заплакала. — Не могу одна. Бросил меня тут одну на сороковом году замужества. На выпивку променял. Я ночью от каждого шороха просыпаюсь!

Степаныч ожидал все, что угодно, но только не женских слез, от которых у него всегда случался паралич. Жена была такая родная и уютная, что два варианта его стратегии почему-то сразу вылетели из головы. Он согрелся и отмылся в ванной, в один присест проглотил салат, голубцы и шарлотку. Разомлел. И неожиданно для себя самого изрек: «Не причитай, я же вернулся. Вот пить брошу, и все у нас с тобой образуется».

Утром Степаныч обзванивал будущих квартирантов, предлагая им в счет оплаты купить новый газовый котел.

Турецкая ночь

Конец октября в южных провинциях Турции — это ласковое солнце, теплейшее море и отели, до отказа заполненные в основном молодыми семьями россиян с маленькими детьми. В нашем все туристы обращали внимание на одну пару из Казани. Она — высокая натуральная блондинка с тонкими чертами лица, изящная и трепетная, как лань. Когда царственной походкой мамочка трех очаровательных деток босиком проплывала по пирсу, то редкий мужчина не оборачивался ей вслед. А когда, словно Афродита из морской пены, она выходила из моря, то уже дамы начинали обсуждать, как, однако, природа бережет некоторых женщин! У той вон барышни фигуру не тронули ни годы, ни беременности.

Поработать над ним природе-матушке похоже было некогда. Ниже среднего роста, щуплый, он едва доходил своей спутнице до плеча. На его лысой голове смешно торчали уши. Крупный нос был вислый и синеватый. Приземистая фигура походила на суковатое дерево. А руки, большие, разбитые тяжелой, скорее всего деревенской работой, выглядели слишком крупными. Купался он всегда в шортах. Был немногословен, угрюм и погружен в себя. Но явно моложе своей очаровательной дамы.

При паре неотлучно находились трое детей. Мальчишки-погодки лет 7 и 8-ми и малышка лет двух-трех. Все в мать белокурые, голубоглазые и тонкокостые. Хорошо, что не в отца, чесали языки на пляже. Погодки мать не слушались, она с ними истерила и постоянно на мальчишек покрикивала. Зато отец повелевал парнишками легко и непринужденно. В отличие от матери он был рядом с детьми всегда. Малышка висла на нем, как обезьянка. Ей позволялось все. Она носилась по пляжу, зарывалась в песок, пряталась в ресторане под стол. А мальчишки постоянно о чем-то оживленно спорили с отцом. Ходили вместе ловить рыбу с берега на спиннинг. Играли в большой теннис и дартс. Со стороны казалось, мужчина не принадлежит себе и никогда не остается один. Только — жене и детям, которым он служил безропотно и беззаветно, как преданный слуга, паж или мавр. В море купался только вместе с детьми. А на пляже не валялся часами, как большинство глав отдыхающих семейств, а стоял или сидел, не спуская с ребятишек глаз.

Она же ровно наоборот расслаблялась в свое удовольствие, пользуясь всеми услугами средиземноморского курорта. Хамам, массаж, экскурсии, анимация, дискотеки… Купаться в море с детьми явно не любила. «Олег, смотри за ними, я сплаваю!» — приказывала она своему спутнику. И тот всегда покорялся.

Его преданность поражала и восхищала. Он опережал все желания своей дамы: носил ей с пляжного ресторана еду, соки и коктейли, растирал роскошное тело солнцезащитным кремом, таскал тент. Но своим постоянно преданным выражением лица походил не на мужа и отца семейства, а скорее на охранника или секретаря… Кем же он ей приходится, ломали многие голову в отеле.

Все открылось однажды утром. В тот день на завтрак она пришла с дочкой одна. Посадив малышку на высокий детский стульчик, отправилась к витринам за едой. В следующую секунду юркая малышка, изогнувшись, как змейка, вынырнула из фиксирующего устройства, во весь рост встала на мини столещницу и приготовилась к прыжку. Я подбежала и подхватила озорницу в последний момент. Вопль на весь ресторан! На крик примчалась мама, принялась горячо благодарить:

— Она у нас такая вертушка! Ни на минуту нельзя одну оставить.

Спрашиваю, а где же ее муж с сыновьями? И слышу в ответ:

— Они на экскурсию уехали. Но это не муж, а водитель моего бывшего мужа.

— ???

— Да, все удивляются… Он моложе меня на двенадцать лет, привык к нашей семье и после развода захотел остаться с нами.

Узнав, что мы из одного города, она предложила посидеть у детского бассейна. И пока малышка плескалась в нем с кругом, бесстрастным голосом поведала совсем не нетипичную историю своей семьи:

— Было бы не так обидно, если бы муж ушел к молодой красотке, фотомодели, умнице-разумнице… Но он предпочел мадам на семь лет старше себя. А меня — так на все десять. У нее уже сын студент. Эта престарелая моль с первого дня работала в фирме мужа бухгалтером. Но о том, что все эти годы они с мужем были в отношениях, я узнала только после развода.

Я же, наивная, думала, раз у нас столько детей, то за семью бояться нечего. Куда муж от них денется! На дочку почти в сорок лет согласилась. Вынашивала, рожала, грудью до полутора лет кормила. Он типа очень радовался долгожданной девочке. А сам оказывается, пока я ходила беременная и в роддоме лежала, жил со своей бухгалтершей.

Когда все узнала, не собиралась его выгонять и устраивать семейные разборки. Понимаю, что все мужчины полигамны… Опять же сыновья к нему очень привязаны. Просила-умоляла не разрушать семью. А он: «Света, наш брак себя