— Пунш?

— Что? — Она повернулась к мистеру Доусону.

— Вы очень раскраснелись, леди Элинор. Я подумал, не захотите ли вы стакан пунша, чтобы немного остыть.

— Да, благодарю вас. Это будет восхитительно.

— Добрый вечер, леди Элинор.

Она чуть не подпрыгнула от неожиданности. Как он мог незаметно для нее пройти такое расстояние?

— Милорд. — Она сделала реверанс.

— Себастьян, — с бесстыдной улыбкой напомнил он.

— Только когда мы наедине, — прошипела Элинор.

— Позвольте мне сказать, что сегодня вы особенно привлекательны. Синий — это ваш цвет, мэм.

— Благодарю. — Она слегка покраснела, заметив, что он смотрит на ложбинку ее грудей.

— Бентон, рад тебя видеть.

Передав Элинор стакан пунша, мистер Доусон пожал ему руку, и, к ее разочарованию, оба устроились для непринужденной болтовни.

— Леди Элинор, вы читали какиенибудь хорошие книги за последние время? — невинно поинтересовался Себастьян. — Я был недавно в библиотеке, и несколько томов привлекли мое внимание.

Она бросила на него предупреждающий взгляд.

— Да, только что я закончила «Айвенго» сэра Вальтера Скотта. Очень увлекательно, хотя одним из моих любимых исторических произведений является «Смерть Артура».

— Сэра Томаса Мэлори? — уточнил Себастьян.

— Вы это знаете?

— Очень хорошо. Вопреки общему заблуждению я не посвящаю все свободные часы пьянству, игре в карты и охоте за женщинами.

— Для меня это новость, — усмехнулся мистер Доусон. — О, ты забыл еще плавание голым в фонтанах.

Себастьян испепелил друга взглядом. Но оставил его выходку без внимания.

— Конечно, легенды о взлете и падении сильного королевства весьма увлекательны. Но я не могу принять роман, который заканчивается смертью короля, женским монастырем для королевы и монашеством для героярыцаря.

— А я, признаться, люблю насилие и кровопролитие, — застенчиво заметил Доусон. — Это волнует, будоражит воображение.

— Да, в книге видишь больше, чем приключение. Артур и его рыцари все время пытаются жить по своим рыцарским законам чести, — сказала Элинор. — Хотя обычно терпят неудачу.

— Смею предположить, что сэр Ланселот Озерный ваш любимый герой, миледи, — улыбнулся Себастьян.

— Он самый уважаемый рыцарь Артура. Он помогает в несчастье дамам и проявляет милость к побежденным в битве.

— Но рыцарем без страха и упрека Ланселота не назовешь. Его верность Джиневре переходит от вежливой любви к прелюбодеянию, что становится причиной его гибели и смерти Артура.

— Джиневра — презренная женщина. Даже непонятно, за что Ланселот мог полюбить ее. — Элинор покачала головой. — Он хотел того, чего не мог иметь, что было вне пределов его досягаемости. Это ли не романтическая натура?

— Думаю, вы верно истолковали образ этого рыцаря. Ты не согласен, Доусон?

— Согласен. А теперь мне пора. Я обещал этот танец мисс Гамильтон и должен ее найти. Прошу меня извинить. Леди Элинор. Бентон.

— К сожалению, у меня тоже есть партнерша, — заявил после ухода друга Себастьян.

Кто? Элинор чуть не спросила его, но вовремя прикусила язык.

— Не смею вас задерживать, милорд.

Он тихо засмеялся, глаза азартно блеснули.

— Себастьян. Одиннадцать часов. Не заставляйте меня ждать слишком долго. Я не слишком терпеливый человек, Элинор.

Он тоже ушел, и она почувствовала укол ревности. Себастьян не пригласил ее на танец. Но затем она увидела, как виконт сопровождает женщину вдвое старше, чем он, и вздохнула с облегчением.

Элинор прогуливалась по краю бального зала, стараясь не глядеть на Себастьяна, а также избегая графа, который вместо игры в карты танцевал с молодыми женщинами.

Стрелки часов словно остановились. Элинор приглядывала за Бьянкой, беседовала с другими гостями, съела несколько закусок, выпила лимонаду, все время говоря себе, что не может оказаться настолько бесстыдной, чтобы пойти на тайную встречу.

Но за десять минут до назначенного срока Элинор уже бродила по лабиринту коридоров, следуя направлениям, ведущим в библиотеку, которые указал ей молодой слуга.

С Джоном Таннером они тоже встречались тайком, но того требовали обстоятельства, и тогда она имела дело с влюбленным юношей. А сегодня ей предстоит встреча с опытным распутником, мастером соблазнения. Один этот факт должен был удержать ее от свидания.

Элинор целую минуту стояла перед дверью. Не хватало еще, чтобы виконт увидел ее такой нетерпеливой, она должна сохранить хотя бы долю самоуважения.

Она заправила выбившийся локон, нервно засмеявшись над своим нелепым сомнением. Потом сделала глубокий вдох и медленно открыла дверь библиотеки.

Комната была пуста.

Оглядев ее, Элинор убедилась, что Себастьян не преувеличивал. Такой огромной библиотеки она еще не видела. Ей пришлось откинуть голову, чтобы разглядеть верхние полки. В одном углу комнаты была винтовая лестница из мягкой стали, которая поднималась на семь футов и вела к узкой дорожке из такого же материала. Элинор поняла, что это единственный способ достать книги с верхних полок.

В других обстоятельствах столь изобретательное решение восхитило бы ее, но, пройдя в комнату и убедившись, что она здесь одна, Элинор испугалась. Почему он не пришел? Дразнит ее? Смеется над ней?

Чувствуя головокружение, Элинор с дрожью опустилась в кресло. Что она здесь делает?

Внезапно дверь открылась.

— Проклятие! Я опоздал. — Себастьян бросился к ней. — Простите меня. В конце нашего танца леди Агата слегка запыхалась. Нужно было найти стул, чтобы она могла отдохнуть, а потом еще когонибудь, чтоб присмотрели за нею.

— Будьте осторожнее, когда выбираете себе партнерш, — ответила Элинор, радуясь, что ее голос намного спокойнее, чем она могла предположить.

— Конечно, разумнее ограничивать свой выбор женщинами моложе шестидесяти лет, но ведь они так любят внимание. Боюсь, я бы многих обидел, если бы вдруг перестал их приглашать. — Он с улыбкой протянул ей руку.

После некоторого колебания она приняла ее и в следующий момент оказалась в его крепких объятиях.

— Наконецто, — произнес он.

— Вам нравится бал, Себастьян? — затаив дыхание спросила она.

— Теперь да.

Он завладел ее ртом, и все мысли вылетели у нее из головы. Сегодня она пришла сюда ради этих поцелуев. Ради шанса облегчить свое одиночество. Чтобы отдаться своим страстям, дать волю тайным желаниям. Ее растущее уважение к нему было столь же неожиданным, как и растущее влечение. Или она слишком долго отказывалась от плотской мужской любви?