То же происходит и с демократией. Демократическое правление безусловно предпочтительнее всех иных типов государственного устройства, ему присуща некая «внутренняя» притягательность. Но демократия процветает в большей части мира в известной степени благодаря тому, что единственная мировая супердержава твердо придерживается демократических идеалов. Соединенные Штаты вознаграждают стремление других стран к демократии кредитами и приносящим экономическую и политическую выгоду членством в международных организациях. Будучи госсекретарем США, Мадлен Олбрайт провозгласила демократию «путеводной звездой человечества» и пригласила все демократические государства мира собраться в Варшаве в июне 2000 года.[100]Страны же, не желающие или не имеющие возможности перейти к демократическому правлению, сталкиваются с различными ограничениями, санкциями и международной изоляцией и даже, как в случаях с Ираком, Сербией и Афганистаном, оказываются под американскими бомбежками. Демократизация неотделима от американизации.

Еще одно позитивное последствие однополярности — свобода в осуществлении гуманитарной интервенции. Соединенные Штаты и их партнеры имеют достаточно возможностей останавливать кровопролитие в охваченных конфликтами регионах — однако пользуются этими возможностями редко: неспособность международного сообщества воспрепятствовать геноциду в Руанде в 1994 году — самый красноречивый пример. Как ни печально, политика — это прежде всего бизнес. За исключением скандинавских стран, которые превратили «гуманитаризацию» общества и борьбу за мир в национальную идею, большинство стран рискует жизнями своих граждан, только когда что-то угрожает их собственной национальной безопасности.

Именно в этом причина многочисленных «ошибок прошлого». В отдельных случаях — скажем, в Сомали, Гаити, Боснии, Косово или Восточном Тиморе — международное сообщество все-таки вмешивалось в происходящее, дабы остановить конфликт и оказать гуманитарную помощь. Иногда усилия были запоздалыми и приносили неоднозначный результат, но они, по крайней мере, предпринимались. Администрация Клинтона также делала все возможное, чтобы ввести в парадигму американской внешней политики проблему распространения СПИДа в Африке.

Эти широкие жесты суть знамения времени, результат американского единовластия и обеспеченной им мировой стабильности. Главные государства мира не отвлекались на свое обычное занятие — соревнование друг с другом. Поэтому они могли позволить себе заниматься другими делами. Почему бы не заняться восстановлением мира в Восточном Тиморе или не замедлить распространение эпидемии СПИДа в Африке, если самая большая угроза международной безопасности исходит от Северной Кореи — государства, балансирующего на краю пропасти?

Террористические атаки на Нью-Йорк и Вашингтон, во-первых, дали понять, что американское превосходство ни в коей мере не обеспечивает неуязвимости США, а во-вторых, стали дополнительным подтверждением «протяженности» американских амбиций. «Аль-Кайеда» напала на Соединенные Штаты именно потому, что американское присутствие и американское богатство ощущаются в современном мире повсюду, а это, вполне естественно, делает Америку «козлом отпущения» для исламского мира, который винит США во всех своих неурядицах. Вследствие присутствия американских военных в Саудовской Аравии Америка получила клеймо «безбожницы, попирающей святую землю». Мусульмане считают, что именно распространение «тлетворной» американской культуры мешает исламским ценностям и идеалам обрести большее влияние. Кроме того, именно Америка виновата в бедах палестинцев и в нищете, охватившей большую часть исламского мира. Американский однополярный мир делает США главной мишенью мести, идеология которой складывается из религиозного фанатизма и социального недовольства. «Мстители» оставляют за собой разрушения и смерть. Однако террористические атаки не могут изменить нынешнюю структуру международной системы.

Американская однополярность продолжает формировать мировой геополитический ландшафт. Как следствие, на современной геополитической карте мира отсутствуют главные разграничительные линии. Терроризм останется угрозой даже после того, как все запланированные атаки будут предотвращены, а их вдохновители и исполнители — уничтожены, арестованы и лишены необходимой финансовой «подпитки». Однако соперничество сверхдержав — гораздо более опасная угроза — сегодня временно отошло на второй план. От стабильного мира получают ощутимую выгоду не только Соединенные Штаты, но и многие другие страны. Это хорошие новости. Но, конечно же, есть новости и плохие.

Однополярность не будет длиться долго. Цифры обманчивы. Да, экономическая мощь Америки и ее военное могущество неоспоримы. Американская культура давно стала культурой мировой — в конце 1990-х годов сериал «Дерзкие и красивые» соперничал с сериалом «Спасатели Малибу» за звание самого популярного в мире, а рейтинг популярности Майкла Джордана в Китае превзошел рейтинг самого председателя Мао. Америка также продолжает возглавлять революцию высоких технологий — благодаря своей инновационности, возникающей из комбинации духа здорового предпринимательства и умения рискнуть капиталами.

Но аналитики и прогнозисты постоянно допускают одну и ту же ошибку в своих предсказаниях: они слишком привязаны к настоящему. В конце 1980-х годов Америка находилась в кризисе. Япония опережала всех в экономическом развитии, ее централизованная экономика «растаптывала в пыль» хаотическую потребительскую экономику Соединенных Штатов. Казалось, наступает «азиатская эпоха». К концу же 1990-х годов американскую экономическую модель не только реабилитировали, но канонизировали. Laissez-faire (фр. — невмешательство правительства в делах частных лиц. — Примеч. ред.) рынки англо-саксонского мира одержали тотальную победу. Глобализация исключила альтернативы американскому пути развития. В итоге наступивший век, как и век предыдущий, будет американской эпохой.

Проблема в том, что события настоящего не дают ключа к разгадке будущего. Гораздо более полезны исторические примеры и долговременные тенденции, которые показывают, что экономическое превосходство со временем перемещается из одного геополитического центра в другой. Мировой экономике, без сомнения, предстоят в ближайшие годы многочисленные витки; Соединенные Штаты будут сначала казаться непобедимыми, но потом уступят первенство. И вследствие этих витков, подъемов и падений экономическое превосходство Америки будет постепенно таять.

Две необратимых тенденции свидетельствуют, что американский однополярный мир вряд ли продлится и десятилетие. Во-первых, рассредоточение власти. Ни одна доминирующая страна в мире не в состоянии поддерживать свое превосходство неопределенно долго. Со временем эстафету подхватывают другие государства. Утрата экономической мощи сегодня происходит гораздо быстрее, чем в предыдущие исторические периоды. Самый серьезный соперник Америки — не отдельная страна, пытающаяся перехватить инициативу (что требует значительного времени), а Европейский Союз, который находится в процессе интеграции весьма внушительных экономических ресурсов своих членов. Отдельно взятые Великобритания, Франция или Германия, вероятно, никогда не догонят Соединенные Штаты; каждой из них не хватит ни населения, ни ресурсов. Однако если объединить их богатства, прибавить к ним ресурсы десятка других европейских стран — возможно, даже включая Россию (пока та не выздоровела окончательно) — и на горизонте возникает экономический Левиафан.