Тимур наблюдал за мной, как-то сосредоточенно прищурившись, но не вмешивался. Присев на капот автомобиля, сложил руки на груди и ждал, пока я закончу «огребать».

— Знаешь, я очень рад, что ты развлекаешься, отдыхаешь, наконец, от всех проблем и переживаний, — не встретив отпора с моей стороны, Рома потихоньку успокаивался и тон его становился тише, даже ласковей. — Правда рад, что смог подарить тебе хоть немного радости. Но, малышка моя, ты же теперь не одна. У тебя есть я. А я, знаешь ли, тоже человек. Извожусь, как дурак и тебя мучаю, но это ведь всё не просто так. Я видел этот мир и знаю, что случается с такими наивняшками… Бля… Ты там обиделась, да? Дуешься на меня?

На душе стало так тепло и хорошо, словно он сейчас не ругал меня на чём свет стоит, а ласкал своими словами. Можно было бы, конечно, состроить из себя обиженку, подуться для приличия. Он бы стал извиняться, почувствовал себя виноватым, но… Зачем? Если он не со зла меня ругает. Не с целью испортить мне жизнь. Это забота. Да, у него не было ещё серьёзных отношений, как и у меня, поэтому нам нужно время, чтобы притереться друг к другу. Но потом-то всё будет хорошо. Я уверена в этом!

— Нет, я не обиделась… Всё нормально. Это я виновата… Должна была сама тебе отзвониться хотя бы раз, но забыла… Прости, пожалуйста, — улыбнулась в трубку, как будто он мог меня увидеть. Ну дура же. — Обещаю исправиться. И в знак своего своего искреннего сожаления приготовлю тебе обалденный ужин. Если хочешь, Тим тоже может остаться и…

— Ну уж нет! Пусть этот засранец у своих баб трескает, — в его голосе послышалась добрая улыбка и я чуть не заурчала от удовольствия. У меня получается! Получается укротить этого сумасшедшего Отелло. Ну разве я не умница?

*****

Маленькая, хитрая зараза. Управлять мной пытается. И получается ведь… Ещё пять минут назад думал, поймаю, по заднице дам ей, а теперь сижу, улыбаюсь, как последний идиот. Попал ты, Державин. Так попал, что не выбраться. Как муха в мед влип и всё… Нет пути обратно.

Да я, собственно, и не ищу его, путь этот. Там, позади, нет ничего хорошего. Серые будни, рутина. Иногда перестрелки — истинные моменты, когда понимаешь, что всё ещё живёшь и начинаешь задумываться о своем существовании. Понимаешь, что соткан ты из крови и плоти и в любой момент может случиться всё, что угодно. А ты не успел ещё пожить. Не видел настоящих радостей, счастье на вкус не попробовал. А из передряги выкарабкиваешься, заваливаешься домой и всё поновой. Уныние серое, безнадежное, до тошноты. Не понимаешь, нахрена просыпаешься по утрам, ради чего?

И тут она. Лялька моя. Как гром с молнией посреди ясного дня. Шарахнула по башке и кранты. Приплыли, что называется.

Нет, нельзя упускать её. Нужно ковать железо, пока оно горячо. Завтра же в ЗАГС красавицу свою потащу. Пусть хоть брыкается, хоть дерётся, а моей будет.

Осталось только сказать ей самой об этом. Чувствую, будет нелегко, но где наше не пропадало. Было бы желание, а возможность появится. А желание есть. Ого-го какое желание!

Почему-то представил нашу первую брачную ночь. Вот она в белом платье, только руку протяни… Я срываю с неё все эти ненужные тряпки и…

— Приветики, красавчикам! — дверь открылась и в кабинет влетела запыхавшаяся, румяная Катерина. Если понаблюдать за ней в течении рабочего дня, можно подумать, что где-то там, в худощавой заднице, спрятан моторчик. Как у Карлсона, блин. — О, а Аверина где носит? Там дельце свежее наклюнулось! Об оборотне в погонах, представляешь? Только что на взятке поймали!

— Да? Ну ладно… Аверина нет. Заболел. Филиппычу скажи, пусть другого оператора мне выделит, — поднялся из-за стола, снял со спинки кресла пиджак.

— Чего? — Катюха неверяще засмеялась. — Тебе и другого оператора? А ты его не съешь? Как же ты без Аверина-то?

— Кать…

— Ладно поняла.

Домой завалился уставший, как сволочь. Стащил туфли, пнул их в угол — не хватило совести ввалиться обутому, Лялька вон как квартиру отдраила. Обычно я вызывал домработницу, но её труд как-то не замечал… А вот у Лильки всё блестит. И запах… Блин, какой же запах из кухни идёт.

Тихо открыл дверь и, прислонившись к косяку, что называется прибалдел. Красавица моя колдует у духовки, а стол ломится от домашних блюд, что ещё исходят паром. Охренеть. Это когда же она успела всё приготовить?

И внутри тепло становится от щемящей любви к этой малышке. Вот же повезло на старости лет-то. Нет, надо её окольцовывать уже. В конце концов, я что, не мужик, что ли? Чего тянуть кота за яйца? Так, чего доброго, сбежит от меня в один прекрасный день.

— Ой! — Лялька заметила меня, подпрыгнула, испугавшись. — Ром! Ну разве можно так подкрадываться?! Дурак! — выдохнула, схватившись за сердце.

— Прости, — подошёл к ней и, сграбастав в свои объятия, прижался к пухленьким губам. — Сладкие какие…

— Ты чего? — покраснев, она попыталась вывернуться из моих рук. — Ром! Пусти!

— Не пущу, — снова нашёл её губы, провёл по ним языком.

Лиля ахнула, вспыхнула.

— Ты что, пьян?

— Пьян. От тебя, — поймал её за талию и сжал так крепко, чтобы шелохнуться не могла. — Глупая. Неужели ты думаешь, что мне нужно напиться, чтобы захотеть тебя, а?

Лялька прикусила нижнюю губу, опустила глаза.

— Ну ты же знаешь, мы не можем…

— Скоро сможем, — выпрямился, удерживая кобеля в себе на цепи. Только звенья её уже рвутся, вот-вот лопнут вместе с моим терпением.

— В смысле? — протянула настороженно. — Ты сейчас о чём?

— Я сейчас о том, что завтра мы идём подавать заявление в ЗАГС. Не хочу больше ждать. Всё.

Лиля нахмурилась, отшатнулась от меня, как от прокажённого. Идиот. Какой же идиот… Нужно было же кольцо сначала достать. Блядь, где это гребаное кольцо вообще?

Принялся шарить по карманам, как последний болван, пока Лиля стояла в сторонке и что-то там уже себе накручивала. Нет, нет. Не сейчас только.

Нашёл!

— Малыш, иди сюда. Ты чего испугалась? Смотри, что я тебе купил, — протянул ей коробочку и Лялька, наконец, повернулась ко мне.

— По-твоему, это предложение? Разве так замуж зовут?

— Э-э-э… — тут я слегка растерялся. Ну ведь правда, придурок! Даже цветов не купил. Не отрепетировал, как следует. Просто заехал в ювелирку и припёрся к ней с фактом, что завтра мы идём в ЗАГС. Дятел… — Лиль, я же сухарь старый, ты же знаешь. Ну не умею я, как надо, — заглянул ей в глаза, а там ужас тихий. Не в предложении дело. Замуж идти боится. — Та-а-ак! Ты что, решила меня продинамить? Лиль, мы же собирались пожениться, забыла? Мы же жить вместе решили, чтобы привыкнуть друг к другу, лучше узнать…

*****

— Вот именно! Лучше узнать друг друга, а не вот так вот, через пару дней в ЗАГС! Я не готова, понимаешь? Не готова! — испугавшись сама себя, замолчала. И гадко так стало, словно предаю его. Ведь я же знала, чего именно он от меня хочет и, получается, обманула его, дала надежду, когда согласилась переехать… А теперь заднюю даю. Да только я не думала, что он решит жениться на мне так скоро. Такая спешка пугает и отталкивает, но разве он отступится?