И он потащил меня за собой в сторону дверей, а потом к парковке автомобилей. Он ездил на шикарном ярко-красном кабриолете немецкой марки, и у меня, наверно, отвалилась челюсть, когда я увидела его, потому что улыбка Тони стала ещё шире и в ней появилась некая гордость. Он открыл мне дверь, помогая сесть, и мы тронулись в путь.

Неловких пауз не было благодаря Тони. Он спрашивал меня обо всём: как долетела, какой был самолёт, не докучали ли мне соседи-пассажиры, чем кормили, хорошие ли в России авиалинии и понравилось ли мне лететь над океаном. Я еле успевала отвечать. Мой английский за время нашего общения заметно улучшился, но от волнения я забывала самые элементарные фразы.

— Мы скоро приедем, я дам тебе время немного отдохнуть и прийти в себя, но вечером поведу тебя ужинать.

— Хорошо.

Он рассказывал мне обо всём, мимо чего мы проезжали. Что за районы, улицы, магазины. Его речам не было конца, а я слушала его, не понимая половины и не зная, куда мне смотреть. Мне не хотелось сводить с него глаз, но вокруг было так много всего интересного! Аккуратно постриженные газоны, высоченные пальмы, низкие дома, вывески на английском и солнце, слепящее глаза.

Тони расслабленно держал руль одной рукой, смотрел прямо перед собой, но его голова была чуть повёрнута в мою сторону. Он снял кепку, но оставил очки. Мне казалось, что я чувствую запах его туалетной воды, немного резковатый, мускусный, но такой манящий. Я ехала сюда как турист и, может, приятельница, но не могла не думать о том, что мы можем стать чем-то большим.

Наконец Тони припарковал машину на подъездной дорожке возле большого одноэтажного дома бежевого цвета с пологой крышей.

— Приехали.

Тони вышел из машины, я замешкалась, проверяя сумку, и он распахнул дверь, подавая мне руку.

— Прошу.

Его ладонь была горячей и слегка влажной.

— Пойдём, сначала покажу тебе дом и твою комнату, а потом принесу чемодан.

Он довольно быстро провёл меня по основным помещениям. Я сопоставляла увиденное сейчас с тем, что он показывал мне во время видеозвонков. Дом был прекрасен. Ничего сверхроскошного. Приятные бежевые и песочные оттенки, картины на стенах и несколько больших горшков с цветами. Всё было новым для меня, но таким уютным и каким-то родным. Знакомым.

В гостиной нас лаем встретила Куки. Она подбежала к Тони, выражая радость, отчаянно виляя хвостом, покружилась вокруг наших ног и принялась обнюхивать меня. Тони смеялся и трепал её за ушами.

— Не бойся, она очень добрая, залижет до смерти.

— Я и не боюсь, — возразила я и осторожно погладила собаку, старательно избегая её языка. С возрастом аллергия перестала сильно беспокоить меня, но на всякий случай у меня были с собой таблетки.

— Ну всё, всё, хватит, — Тони ласково оттолкнул Куки коленом и поманил меня за собой.

— Это комната для тебя, — он распахнул дверь. — Узнаёшь?

Даже самый лучший отель города не вызвал бы у меня столько восторга, как эта комната. Она была именно такой, как я её запомнила: огромная кровать с балдахином, туалетный столик, раздвижные двери, которые вели прямо на задний двор к бассейну. Правда, теперь добавился лёгкий ветерок, принёсший запах цветов из сада.

— Здесь ванная, шкаф. Кондиционер. В этой комнате нет телевизора — он только в гостиной. Ничего?

— Ничего, — ответила я, проводя рукой по прикроватной тумбочке и включая и выключая лампу.

— Тогда отдыхай. Ты не голодна? — вдруг как будто опомнился он. — Могу заказать пиццу или сделать сэндвич.

— Не нужно. Спасибо, Тони. Здесь потрясающе!

Он просиял.

— Сейчас принесу твой чемодан и оставлю тебя. Часов в семь поедем в город. Хорошо?

— Да, прекрасно.

Он вышел, и я опустилась на кровать, проводя руками по покрывалу. Шершавая плотная ткань была прохладной на ощупь. Всё здесь было непривычным, необычным, но таким волшебным, что мне не верилось и казалось, что я вот-вот проснусь и окажусь дома.

Наверно, я и правда уснула прямо так, но пиликающий телефон меня разбудил — пришло сообщение от мамы. На часах было шесть вечера, а значит, в Москве — четыре утра следующего дня. К этому мне ещё придётся привыкнуть. Может, поэтому меня так клонило в сон. Но я решила больше не ложиться. Написав маме (боже, она не спит в четыре утра!), отправилась в душ.

Без пяти минут семь я выбралась из своей комнаты, чувствуя себя крайне неловко, как будто у меня нет права здесь находиться. В доме стояла тишина, если не считать звуков телевизора из гостиной, и я пошла туда. Но Тони там не оказалось. Не зная, что мне делать, я стала бродить по комнате, рассматривая обстановку, маленькие безделушки и фотографии. Тони с командой по «Спасению», он же в обществе родителей и брата на Рождество. Несколько фотографий из путешествий по стране: Нью-Йорк, Лас-Вегас, Сан-Франциско. Потом я подошла к пианино и осторожно провела пальцами по клавишам, случайно нажав на одну из них.

— Напомни мне, ты умеешь играть? — раздалось за моей спиной.

Позади стоял Тони в брюках и голубой рубашке, на его волосах поблёскивали капельки воды после душа.

— Нет, не умею. Эти пальцы годятся только для рисования.

— Если захочешь, я дам тебе пару уроков. Пойдём?

Мы вышли