— Отто мне и это объяснил. Отличная выдумка.

— Ну и как оно работает?

— Я не понял, что он сказал, но там все дело в… цифрах. По-моему, действительно умно придумано. В любом случае де Словв сказал лейте… руперту, что весть о кучке мальчишек, которые побили опытных солдат, уж точно заставит кое-кого сесть и задуматься!

Новобранцы робко посмотрели друг на друга.

— Это была счастливая случайность. И потом, с нами Карборунд, — сказала Холтер.

— А я прибег к хитрости, — подхватила Полли. — То есть… во второй раз такое не пройдет.

— И что? — спросил Маладикт. — Мы ведь справились. Мы победили. В следующий раз придумаем что-нибудь другое.

— Да! — воскликнула Кувалда, и на мгновение всех охватила радость. Казалось, они способны на что угодно. Но радостное возбуждение длилось мгновение.

— Ничего не получится, — сказала Маникль. — Нам просто повезло. Ты сам знаешь, что ничего не получится, Маладикт. И мы все знаем.

— А я и не предлагаю, например, напасть на целую роту, — ответил Маладикт. — И наш лейте… руперт, конечно, слабоват. Но все-таки мы могли бы хоть как-то повлиять на ход войны. Старина Джекрам знает, что делает…

— Мы поговорили со злобенцами по-мужски! — усмехнулась Кувалда, и в ответ послышалось… ну да, хихиканье. Полли не назвала бы это иначе.

— Сомневаюсь, — спокойно сказала Маникль. — Потому что все мы девушки.

Настала мертвая тишина.

— Ну ладно. Все, кроме Карборунда и Оззи, — продолжала Маникль, как будто общее молчание заставляло ее говорить против воли. — И я не уверена насчет Маладикта и Игоря. Но я знаю, что остальные — девушки. У меня есть глаза, уши… и мозги. Я права?

В тишине послышался медленный рык, которым Карборунд всегда предварял любую фразу.

— Если что, — сказал тролль, и в его голосе послышался не столько рокот обвала, сколько шуршание песка, — меня, ета, зовут Яшма.

Полли почувствовала, что вопрошающие взгляды устремились на нее. Разумеется, она смутилась. Но по другой причине. Есть одно маленькое правило, которое жизнь иногда запечатлевает в мозгу насильно: ты — не единственная, кто наблюдает за окружающими. Остальные тоже люди. Ты смотришь на них, они смотрят на тебя. Ты думаешь о них, они думают о тебе. Мир состоит не только из тебя.

Вывернуться не было никакой возможности. Но отчего-то Полли испытала облегчение.

— Меня зовут Полли, — сказала она почти шепотом.

И вопросительно взглянула на Маладикта, который уклончиво улыбнулся.

— Думаете, сейчас самое время? — спросил он.

— Так, парни, и чего стоим? — крикнул Джекрам, появляясь в шаге от него. Никто не видел, как сержант подошел; он двигался с типично унтер-офицерской ловкостью, которая порой приводит в замешательство даже Игорей.

Улыбка Маладикта не дрогнула.

— Мы ожидаем ваших приказов, сержант, — сказал он, оборачиваясь.

— Думаешь, ты тут самый умный, Маладикт?

— Думаю, что не самый глупый, сержант, — ответил вампир.

Джекрам улыбнулся, хоть и не сказать что добродушно.

— Рад это слышать. Еще одного дурака-капрала нам не надо. Да, да, я знаю, ты еще даже не настоящий рядовой, но, черт возьми, теперь ты капрал, потому что он мне нужен и потому что вид у тебя самый приличный. Три Куска даст тебе нашивки. Остальные… здесь, черт возьми, не клуб многодетных матерей, мы отправляемся через пять минут! Шевелись!

— Но пленные, сержант… — начала Полли, все еще пытаясь осмыслить услышанное.

— Дотащим их до трактира, разденем догола и свяжем, — сказал Джекрам. — Наш руперт просто порох, если его разозлить, а? Сапоги и лошадей отдадим Шкаллоту. Без штанов эти ребята бегом не побегут.

— А этот, из газеты, их не выпустит? — спросила Холтер.

— Не беспокойся, даже если он перережет веревки, ключ от кандалов я брошу в сортир — пускай выуживают.

— На чьей он все-таки стороне? — поинтересовалась Полли.

— Понятия не имею. Я ему не доверяю. Просто не обращайте внимания. Не говорите с ним. Никогда не разговаривайте с людьми, которые все записывают! Армейское правило. Так, парни, если не ошибаюсь, я вам отдал приказ и еще слышу эхо! Живей! Мы отправляемся!

— Повышение — это дорога в ад, парень, — сказал Шкаллот Маладикту, протягивая на конце крюка две нашивки, и ухмыльнулся. — Теперь тебе положено три пенса прибавки, только ты ни хрена не получишь, потому что нам не платят. Зато есть свои плюсы. Тебе не задержат жалованье — а они это умеют. Я так думаю: солдат стоит, а служба идет.

Дождь прекратился. Большинство новобранцев расхаживали перед казармой, где стоял маленький крытый фургон, принадлежавший газетчику. С шеста свисал огромный флаг, который Полли не удавалось разглядеть при лунном свете. Возле фургона Маладикт оживленно беседовал с Отто.

Центром внимания, впрочем, были лошади. Одну из них предложили Блузу, но он встревоженно отмахнулся, пробормотав, что хочет «остаться верен своему скакуну», который, с точки зрения Полли, больше всего напоминал самодвижущуюся стиральную доску с дурным нравом. Но, наверное, лейтенант принял правильное решение, потому что злобенские лошади были огромными, могучими, закаленными в боях, огнеглазыми животными. Если бы Блуз попытался сесть на одну из них, то, вероятно, порвал бы штаны, а если бы вздумал потянуть за узду, то скорее всего вывихнул бы руку из плеча. Теперь с каждого седла свисала пара сапог, а на прекрасного коня, стоявшего первым в веренице, с некоторым сомнением взгромоздился капрал Шкаллот.

— Я не лошадник, сам знаешь, Три Куска, — сказал Джекрам, закончив привязывать к седлу костыли, — но тебе, черт возьми, достался отличный скакун.

— Ты прав, сержант. Его хватит на неделю целому взводу.

— Уверен, что не хочешь с нами? — спросил сержант, отходя. — Черти-злобенцы тебя еще не дочиста обрубили.

— Спасибо за щедрое предложение, сержант, — ответил Три Куска. — Но быстрые лошади скоро станут настоящим сокровищем, и уж я своего не упущу. Эти коняги окупят жалованье за три года!

Он повернулся в седле и кивнул остальным.

— Удачи, парни, — бодро сказал он. — Вы идете под ручку со Смертью, но я ее видел, и, говорят, иногда она подмигивает. И не забывайте наливать суп в сапоги!

Кавалькада тронулась с места. Три Куска со своими трофеями исчез во тьме.

Джекрам проводил его взглядом, покачал головой и обернулся к рекрутам.

— Ладно, девочки… что тут смешного, рядовой Холтер?

— Э… ничего, сержант… я просто кое о чем подумал, — сказала Кувалда, задыхаясь от смеха.

— Тебе платят не за то, чтоб ты думал. Тебе платят за то, чтоб ты шагал. Вот этим и займись.