Афранья фыркнула и повела ее вдоль основания мачты. Металлические балки переплетались, образуя жесткую стойку. Ударял в бока дирижабля ветер, и он со скрипом поворачивал вслед за собой вокруг оси площадку наверху. Афранья привела Нииру к лифту, где ждали очереди на подъем ее знакомые — пара графских отпрысков, несколько ученых, отличавшихся наличием очков и поношенной одеждой, еще две семьи с детьми. Поздоровавшись со знакомыми, Афранья успела переговорить со всеми, когда спустился лифт — дочери виконта уступили очередь. Кабина с хлопком закрылась и рывком устремилась в небеса — Ниира только испуганно сглотнула. Стоило представить, что трос мог оборваться, что ветер мог дернуть кабину, как становилось так тошно, что хотелось обратно на землю.

Стоило лифту замереть, а двери — открыться, как Ниира выбежала на площадку… И пожалела. Завывавший ветер чуть не сбил с ее головы шляпку, мимо носились рабочие, то проверявшие трап, то метавшиеся еще по каким-то неведомым девушкам нуждам. А когда, повинуясь ветру и дирижаблю, площадка со скрипом повернулась, совсем чуть-чуть…

— Ниира! Если ты сама не сбросишься, то с тобой ничего не случится! — шепотом одернула ее Афранья. — Пойдем.

И она повела ее в сторону дирижабля, в чьем носу находился трап, зафиксированный на площадке, через который предлагалось войти внутрь махины.

— Прошу вас, — сказал капитан экипажа, забравший у Афраньи билеты.

У него не было ни мундира, ни отличительных знаков. Как и весь экипаж, он носил кожаные куртку и штаны, темный свитер и искристо-белый шарф вокруг шеи. Пожалуй, единственным опознавательным знаком у него была лежавшая на сгибе локтя коричневая фуражка с небольшим козырьком, в то время как остальные таскали тканевые шлемы.

Трап оказался крепким, но Ниира это поняла, только невероятно быстро оказавшись внутри. Вперед уходил освещенный кристаллами эстера на поручнях коридор, длинный-предлинный, а остальная часть дирижабля тонула во тьме, из которой слабый свет выхватывал только некоторые части каркаса — там балка, тут балка, какие-то тросы, канаты. Ветер гулко ударял в бока, разнося звук по пространству, и огромное творение содрогалось с легким скрипом. Афранья поторопила подругу: за ними поднимали и закрывали трап. Ниира, опираясь на зонт, другой рукой вцепилась в поручни, завидуя подруге, которая по коридору шла, как по мостовой, легко, изящно и уверенно.

— Поспешим же, — сказал капитан, и глухой голос разнесся далеко-далеко. — Без моего приказа, конечно, отшвартовываться не будут, но не стоит затягивать отправление. А до него вам лучше оказаться в галерее, если хотите насладиться прекрасным видом.

— Как вы видите, спешка может обернуться проблемой для моей подруги, — отрезала Афранья, изящно повернувшись где-то посередине коридора.

— Прошу прощения, я не заметил, — капитан легко поклонился Ниире. — В таком случае не помочь ли вам?

— Боюсь, помочь мне невозможно, — вздохнула Ниира, стараясь быстрее идти, отчего сильно страдала походка.

Проклятье, да где же конец этого мрачного коридора?! Дирижабль дрогнул и качнулся, и зонт Нииры скользнул с помоста. Баронета упала, ударившись о поручень, и чуть не обожгла лицо о раскаленный кристалл эстера. Зонт гулко стукнул где-то внизу…

— Ниира! Ты как? — Афранья подлетела к ней, стуча каблучками по дереву, и помогла подняться.

— Прошу прощения у вас, девушки, но, похоже, это единственный выход.

Ниира не успела возмутиться, как ее рывком подняли на руки, а когда дирижабль снова качнулся, она сама сцепила руки на шее капитана. В отличие от нее он даже с грузом преодолел коридор гораздо быстрее.

— Прошу прощения за мою бестактность, но вы весите гораздо меньше, чем кажется, — опустив ее и поклонившись, капитан удалился по коридору.

Афранья, от восторга пропустив последнее высказывание и забыв о потере зонта, затащила подругу внутрь. В просторном помещении с наклонными стенами, в которых были длинные окна, заполняли столы, стулья, мягкие диваны и люди. Кто-то сидел, вытянув ноги, дети нетерпеливо пританцовывали у окон, вцепившись ручками в рамы, ученые что-то обсуждали, развернув то ли чертежи, то ли карты, несколько дам неспешно прогуливались вдоль стен, оценивая деревянную обшивку и мебель.

Из окна Ниира, справившаяся со страхами, увидела далекую землю и часть мачты, а, пройдясь вдоль стен, нашла закрытую дверь, за которой шел коридор до рубки, откуда осуществлялось управление дирижаблем. Коридор — металлически блестевшую полоску — ограждали хлипкие поручни, и баронета спешно отвела от него взгляд: страшно ведь!

— Невероятно! Невероятно! — восхищалась шепотом Афранья.

В это время дирижабль мягко отстыковался, и земля внизу качнулась, поплыла, и Ниира увидела, как взлетевшая маленькая точка планёра загорелась и упала на землю.

— Что я и говорила! Его строил один из самых бесталанных студентов университета на деньги, пожертвованные каким-то сумасбродом, — фыркнула Афранья и пошла дальше вдоль окон.

Дирижабль полетел над столицей, и с высоты Тоноль казался мрачным, огромным чудовищем, пронзенным прихотливо извивавшейся рекой. Некоторые здания узнавались, какие-то девушки определить не могли, и они даже не заметили, как постепенно, небольшими группами, уходили и возвращались пассажиры дирижабля.

— Я, пожалуй, посижу, — выдохнула Ниира, с жалостью отходя от окна к ближайшему креслу.

Но не успела она перевести дыхание, как последнюю группу позвали на экскурсию в рубку. С помощью Афраньи Ниира поднялась и преодолела коридор, прислушиваясь к разговорам троих ученых. Рубка была гораздо меньше галереи; слева и впереди стояли одетые в форму мужчины, напряженно наблюдавшие за какими-то приборами и державшие руки на рулях. Справа у переговорной трубки о чем-то спорил со свесившимся с лестницы механиком в синем комбинезоне капитан. Отпустив его, он повернулся к гостям.

— Собственно, отсюда осуществляется управление дирижаблем. Как видите, все приборы довольно просты и незамысловаты, — ученые кивнули, — не произошло никаких существенных усложнений по сравнению с предыдущими моделями дирижаблей. Можете рассмотреть поближе, но ничего не трогайте, пожалуйста.

Ниира и Афранья быстро осмотрели приборы, на которых колебались стрелки, попытались вникнуть в разговоры ученых, но в итоге бросили эту затею и встали подле рулевого.

Перед ними простиралась панорама не низа — окна здесь смотрели четко вперед, и облака летели столь близко, что, казалось, их можно рукой коснуться, и с такого расстояния они больше походили на густейший туман, чем на пух или комки ваты. Отдавал приказы капитан. Что-то невнятно-ругательное выплевывала переговорная трубка голосами механиков, гудели двигатели, но, повинуясь приказу, вскоре отключились, и рубку объяла тишина.

— Что происходит? — с волнением спросила Афранья у капитана.

— Мы летим по ветру, и за оставшееся время полета с отключенными двигателями как раз вернемся к мачте, — отозвался он, тут же возвращаясь к трубке, из которой опять неслись ругательства.