— Почему, Фиби? — по-доброму засмеялся он. — Могу я предположить, что вам не хватает меня?

— Я думала о Таре, — строго произнесла она. Какой-то звук заставил ее повернуть голову. К своему ужасу, она увидела Тони, стоящего в проеме двери.

— Я… я лучше пойду, — сказала она Доминику.

— Приговорив меня к одиночеству гостиничного номера и кабельному телевидению? Очень любезно. — Его голос звучал странно, почти тоскливо, но телефон мог искажать.

— Уверена, есть много такого, чем вы могли бы заняться. — Фиби всей кожей чувствовала присутствие подслушивающего соглядатая в нескольких ярдах от нее. — У меня у самой работы невпроворот.

— В таком случае сожалею, что потревожил вас, — ответил он вежливо и без смеха. — Пожалуйста, не забудьте о домике для кукол.

— Завтра я первым делом займусь им после того, как отвезу Тару в школу.

Фиби положила трубку.

— Ваш бесценный работодатель, полагаю, звонил поболтать о том о сем на сон грядущий? Как трогательно. У вас так заведено?

— Я думала, ты ушел в бар.

— Нет, вместо этого я решил сделать себе сэндвич. Не хотелось, вернувшись, оказаться перед запертой дверью, — произнес в ответ Тони елейным голосом. — Кэрри уже дома? Мне нужно, чтобы она приготовила мне постель.

— Нет еще.

Он досадливо причмокнул.

— Тогда тебе придется сделать это самой, дорогая нянюшка. Может, ты хочешь, чтобы я разделил кровать с тобой?

— Вряд ли. А что заставляет тебя думать, что Доминик позволит тебе остаться под его крышей?

— Рождество — время мира, согласия, всепрощения. Или ты полагаешь, я злоупотребляю братской любовью?

— Да.

— В таком случае это просто удача, что его здесь нет. — Он сделал нетерпеливый жест. — Послушай, Фиби, мне нужно переночевать где-то пару ночей. Выручи меня, и я не раскрою Дому твою страшную тайну. Договорились?

— Полагаю, что я на самом деле не смею здесь распоряжаться, — напряженно признала она. — Но ты можешь сам постелить себе постель.

Он поморщился.

— С годами ты не стала лучше, Фиби. Никогда не замечал за тобой такой жестокости. Где ты спишь?

— Не твое дело!

Он пожал плечами.

— Тогда не вини меня, если я заблужусь ночью и по ошибке загляну к тебе.

— Хорошо, — оборвала она. — Я сплю в комнате Доминика.

Он удивленно поднял брови.

— Правда, дорогая? Несмотря ни на что, два одиноких сердца уже стали биться как одно? — Он присвистнул. — Это бы объяснило тот задушевный телефонный разговор.

— Я просто составляю компанию Таре, — спокойно сказала она. — И она уже спит, так что не вздумай заходить туда.

Тони снова пожал плечами.

— Прекрасно. Но ты просто не знаешь, что теряешь.

Фиби кинула на него испепеляющий взгляд.

— Напротив, — сказала она. — Знаю это не понаслышке.

Она вышла из комнаты и поднялась наверх, в спальню Доминика.

Тара действительно крепко спала и не шелохнулась, когда Фиби подняла одеяло и осторожно вытянулась рядом с ней.

Она чувствовала себя смертельно уставшей, но сон от нее ускользал.

Все те годы она ненавидела Доминика. Обвиняла его в жестокости и бесчувственности. А что должен был чувствовать он, застав свою жену со своим сводным братом? А потом увидев «сюрприз» Тони?

Тони использовал и предал их обоих, поняла она, но страдания Доминика были сильнее, чем её собственные. След, который остался в его душе, был глубже и мучительнее. Измены, которые он пережил, были непростительными.

А я видела только его гнев и презрение, сожалела Фиби. И никогда не замечала его боли, его унижения. Да и первая встреча произошла не в самый подходящий момент. И теперь то же самое. Жизненный курс Доминика определен, и Хейзл Синклер разделит его с ним, хорошо это или плохо.

Она повернулась на бок и заплакала от обиды и бессилия что-либо изменить. Но плач ее был беззвучным, чтобы не потревожить спящее дитя Доминика.

Потому что, в конечном счете, забота о Таре была единственным проявлением любви, которую она смела предложить Доминику, и единственным, которое бы он принял.

Когда на самом деле она хотела предложить ему свое сердце и душу.

— Что здесь делает дядя Тони? — поинтересовалась Тара за завтраком.

— Нам всем хотелось бы знать, — буркнула Кэрри.

— Я виновата, — уже в который раз оправдывалась Фиби. — Я не знала, что делать. Он просто вошел, понимаете?

— Ему пришлось бы тут же выйти, если бы я была здесь, — сердито заметила Кэрри. — И что теперь скажет мистер Доминик, просто не представляю!

— Разве папочка не любит дядю Тони? — Тара широко открыла глаза от удивления. — Мама любит его. Он приезжал навестить нас в Лондон.

Фиби предпочла бы не видеть тот многозначительный взгляд, который Кэрри адресовала ей.

— Дядя Тони просто проездом, — поспешно сказала она.

Тара напряженно обдумывала услышанное. Потом спросила:

— Почему ты спала со мной прошлой ночью, Фиби?

— Кровать очень большая. Я боялась, что ты потеряешься. — Фиби улыбнулась ей. — Ты против?

— Нет, мы были как сестры. — Тара вздохнула, намазывая медом тост. — Мне всегда хотелось иметь сестру.

— Две такие девчонки, как ты, — это больше, чем может выдержать простой смертный, — шутливо заметила Кэрри, и Тара, ничуть не обидевшись, одарила ее невозмутимой улыбкой.

Возможно, перспектива заиметь сестру или брата поможет примириться Таре с женитьбой ее отца на Хейзл Синклер, думала Фиби, собирая девочку в школу. Конечно, если Хейзл хочет иметь детей. Ее, безусловно, не интересовала Тара. Как раз наоборот. Но может быть, к своим детям она будет относиться иначе.

Когда она спустилась в холл, Тони вышел из гостиной и улыбнулся ей.

— А вот и ты!

— Высший балл за наблюдательность, — резко сказала Фиби, стараясь проскользнуть мимо него, но он преградил ей путь.

— Везешь Тару в школу? Я поеду с тобой.

— В этом нет необходимости.

— Возможно, нет, но я все равно поеду. Мне хотелось бы провести часть дня с тем, кто рад меня видеть, — добавил он с заметным раздражением.

— При данных обстоятельствах ты вряд ли можешь ожидать, что твой путь будет устлан коврами. — Фиби тоже начинала терять терпение.

Когда она открывала машину, на полной скорости выбежала Тара.

— Дядя Тони, мы выезжаем на пикник?