Что ж, Руди Кроссвелл явно не любил ходить вокруг да около.

— Зачем?

— Я бы хотел обсудить это при встрече. Можете ли вы назначить какое‑то время?

— Это что‑то связанное со мной? Мне понадобится адвокат?

— Нет, сэр, это не связано лично с вами, — заверил его Кроссвелл. — Если честно, нам нужна ваша помощь.

Что ж, это успокаивало. После обеда у Романа уже все было распланировано, но, наверное, ФБР придется отдать приоритет.

— Сможете подъехать в четыре?

— Сказать по правде, я надеялся, что вы приедете к нам. Речь идет о секретной информации.

Вот теперь Роман действительно заинтересовался.

— Что ж, как‑нибудь постараюсь.

* * *

Агент Кроссвелл встретил Романа в здании ФБР на входе возле турникетов. Седой, коротко стриженный мужчина средних лет с серьезным взглядом, очень вероятно — бывший военный. Роману пришлось расстаться с пистолетом, который он носил в кобуре на лодыжке, и с ножом, который лежал во внутреннем кармане пальто. Агент протянул ему гостевой пропуск и провел через общий рабочий зал, где суетилась толпа народу, в свой кабинет.

Предположение, что агент Кроссвелл — бывший военный, оправдалось, когда Роман увидел полки, уставленные медалями, включая «За отвагу» и «Пурпурное сердце». Само помещение оказалось маленьким и весьма скромно обставленным мебелью девяностых годов прошлого века.

— Пожалуйста, садитесь, — предложил агент Кроссвелл.

Роман присел на один из двух жестких на вид стульев и полюбопытствовал:

— Где вы служили?

— В Персидском заливе, — отозвался Кроссвелл, садясь за стол, на котором все вещи были разложены так же аккуратно, как и повсюду в кабинете. Еще одна черта, свойственная военным. — Я сразу перейду к сути дела. Никто не должен узнать о том, что я вам сейчас скажу.

— Я понял.

— Я руковожу особой группой по расследованию коррупционной схемы на уровне руководства штата. И мне нужен кто‑нибудь, кто мог бы помочь на стороне.

— О ком из политиков идет речь?

— О Даксе Колфилде.

Вот ублюдок. Впрочем, Роман давно заметил, что с сенатором что‑то не так. И поэтому его тесное общение с Грейси пугало еще больше.

— Вы думаете, что он коррупционер?

— Я знаю, что он коррупционер. Просто пока не могу это доказать. Через два месяца после того, как он занял свой пост, пошли слухи, что он берет взятки у предпринимателей в обмен на поддержку выгодных им законопроектов. Но он не оставляет следов. Наши доказательства очень слабы. С другой стороны, мы почти уверены, что сможем обвинить его в неправомерном использовании средств, предназначенных на проведение предвыборной кампании. И тут вступаете вы.

Роману эти слова не понравились.

— Почему я?

— Вы идеально подходите для этой работы — учитывая ваш опыт в расследовании коррупционных дел и ваши нынешние связи.

— Какие еще связи? — спросил Роман, хотя уже знал ответ.

— Грейс Винчестер.

Похоже, он влип… Как некстати!

Роман поднялся:

— Извините, но я не смогу вам помочь.

Агент Кроссвелл даже бровью не повел и откинулся на спинку стула:

— Советую вам хорошо подумать.

— Почему?

— Потому что, насколько мы знаем, она тоже может быть в этом замешана. Есть вероятность, что она где‑то прячет доказательства.

Ни за что. Зная Грейси, Роман никогда бы ни на секунду в это не поверил. Кроме того, раз он уже прошел через что‑то подобное и потерял самую важную частичку своей жизни. Больше он такой ошибки не совершит.

— Она на это не способна. Если у нее и есть какие‑то доказательства, не сомневаюсь, что она просто ни о чем не знала.

— Нашему агенту под прикрытием удалось выяснить, что у нее могут быть документы, доказывающие хищение средств и даже взяточничество, в которых мы подозреваем Колфилда.

Агент под прикрытием… Плохо дело.

— Я могу вам точно сказать, что она ничего не прячет. Она помогала ему провести кампанию, потому что верила ему как политику. Грейс никогда бы не стала осознанно скрывать доказательства.

— Она может быть и не в курсе, что они у нее есть. Но, по нашей информации, сенатор считает иначе и боится, что она может знать что‑то, что ей знать не положено. Если она не в сговоре с Колфилдом — а мы склоняемся к тому, что нет, — возникает другая проблема. Он наверняка готов на все, чтобы забрать у нее эти доказательства и заставить ее молчать, если это потребуется. А это значит, что она, возможно, в большой опасности.

Мысль о том, что кто‑то может причинить Грейси боль, заставила сердце Романа биться чаще. Если она действительно в опасности, ему придется выслушать Кроссвелла. Он снова опустился на стул:

— Вы уверены?

Кроссвелл кивнул:

— В этом нет никаких сомнений.

— Что вы хотите от меня?

— Мы хотим, чтобы вы нашли эти документы до того, как их найдет Колфилд. Есть какие‑нибудь идеи по поводу того, где они могут быть?

Роман пожал плечами:

— Нет, но я могу спросить Грейс.

— Ни в коем случае! Если она насторожится, Колфилд поймет, что что‑то не так. Мы не можем рисковать конфиденциальностью нашего дела. В него вложено слишком много времени и сил. Сенатор не должен узнать, что мы под него копаем. Как бы все ни повернулось, мисс Винчестер ничего говорить нельзя.

— А если я ей все же расскажу?

— Я могу предъявить вам обвинения в противодействии федеральному расследованию.

Превосходно. Прошлое словно вернулось, чтобы смеяться над ним. Раз Грейси действительно в опасности, надо ее увезти из Чикаго и подальше, чтобы защитить. Но она не согласится, не зная причины.

Похоже, что Дакс обвел ее вокруг пальца. И тут Роману в голову пришла мысль, от которой его сердце чуть вообще не остановилось.

— Колфилд пытается добиться встречи с ней.

— Мы знаем. Вам нельзя этого допустить. Если она отдаст ему документы, наше дело рассыплется. Или хуже того — ее могут арестовать как пособницу.

Господи, да как ему удается попадать в эти невероятные ситуации?

— Вы меня шантажируете.

— Да. Но не думайте, что я вам не сочувствую.

— Я не могу ей лгать.

Кроссвелл склонился к нему с серьезным выражением лица:

— Мистер Слейтер, речь идет о ее жизни. Разве вы можете позволить себе не лгать?