– Откуда вдруг такая дружба?

– Да ниоткуда. Просто он нормальный парень.

– Какой он тебе парень?

– А кто? Дяденька, что ли? – хихикнул братец.

– Прекрати! – В трудные, как эта, минуты отсутствие педагогического мастерства Ава компенсировала голосом.

– Да чё такое? – поднял острые плечи Данька. – Чё такое-то?

Ответ нашелся не сразу.

– То.

– Ты чё? – захлопал Данька белесыми ресницами. – Правда влюбилась в него?

В Аву будто кипятком плеснули.

– Закрой рот! Во-первых: речь не обо мне! Речь о тебе! Он же старше, может втянуть тебя в какое-нибудь сомнительное дело. Или курить научит. Или материться.

– Этому меня и без Матвея есть кому научить, – философски заметил Данька. – А у Матюхи сильная коллекция фильмов, мы с ним сговорились вместе смотреть.

– Представляю эти фильмы. – Августу даже передернуло. – Я не разрешаю тебе ходить в эту квартиру.

– Начинается, – возмущенно затянул братец. – Это еще почему?

– И попробуй только его к нам привести, – неясно пригрозила Ава.

– Что он у нас забыл? Ты видела, как у него дома? Живут же люди. – Данька мечтательно вздохнул.

– Ага. Атрия с имплювием только не хватает. – Августа и сама не могла объяснить, откуда в ней столько яда.

– Чё-чё?

– Ничё. Старайся, учись хорошо, – напомнила брату Ава, – и не ерунде всякой, типа игры на гитаре, а настоящему мужскому делу.

– Это какому же? – Спор имел давние корни, и пока в нем победителей не было.

– Поступишь в медицинский, станешь хирургом, – произнесла Ава с мечтой в голосе.

– Началось, – буркнул Данька, – уж лучше ветеринаром.

Августа фыркнула:

– Нашел профессию, – и тут же умоляюще посмотрела на брата: – Дань, хоть ветеринаром, хоть милиционером, только не рок-музыкантом.

– А вдруг у меня талант?

– Тогда сиди за пианино не час, а четыре часа в день, – поставила точку в споре Августа.

Вещевой рынок шевелился и гудел, как пчелиный рой. Ава прижимала к боку сумку и перетекала с толпой от одного торгового места к другому.

Ноги уже гудели.

В ее гардеробе не было ничего лишнего, только самое необходимое, и время от времени приходилось возмещать изношенные вещи. Делала Августа это на рынке. Невероятно, но факт: шмотки, купленные в рядах, были недорогими, но сидели на ней идеально, не расползались через неделю, не теряли форму и цвет после первой стирки. Правда, Ава владела одной военной хитростью – не жалела на поиск времени.

Действовала Августа неторопливо, вдумчиво примеряла, придиралась, торговалась яростно, как на восточном базаре, но результат того стоил.

В поход на рынок Августа готовилась основательно, даже бутерброды с собой брала, которые запивала невкусным рыночным кофе в бумажных стаканчиках.

Все проделывала, как алкоголик-одиночка.

Выбравшись из толпы, Ава подгребла к киоску, от которого распространялся кисловатый запах пережаренного кофе, и встала в очередь.

За ней сразу пристроился неприятного вида субъект в душегрейке, из которой торчали голые и тощие руки в татуировках, и Августа высокомерно отвернулась.

Почти сразу ею овладела какая-то истома, следом за этим Ава испытала то же, что обычно испытывала, ставя диагноз, – толчок в груди и вспышку в сознании. Что-то ей говорило, что вот сейчас, в эту самую минуту ее грабят.

Медленно, как в рапиде, она обернулась, в тот же момент субъект отпрыгнул и кинулся бежать. Ава не мигая смотрела на ровный разрез на сумке, в то время как ублюдочный тип заталкивал за пазуху ее кошелек и конверт с заначкой.

– Стой! – крикнула она, очнувшись, и сорвалась с места.

Рынок был родной стихией щипача, он знал все ходы и выходы, уже через минуту Ава потеряла его из виду и выскочила в параллельный проход.

Всклокоченная, неопрятная голова карманника мелькнула в толпе и скрылась в одном из боковых ответвлений. Августа, ни на что особенно не надеясь, рванула в ту же сторону.

Вор бежал к центральному выходу, уже на бегу поняла Ава, и понеслась наперерез – перехватить злодея у выхода с рынка.

Они выскочили из рядов одновременно, и Ава видела, как карманника вынесло на дорогу, прямо под колеса глянцевому «шевроле», едущему в крайнем ряду.

Раздался визг тормозов, удар, и неудачливого щипача отшвырнуло на бордюр. Ава взглядом проследила траекторию полета взметнувшегося тела – снова как в замедленном кадре.

Несколько секунд она стояла соляным столбом, только воздух со свистом вырывался из легких. Глухой стук тела о тротуар вернул ее к жизни.

Августа подлетела к пострадавшему и присела над ним на минуту раньше, чем из «шевроле», плюясь во все стороны и изрыгая проклятия, выскочил водитель.

– Он живой? – раздался срывающийся голос.

Не веря ушам, Ава повернула голову:

– Ты?

– Я еду, а он выскакивает, – пробормотал Матвей. Он присел рядом с неподвижными ногами в кроссовках с дырявыми подошвами, спрятал лицо в ладони и продолжал бормотать: – Я еду, а он выскакивает. Я еду… а он… выскочил…

В этот момент виновник ДТП открыл глазки и уставился на Августу мутным, непонимающим взглядом:

– Ты кто?

– Врач, – строго предупредила Августа, следя за реакциями пострадавшего. – Где болит? – Быстрые пальцы обследовали худые плечи, ключицы, спустились к ребрам.

– Голова.

– Руками, ногами шевелить можете?

– Вроде да.

Матвей выглянул из ладоней и попытался улыбнуться:

– Ух ты. Что ж ты, чудак-человек, летишь сломя голову и по сторонам не смотришь?

Тощие ручонки, торчащие из душегрейки, дернулись.

– Мне полагается компенсация, – заявил пострадавший и сел.

– Так он от меня удирал, – объяснила Ава, – он у меня деньги спер.

– Ничего я не спер, – на высокой ноте начал ворюга, – и вижу я тебя впервые, коза драная. Убери руки, хватит меня щупать!

– А это что? – Августа обнаружила под душегрейкой затрапезный фартук домохозяек, по бледно-зеленому полю которого была рассыпана красная смородина, с вместительным нагрудным карманом, в котором прощупывалось нечто твердое.

Ава, не церемонясь, выудила свой кошелек. Там же оказался и конверт, но окончательно пришедший в себя прохиндей вдруг принялся отчаянно вырываться и выкрикивать еще в младенчестве сорванным голосом:

– Господа! Товарищи! Граждане! Земляки! Честные люди! Видите? Видите? Грабят средь бела дня!