Грейси подавила свой страх и сказала:

— Я знаю, что мы договорились быть друзьями, но теперь все стало по‑другому. Я стала другой. Но прежде чем я продолжу, мне надо знать, думаешь ли ты, что у нас есть будущее? Я знаю, прошло всего несколько недель, и я не хочу тебя торопить…

— Да.

Грейси удивленно моргнула:

— Да?

— Да, — повторил Роман, все еще держа ее за руку. В его глазах светилась такая искренняя нежность, что ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. — Я думаю, что у нас есть будущее. Я хочу, чтобы мы были вместе. Я этого всегда хотел, Грейси. Изо всех сил пытался тебя забыть, но не смог. Ты часть меня. Я знаю, у нас были проблемы, и, чтобы забыть их, понадобится время, но быть вдали от тебя я уже не сумею. Просто давай попробуем — шаг за шагом.

Грейси почувствовала неимоверное облегчение и радость от того, что все‑таки решилась его спросить.

— Давай… — отозвалась она. — У меня есть еще один вопрос. Что ты делаешь на День благодарения?

— Ну, я надеялся, что кто‑нибудь пригласит меня на свадьбу Норы и Рейда, — улыбнулся Роман.

— Пойдешь со мной?

— С удовольствием. — Роман поцеловал ее руку, а потом отпустил. — Но сейчас мне надо позавтракать и отправляться на работу.

— Уже? — разочарованно протянула Грейси. Она надеялась, что они проведут вместе несколько приятных минут, прежде чем Роману надо будет уходить.

— У меня сегодня весь день забит. А ты как? По правде говоря, у Грейси скопилось ужасно много работы.

— Наверное, приму душ и тоже поеду в офис пораньше.

— Ни за что.

— Но мне надо на работу.

— Я пришлю за тобой машину. Тебя отвезут туда и вечером домой — и вообще, будут возить куда понадобится. Я не хочу, чтобы ты передвигалась одна. Понятно?

— Тебе не кажется, что это слишком?

— Не кажется. Угроза есть угроза.

— Но если на флешке ничего нет…

— Это не обсуждается, — твердо произнес Роман. — Мы не станем рисковать.

— Может, мне посмотреть эти файлы еще раз, вдруг ты что‑то пропустил? Я знаю его кампанию как свои пять пальцев.

— Вообще‑то я собирался взять их на работу. Хотел кое‑кого поспрашивать и еще раз проглядеть сам. Кроме того, если Колфилд действительно всерьез намеревается их заполучить, можешь быть уверена, что его «коллега» не проберется через мою охрану. У меня эти файлы будут в целости и сохранности.

— Может быть, позвонить в полицию? Ты же сам сказал, угроза есть угроза.

— Они потребуют доказательств. Неприятно это говорить, но в итоге получится твое слово против слова сенатора, и тебе могут не поверить. У него есть связи. Это может только все усугубить.

Роман, наверное, прав. Дакса все любили. И у него везде полно знакомых.

— Просто меня так бесит, что он выйдет сухим из воды. Что он может мне угрожать и меня запугивать без всяких последствий. Я так много для него сделала. По‑настоящему в него верила. А он меня будто предал. И я чувствую себя ужасно глупо, потому что не видела, какой он на самом деле.

— Ты видела только то, что он позволял тебе видеть. Он же политик. Многие из них, к сожалению, готовы говорить и делать что угодно, лишь бы люди им поверили и проголосовали за них. И чтобы избежать скандала. Поэтому я никогда не соглашаюсь брать клиентов, у которых есть политические мотивы.

— Прости, что втянула тебя в эту историю. Думаю, это последний раз, когда я лезу в политику.

Роман поднялся, поставил тарелку в раковину и надел пиджак.

— Во сколько прислать за тобой машину?

— Знаешь, я могу позвонить, чтобы папа отправил мне один из своих лимузинов.

— А водитель этого лимузина обучен убивать голыми руками?

— Э‑э… Ну…

— Я так и подумал. Не спорь, только время зря потратишь.

— И долго мне придется так жить?

— Надеюсь, что нет. Я сегодня сделаю несколько звонков, попытаюсь что‑нибудь разузнать. Вечером все тебе расскажу. А ты поговори с охраной у себя в офисе. Скажи им, чтобы были готовы на случай каких‑либо проблем, но в подробности не вдавайся.

— Что именно я должна им сказать?

— Просто скажи, что тебе звонят и угрожают, и пусть обращают внимание на любые подозрительные вещи.

— Ладно, — согласилась Грейси. Происходящее все еще казалось ей нереальным.

— Мне надо идти, но я тебе позвоню попозже. И ты звони, если что‑то понадобится.

Грейси встала из‑за стола, чтобы поцеловать его на прощание.

— Хорошо, обещаю. И спасибо тебе за все.

— Не благодари меня. — Роман нежно поцеловал ее и провел пальцами по щеке. — Я готов поменять местами небо и землю, лишь бы ты была в безопасности.

Грейси ему улыбнулась:

— Я знаю. И машину можно присылать к восьми.

— Я понял. Будь осторожна, прошу тебя.

— Буду. Хорошего тебе дня. — Грейси чуть не сказала: «Я люблю тебя». Слова вертелись у нее на языке, но она сдержалась. «Не торопись, шаг за шагом, не нужно на него давить».

Ей достаточно было знать, что он относится к ней серьезно и что они движутся в верном направлении. Она могла доверить Роману свою жизнь, а теперь доверила ему и свое сердце.

Забравшись в машину, Роман позвонил агенту Кроссвеллу и оставил сообщение. Его снедала вина за то, что он солгал Грейси. Он любил ее, хотел провести с ней всю оставшуюся жизнь, и вынужденная ложь его ужасно мучила. Но он не мог допустить, чтобы она пострадала или попала под обвинения в соучастии. Он близко подошел к тому, чтобы сказать ей правду, — но нельзя. Черт, да федералы вполне могли установить у него в квартире жучки. Такое случается. И если он хочет, чтобы все закончилось, придется отдать им флешку. Выбора нет. Но перед этим они с Кроссвеллом обсудят, как можно защитить от возможных обвинений Грейси. Роман не сомневался, что сенатор действительно виновен в мошенничестве. Но нельзя допустить, чтобы Грейси втянули в этот скандал. Она была одной из ключевых фигур в предвыборной кампании Колфилда, и ее наверняка не обойдут вниманием. Этого избежать не получится. И в какой‑то момент ей, видимо, придется давать показания в суде — если только сенатор не согласится сотрудничать со следствием. Впрочем, в этом Роман сомневался. Колфилд был слишком высокомерен и никогда не поверил бы в то, что его могут признать виновным. Но скоро его карточный домик рухнет!

Роман собирался настаивать на том, чтобы Грейси была официально и полностью освобождена от каких‑либо подозрений. Потому что очень часто именно на таких людей, как она, и сыплются все шишки. А Колфилд способен не задумываясь принести в жертву кого угодно, лишь бы спасти собственную задницу.