– Я понятия не имею, где он сейчас! Мы расстались сразу же после отъезда из Дуранго. С тех пор прошло уже много месяцев, и я его ни разу не видела.

Роберт неожиданно размахнулся и ударил Онести кулаком в челюсть. От боли по ее щекам покатились крупные слезы, а глаза расширились от ужаса.

– Не надо лгать, Онести! – зарычал Роберт. – У меня нет настроения развлекаться с вами подобными играми! Либо сию минуту вы скажете нам, где Магуайр и его богатство, либо мне придется прибегнуть к мерам, которых мы оба могли бы избежать.

Онести нисколько не сомневалась в том, что имел в виду Роберт. В ее памяти отчетливо отпечатался взгляд, которым он буравил ее на той темной аллее.

– Я же сказала вам, что он уехал! – пересилив боль, крикнула Онести. Она твердо решила держаться. – И неизвестно, когда вернется. А может быть – никогда!

– Ну и что мы теперь будем делать, Берт? – спросил у брата Роско.

– Седлать коней. А ее возьмем с собой.

– Никуда я с вами не поеду! – запротестовала Онести.

– Еще как поедешь! – взорвался Роберт. – Твой отец сбежал, не уплатив мне проигрыша. Но как только он узнает, что мы схватили тебя, явится сам, чтобы указать, где спрятал деньги. В противном случае мы тебя убьем!

«Деньги? Какие деньги? – пронеслось в голове Онести. – О, папа! Что ты еще натворил?!»

– Не понимаю, о каких деньгах вы говорите?! – выкрикнула она.

– О каких деньгах? – взревел Роберт. – О том миллионе долларов, которые он спрятал!

Несмотря на весь трагизм происходившего, Онести чуть было не расхохоталась в лицо бандиту:

– Миллион долларов? Неужели вы в это поверили?

Она посмотрела на Роберта, и ее глаза сразу превратились в две узкие злые щелки.

– Ах вот почему вы были так обходительны со мной! Думали, будто бы мой отец... Боже, какой же вы дурак, Роберт! Мой отец всегда был беднее церковной крысы! Когда же у него появлялись какие-то деньги, он их тут же растранжиривал. Дьюс просто водил вас за нос, Роберт! Точно так же, как и многих других фигляров, которые встречались на его пути. А таковых было великое множество!

Онести слишком поздно сообразила, что задела Роберта за живое. Его лицо сделалось красным, дыхание прерывистым, кулаки сжались. Она не на шутку испугалась, что он сейчас изобьет ее до полусмерти.

– Я не фигляр! – прошипел Роберт. – И никому не позволю собой играть! А потому ты сейчас же скажешь, где Магуайр или где спрятаны его деньги. В противном случае... – Светло-голубые глаза Роберта, когда-то казавшиеся Онести очень красивыми, сделались стальными, безжалостными, а лицо – холодным как лед. – В противном случае, – договорил он, – я хотел бы сказать тебе, что у Роско уже давно не было женщины...

Онести похолодела. Одним из значительных недостатков ее отца была склонность к фантазиям и преувеличениям. Если верить Роберту – а у нее не было оснований сомневаться в его словах, – отец заключил с ним своего рода договор, включавший, помимо всего прочего, и сказку о припрятанных деньгах. Теперь же эти двое требуют от нее признания, где конкретно спрятаны несуществующие богатства Магуайра...

«Правда заключена в плывущих камнях...»

В ее голове молнией блеснула страшная мысль: а что, если и «плывущие камни» были всего-навсего плодом разгоряченной фантазии отца?! Что это и есть то самое несуществующее наследство Магуайра, которое сейчас разыскивают Роберт с братом?

Подобная догадка показалась Онести не столь вероятной, чтобы можно было до конца в нее поверить. Но ведь в последние месяцы за ней действительно стали охотиться. А сейчас Роберт прямо требует указать, где Дьюс спрятал свой миллион...

Независимо от того, существовали на самом деле эти деньги или нет, Роберт и его братец в них, несомненно, верили. А потому Онести оказалась в очень опасной ситуации. Конечно, она могла снова и снова отрицать, что знает, где спрятаны отцовские деньги. Могла и попытаться обмануть бандитов, сказав, что знает, где спрятаны отцовские капиталы. Но откроет эту тайну только при условии, если они ее тотчас же отпустят. Однако Роберт и Роско могли пообещать, что сделают это, когда узнают секрет. Обман в конце концов раскроется, и тогда бандиты, поняв, что она их морочила, разъярятся и... Трудно даже представить, что они с ней сделают!

«Думай, Онести, думай...»

Если бы она могла купить у них хоть немного времени!..

– Хорошо! – кивнула девушка. – Я приведу вас к своему отцу.

– Нет, ты просто укажешь нам, где его найти.

– Я сама вас туда отведу. И если вы, Роберт, или ваш брат попытаетесь хотя бы тронуть меня пальцем до того, как мы окажемся на месте, то я сумею сделать так, чтобы вы никогда не нашли этих денег.

Джесс проснулся за час до рассвета от нестерпимой головной боли. Казалось, что по черепной коробке нещадно били тяжелым молотом.

Он спустил ноги и, сидя на краю кровати, схватился за виски. Джесс не мог вспомнить абсолютно ничего, поэтому оставил всякие попытки вычислить, как он оказался в собственной постели. В единственном он был уверен – этой ночью он не пытался проникнуть в комнату Онести. Но запомнил главное: наконец-то ему удалось напасть на след Магуайра! Правда, перспектива поездки в Техас, где, по словам одного из бандитов, скрывался этот авантюрист, не очень-то прельщала. Но выбора просто не было. В этот южный штат тянулась единственная реальная нить.

Каждый звук, движение, даже дыхание вызывали у Джесса приступы нестерпимой головной боли. Все же ему удалось самостоятельно одеться, собрать дорожные сумки, привязать их к седлу и найти шляпу. Оставалось только расплатиться с Роуз, после чего можно было сесть на Джемини и навсегда покинуть эти места.

Проходя мимо комнаты Онести, Джесс хотел было зайти к ней и проститься. Но тут же передумал, решив, что чем дальше будет держаться от этой опасной фурии, тем скорее сможет ее забить и обрести столь необходимое спокойствие. Он сдержал слово, данное Роуз, и тем самым исполнил свой долг. Осталось лишь стряхнуть с сапог пыль этого заброшенного городка и уже никогда о нем не вспоминать.

Приняв столь мрачное решение, Джесс стал спускаться по лестнице. Никто из ночных посетителей еще не проснулся, а потому игорный зал и коридоры были безлюдны. С трудом верилось, что еще накануне вечером здесь творилось что-то невообразимое. Все столики были заняты. Публика сидела даже на ступеньках лестницы. А в центре сцены стояла Онести и божественно пела под его, Джесса, аккомпанемент...

Впрочем, Роуз получила немалые деньги за этот вечер. А потому уже с ночи наняла служанку, которая быстро привела дом в полный порядок.

Джесс обнаружил хозяйку на кухне. Она стояла у плиты и следила за закипающим чайником. Через открытое окно на лицо Джесса упал луч раннего солнца, вызвав очередной приступ головной боли.

– Доброе утро, Скарлет! – поздоровался он, невольно скривившись от боли.