– О! Парео! – радостно завладев скатеркой, я ловко обернула ее вокруг бедер, завязав узлом на талии.

Огненные сполохи совершенно замаскировали бурое пятно на моей юбке. Я вновь выглядела безупречно, более того – даже стильно.

Чтобы точнее соответствовать образу знойной уроженки Гавайских островов, я сняла стягивающую «хвост» резинку, распустила волосы по плечам и сунула за ухо желтую астру.

– К маршрутке быстрее всего пройти огородами, – наконец-то улыбнулся Савва. Впрочем, улыбка его мне не понравилась. – Идите по дорожке между грядками, а как дойдете до межи – сверните направо. На углу участка под грушей лаз в заборе, через него выйдете на пастбище, а там наискосок по тропинке, как раз к остановке и придете.

– В огород, по меже вправо, под грушу и через пастбище, – повторила я, запоминая маршрут, вовсе не показавшийся мне простым. Если это короткий путь, то каков тогда должен быть длинный? – Спасибо! Платок я вам передам через Настю!

Торопясь расстаться с неприятным мне человеком, я зашагала по гравийной дорожке в глубь просторного огорода.

Бодрым шагом следуя по маршруту, я походя окидывала критическим взглядом сельскохозяйственные угодья семейства Спиногрызовых. Так, помидоры у них в этом году не уродились – в отличие от амброзии, вступившей в пору цветения. Ап-чхи! Правду сказала. Корявые зеленовато-бурые томаты неопознанного мною сорта лишь кое-где проглядывали сквозь траву у подножия раскидистых кустов страшно вредного для здоровья растения.

Я снова чихнула и задумалась, не напустить ли на Савву Петровича окружную санитарную комиссию? Если он жлоб, то не захочет платить штраф, небось выкорчует сорняк в ударном темпе! А то, похоже, без мобилизующего пинка гражданин Спиногрызов за лопату лишний раз не возьмется. Он явно не принадлежит к числу усердных огородников.

Хотя нет, не права я: вот, справа от меня, ближе к забору, свежевскопанный участок. Небольшой, пара-тройка квадратных метров, но полностью подготовленный для посадки какой-то огородной культуры. Интересно, что сейчас можно посеять? Наверное, озимый лук, но я не уверена, нужно спросить у Ирки. Это они с Моржиком специалисты по садово-огородной части, у них своя фирма по продаже семян, саженцев и прочих растительных полуфабрикатов. «Наше семя» называется.

Тут я ухмыльнулась, вспомнив, как Моржик, плененный звучанием названий голландских компаний «Бейо заден» и «Нюнемс заден», предлагал окрестить их с Иркой предприятие «Рашен заден». По-голландски слово «заден» означает всего-навсего «семя», но для слуха русского человека, согласитесь, звучит почти неприлично. Наводит на мысль о пресловутой «пятой точке»! Поэтому, услышав Моржикову идею, я долго хохотала, а потом предложила использовать для создания эмблемы фирмы фотоснимок тыльной части Ирки. Потому что ее пышный «заден» самый что ни на есть «рашен», фигурой моя подруга – один-в-один гигантская матрешка! Национальный символ во плоти!

Улыбаясь своим воспоминаниям, я сама не заметила, как дошла до упоминавшейся моим штурманом Саввой межи, и машинально свернула направо. Нырнула в дырку в заборе под древним, но обильно плодоносящим грушевым деревом, походя подхватила с земли шершавую коричневую грушу, вытерла ее уголком одолженного мне платка (не свое, не жалко!) и захрустела сочной сладкой фруктовой плотью.

Груша истекала соком, я перемазалась, как Масянька, начала облизывать пальцы и так увлеклась процессом, что не сразу заметила: не одна я бегу по пустоши на своих двоих! В мою сторону на своих четырех двигалось крупное жвачное типа «корова». Мы сближались быстро и неуклонно, как два встречных транспорта из задачки по арифметике: я – из пункта А в пункт Б, а крупный рогатый скот – из Б в А. Чтобы избежать катастрофического лобового столкновения, я остановилась, а корова – нет! Наставив на меня рога, она неслась вперед, как скорый поезд!

До сих пор корриду я видела только по телевизору и никогда не мечтала о славе тореадора. Коровы вовсе не казались мне кровожадными, и сам факт наличия у них большого вымени, полного вкусного и полезного молока, воспринимался мной как залог добросердечных отношений с людьми. О, как я ошибалась!

Нет, полное вымя имело место быть, но оно совершенно терялось на фоне взрывающих землю копыт и угрожающе выставленных рогов!

– Приходите к нам лечиться и корова, и волчица! – заплетающимся от страха языком процитировала я абсолютно некстати вспомнившуюся строку из обширного творческого наследия Корнея Ивановича Чуковского.

Боюсь, как бы в самое ближайшее время не встал вопрос о моем собственном наследии…

Развернувшись на месте так, что мои квадратные каблуки проделали в дерне глубокие ямки, я со всей возможной прытью помчалась прочь от монстра в образе коровьем. Резво пробежала мимо одинокого раскидистого дуба, с сожалением отказавшись от мысли проворно вскарабкаться на него (не успею, пожалуй, корова попалась особо высокоскоростная!), и птицей полетела дальше, в сторону дороги.

Не знаю, с какой скоростью бегает по пересеченной местности среднестатистическая буренка, но эта рогатая зараза бежала ненамного медленнее меня, а ведь я в студенческие годы участвовала в легкоатлетических соревнованиях и пробегала стометровку за восемь секунд! Конечно, в данном случае засекать результат по хронометру у меня не было ни времени, ни желания, но, стартовав с опережением, я все же выиграла этот парный забег! Хотя, не будь пастбище окружено широким и глубоким рвом, не знаю, чем бы дело кончилось…

Я завершила гандикап великолепным прыжком, которому позавидовал бы молодой цветущий кенгуру, и финишировала на пыльном проселке, едва не сбив оказавшуюся в зоне моего приземления бабу с бидоном и допотопным велосипедом в поводу.

– Ох, хай тоби грец! – непонятно выругалась тетка. – Шо це за чертяка такая из кучерей сиганула?

– Про… стите, на…пугала вас, – тяжело дыша и прижимая руку к выпрыгивающему сердцу, извинилась я. – Я не чертяка, а журналистка с телевидения! Настоящий черт с рогами там, в поле остался!

– Тю! – посмотрев туда, куда указывала моя дрожащая рука, удивленно воскликнула тетка. – Це ж Хоменчихина корова! Бодливая – страсть, одну только Хоменчиху и слушается! Петро, пастух наш, ее даже в стадо не берет, так и пасется одна на пустыре, благо, кругом канавы… А ты чегой-то через поле поперлась? У нас все знают, пока Хоменчиха свою Зорьку до двора не сведет, туда соваться нельзя! Эта корова только за прошлый год двоих покалечила, давно ее надо на мясо пустить, да Хоменчиху жалко. Старая она, одинокая, корова эта ей заместо подруги…

Слушая говорливую бабу, я согласно кивала. Действительно, этой Зорьке самое место на бойне, колбаса из нее получится отменная. А ее хозяйку Хоменчиху мне лично вовсе и не жалко, ишь ты, сиротливо ей будет без коровки! А моему Масяньке без любимой мамочки не сиротливо было бы? Из-за того, что эта самая Хоменчиха не присматривает за своей социально опасной скотиной, я чуть не погибла смертью храбрых торреро!

– А ты еще в красном выперлась! – укоризненно заметила моя собеседница, показав на охватывающий мои бедра платок. – Не знаешь разве, что коровы от красного ярятся?