— За что она на меня ругалась? — Неожиданно на моих глазах появились слезы. — Что я сделала не так? Она ругалась на меня за то, что я русская? Я знаю, почему она меня на дух не переносит. Причина одна — другой нет: она меня ненавидит за то, что я не мусульманка и родилась не в мусульманской стране. Вот и вся причина.

— Она ругалась, потому что хотела, чтобы ты испекла перед своим отъездом сладкий слоеный пирог. Она не видела, как ты печешь, и хотела посмотреть, как ты раскатываешь тесто, насколько оно у тебя тонкое и сколько у тебя уходит муки.

Захлопав глазами, я на время потеряла дар речи, но потом все же взяла себя в руки и заговорила уже более спокойным голосом:

— Я печь вообще не умею. У нас в Москве пироги в любом магазине продают. Ешь — не хочу. Что за необходимость дома тесто месить? Не в деревне же живем. Только грязь разводить!

— Придется научиться. Ты хозяйка, и ты должна научиться печь египетский сладкий слоеный пирог. Мне жаль, что ты не испекла пирог для моей матери. Думаю, что в следующий приезд ты исправишься. Ты должна выучить арабский язык, тогда ты сможешь понимать, что говорит тебе моя мать, и исполнять все, что она прикажет.

Я не стала перечить мужу и подумала о том, что нет смысла дальше выяснять отношения. Сегодня я уезжаю в Хургаду и в дальнейшем буду под любым предлогом отказываться от поездки в Каир, потому что не имею даже малейшего желания гостить в семье мужа. Успокоив себя тем, что наша встреча со свекровью произойдет через самое отдаленное время, я принялась подавать суп и жалела только об одном: о том, что я отдала паспорт Ахмеду и осталась без документов. Мне хотелось осторожно попросить мужа, чтобы он деликатно объяснил Ахмеду, что моя виза меня вполне устраивает, и забрал у него паспорт. Но я побаивалась об этом даже заикаться, потому что Ахмед может рассказать мужу о той ужасной ночи, и страшно подумать, что тогда будет со мной.

Закончив есть суп, Валид посмотрел на часы и озабоченно сказал:

— Собирайся, нам пора. С нами в Хургаду мой дядька поедет.

— Кто? — Я сразу почувствовала неладное и ощутила, как меня бросило в жар. — Кто с нами поедет?

— Мой дядька, Ахмед. А что ты так испугалась?

— Я не испугалась, — принялась оправдываться я. — Просто я хотела побыть с тобой вдвоем. А теперь этот Ахмед.

— Не переживай. Он едет по своим делам.

— А какие у него там дела? Что ему в Каире не сидится? — В моем голосе послышались истеричные нотки. — Валид, я могу остаться наедине со своим собственным мужем или нет?!

— Можешь, только я не понимаю, при чем тут Ахмед? Он едет в Хургаду работать, у него своя жизнь. Это мой дядя, и ты должна его уважать и чтить так же, как и других моих родственников.

Известие о том, что вместе с нами в Хургаду едет Ахмед, окончательно испортило мне настроение. Я попрощалась с семьей своего мужа, через силу улыбнулась свекрови и на русском языке поблагодарила всех за гостеприимство. Младшие сестры мужа прижались ко мне посильнее и не хотели никуда отпускать.

— Я обязательно к вам еще приеду, — я поцеловала каждую из них в щечку и, увидев, что у самой маленькой появились на глазах слезки, прижала ее к себе и стала гладить по голове. — Малышка, ну что ты вздумала плакать? Все будет хорошо. Я обещаю, что приеду.

Казалось, что девочка понимает меня и без знания русского языка. Она кивала головой и прижималась ко мне как можно сильнее. В тот момент, когда я наклонилась для того, чтобы дать потрогать младшей сестренке мужа свои светлые волосы, я прикоснулась к мочкам своих ушей и, вспомнив о том, что забыла в нашей с Валидом каморке свои золотые сережки, которые я сняла на ночь, я вернулась в комнату для того, чтобы их забрать. Но я не обнаружила сережек на маленькой тумбочке, стоящей недалеко от кровати.

— Не может быть, — сказала я сама себе и стала тщательно осматривать комнату.

Вскоре пришел муж, он указал мне на часы и сказал взволнованным голосом:

— Валя, мы опаздываем. Что ты тут делаешь?

— У меня серьги пропали.

— Какие еще серьги?

— Золотые. Очень красивые. Ты их разве не помнишь? — не могла не поинтересоваться я.

— Нет.

— Неужели ты не знаешь, какие украшения я ношу?

— Я как‑то не обращал внимания.

— Сначала пятьсот баксов пропадает, потом — золотые серьги. У меня вчера уши стали болеть. Не знаю, может, от воды, может, еще от чего. Стало больно серьги носить. Я их на ночь сняла и на эту тумбочку положила. Думала, утром надену. Да вот забыла — пошла на кухню готовить и только сейчас о них вспомнила. Сережек на тумбочке нет.

— Может, они упали?

— Я уже везде смотрела.

— Хорошо. Я скажу сестрам, чтобы они были внимательными, когда будут убирать комнату. Если серьги найдутся, то ты заберешь их в следующий раз, когда мы приедем гостить к родителям.

— Валид, ты что, не понимаешь, мои серьги украли? — нервно произнесла я.

— В этом доме живет только моя семья, а у меня в семье не воруют, — нахмурил брови Валид. — У меня очень порядочные родственники, и если ты не помнишь, куда положила свои серьги, то не стоит обвинять моих близких. Они обязательно найдутся.

— Я хорошо помню, куда я их положила, — стояла я на своем. — Они лежали на тумбочке.

— В этом доме некому воровать. Мы опаздываем, нас ждет мой дядя. Скорее всего, ты забыла, что уже положила их в сумку.

— У меня пока хорошая память. Все ясно: мои серьги там же, где и пятьсот долларов. А сережки жалко — красивые и дорогие. Вот уж не думала, что они могут накрыться медным тазом.

— Каким еще тазом? — не понял меня Валид и, взяв за руку, по‑хозяйски повел к выходу. Меня удивило то, что на прощание Валид даже не перемолвился со своими родными и парой слов. Я ожидала, что он скажет им про потерянные сережки, но этого не произошло. Значит, я попала в самую точку. Мои любимые серьги украли, и продолжать дальше разговор не было смысла.

— Мои родители будут молиться за нас, — сказал муж, как только мы сели в автобус.

«Особенно свекровь!» — отметила я про себя и при мысли о том, что за моим креслом разместился Ахмед, почувствовала настоящую горечь. Мне казалось, что он просто высверливает взглядом дыру в моем затылке и представляет, с каким бы наслаждением он сунул мне нож в спину.

Как только автобус тронулся с места, я услышала, что на мобильный мужа пришло сообщение, и стала ждать, когда он его прочитает. Валид сделал вид, что ничего не произошло, и продолжал рассматривать серый и унылый пейзаж за окном.

— Валид, тебе сообщение пришло, — не могла не задеть я мужа.

— Когда? — как ни в чем не бывало спросил Валид.

— Только что. Давай посмотрим, что тебе написали?