В раздумьях я села на краешек софы и остаток вечера посвятила разглядыванию обновок в гардеробе сестер. На все заданные вопросы отвечала дежурными фразами, а иногда и невпопад. Ведь все мои мысли были там, на балу. Глядя на наряды домочадцев, я прекрасно осознавала, какой белой вороной стану на мероприятии. Точнее, облезлой зеленой вороной.

Радовало хотя бы то, что время у меня еще было. За два дня до маскарада я успею привести и юбку, и корсет в более-менее надлежащий вид.

Из гостиной разошлись ближе к полуночи, уж слишком эмоционально насыщенным выдался у всех день. Сестры и матушки не могли наговориться о будущем мероприятии, я же делала вид, что поддерживаю беседу.

Уже в спальне я долго вертелась – не могла уснуть. В глубине тела начинало свербить легкое чувство просыпающегося голода.

Промучившись до рассвета, я все же поднялась с первыми лучами, чтобы просто выйти в сад и подышать воздухом.

Встретить Лорна на пробежке я не слишком боялась, еще вчера я мельком услышала от матери, что на эти выходные Ричард уехал в столицу и вернется не раньше утра понедельника. Эта новость для меня прозвучала словно музыка, ведь теперь я могла улизнуть из дома на бал, практически не таясь. Конечно, можно было бы и сегодня уйти, найти себе вкусную жертву и затаиться. Но в сложившейся ситуации, выбирая между одним трупом и десятком зацелованных аристократов, я решила выбрать более безопасное, пусть и диетическое блюдо.

В саду было тихо и умиротворенно. Птицы только начинали утренние песни, а роса еще не успела испариться. Я присела на сыроватое сидение качелей и откинулась на плетеную спинку. Так, прикрыв глаза, я просидела почти час. Эта странная апатия мне не нравилась, слишком не вовремя она нахлынула, зато на свежем воздухе меня, наконец, начало клонить в сон. Борясь с соблазном расположиться прямо в беседке, укрывшись пледом, я силой заставила себя встать и пройтись.

Размять ноги было отличной идеей: кровь побежала по венам быстрее, сознание прояснилось. Я шла по гравийным дорожкам, прогуливалась мимо гостевого дома и, уже решив вернуться назад, заметила, как у калитки ошивается незнакомый мужчина. Он был в форме посыльного. Такие обычно разносили утреннюю корреспонденцию. Но в руках этого красовалась большая прямоугольная коробка.

Курьер явно чего-то или кого-то ждал, переминаясь с ноги на ногу, но при этом не трогая колокольчика и не спеша попасть на территорию поместья.

– Вам что-то подсказать? – спросила я у него, подойдя ближе.

Сейчас меня и немолодого посыльного разделяла лишь решетка ворот.

Обрадовавшись вниманию, мужчина сделал шаг вперед.

– Доброе утро, леди. У меня послание для баронессы Клайвшот.

Держа коробку в одной руке, он полез второй во внутренний карман, чтобы извлечь знакомый конверт.

Не то чтобы я напряглась, но вчера точно в таком же пришло письмо от Мишеля Лонтье.

– Я – Розалинда Клайвшот, – предчувствуя неприятные новости в послании, представилась я курьеру. – Документы нужны?

– Не стоит, – покачал он головой. – Мне объяснили, как вы выглядите, чтобы передать послание лично в руки.

В следующий миг конверт через прутья решетки перекочевал мне, а я дрожащими руками вскрыла записку.

«Милая Розалинда!

Зачем же ваша подруга отказывается так категорично? Неужели думает, что я могу желать ей зла?

Прошу вас, Розалинда, заверьте ее, что мой клиент – кристальной честности человек и хочет всего лишь поговорить с ней и ничего кроме.

Если у девушки проблемы с родственниками, он готов лично явиться к ним в дом и поговорить с ее почтенными родителями.

Однако если прекрасная мисс переживает за свою репутацию, граф предлагает ей встречу на маскараде, который пройдет в это воскресенье. И, в знак своих добрых намерений, высылает небольшой презент, не требующий взамен никаких ответных любезностей.

Это полностью бескорыстный подарок с его стороны, который поможет ему опознать девушку под маской среди множества других гостей на мероприятии.

Прошу тебя, Роуз. Передай своей подруге коробку, которую вручит курьер.

P.S. Прогонять посыльного бессмысленно. Граф оплатил ему два дня ожидания под воротами твоего дома. Если коробку не заберешь ты, рано или поздно это сделают твоя матушка или сестры».

Я повторно пробежалась глазами по строкам письма, обратила внимание, как хитро Мишель составил послание, прыгая с «вы» на «ты», явно пытаясь меня этим разжалобить. А еще художник загнал меня в угол.

Не могла я теперь оставить курьера под дверью и не забрать коробку. Чтобы в ней ни оказалось, если посыльного увидит матушка, вопросов родится масса.

Мне оставалось только подивиться, какой ангел-хранитель помог в очередной раз заметить неприятности буквально на подходе.

– Я так понимаю, эту коробку вы тоже должны отдать мне? – со вздохом спросила я, кивая на ношу мужчины.

– Именно так, баронесса.

Мне пришлось отворить калитку ворот, чтобы впустить его. Мужчина охотно передал мне непрошеный подарок, заставил расписаться в ведомости и, едва все формальности были соблюдены, поспешил скрыться.

Подарок оказался увесистым, да и волочь коробку к дому было неудобно. Оставалось только порадоваться, что родные вчера легли спать поздно и в этот утренний час еще не проснулись. Закрыв двери своей спальни, я положила коробку на кровать и с сомнением потянула за опоясывающие ее ленты. В принципе, я уже догадалась, какой сюрприз меня ожидает, но вот воспользуюсь ли я им, пока не решила.

Подняв крышку из плотного картона и отложив ее в сторону, я осторожно провела рукой по тонкой бумаге, которой была проложена сверху коробка – золотистой, шуршащей, словно фольга от конфет, но гораздо более блестящей. Сдвинув и ее, я увидела черный бархат материала, расшитый мелкими аметистами.

Я застыла, успокаивая дыхание.

Вещь уже выглядела слишком дорогой для ни к чему не обязывающего подарка.

Но стоило полностью достать платье, а это было именно оно, как дышать я вовсе позабыла. Слишком знакомым оно было, словно копия того наряда из давнишнего сна.

Кромешно-черное, словно сама ночь, и с камнями, будто звезды. Хотя при более тщательном рассмотрении наряд оказался не таким уж похожим на бывшее видение. Этот был менее пышным, но с более глубоким вырезом. В комплекте прилагались перчатки и плотная маска из бархата.

Даже жаль, что платью не суждено увидеть свет. Не собиралась я потакать желаниям заказчика картины и надевать этот подарок на маскарад. Но в то же время внутри назойливо ерзало чувство неутолимого голода. Разве стоило отказываться от того, что само шло в руки?

Мой любимый образ черноволосой красотки не пострадает, если я один раз появлюсь в нем на балу. Что может быть лучше десятков сраженных кавалеров, почти невинных поцелуев и утоленной жажды? Быть может, граф все же надеется на какую-то благодарность с моей стороны за наряд?