– Я вас слушаю.

– Я прошу вас мне помочь.

– Да, рассказывайте.

– Я прошу помочь!

Уж не истерика ли? Я украдкой вздохнул.

– Что от меня требуется?

Она не сразу ответила.

– Не знаю. – Это уже после паузы.

– Вы подумайте, – со всей доступной мне благожелательностью предложил я. – А потом перезвоните.

– Они хотят, чтобы я умерла! – неожиданно выпалила моя собеседница.

– Кто? – опешил я.

– Мои родители. Моя мать.

– Это действительно так серьезно?

– Очень! Вам когда-нибудь хотелось умереть? Ну, так, чтобы вас совсем не было?

– Многократно, – подтвердил я.

Мой ответ, вероятно, сбил ее с толку.

– Я серьезно.

– Я тоже, – сообщил я. – Вас как звать?

– Анастасия, – ответила девушка. – Настя.

– Наста, приезжайте на телевидение. Я буду вас ждать.

– Прямо сейчас?

– Ну конечно.

Я положил трубку. Демин и Гончаров вопросительно посмотрели на меня.

– Сейчас сюда придет человек, который хочет умереть, – сообщил я.

– У человека проблемы? – осведомился Илья. – Есть причина для самоубийства?

– Угу.

– Какая?

– Не знаю, но догадываюсь. Несчастная любовь. В таком возрасте это обычное дело.

Я почти не ошибся.

– Здравствуйте, – сказала Настя.

Демин, ценитель женской красоты, замер и смотрел на гостью не мигая.

– Здравствуйте, – ответил я ей. – Я Колодин.

– Я и не сомневалась.

Легкая улыбка, чуть печальная, и взмах пушистых ресниц. Демин заерзал на стуле. Я сделал вид, что не замечаю его терзаний.

– Вы вот здесь садитесь, – предложил я. – Кофе хотите? Или чаю?

– Нет, спасибо.

Присела на самый краешек стула, одернула платьице, сцепила на коленях длинные красивые пальцы.

– Вы студентка? – спросил я.

– Да. Третий курс университета.

– Какого? Их сейчас много.

– Университет в Москве один.

– Вы третий курс закончили? Или перешли на третий? Сейчас ведь каникулы, насколько я знаю.

– Перешла на третий.

– Понятно. Так что там у вас стряслось?

Настя посмотрела на меня, потом на Илью, потом на Гончарова.

– Это члены нашей съемочной группы, – сообщил я. – Они нам не помешают.

Настя замялась. Я выразительно посмотрел на Демина. Он ответил мне полным безумной ревности взглядом.

– Извините, – с деланной кротостью сказал я своим товарищам. – Не могли бы вы оставить нас одних?

Гончаров поднялся сразу и с готовностью, а Демин замешкался. Я всучил ему кассету с наказом передать ее Огольдову. Недовольный таким оборотом дела Илья, у которого даже усы обвисли, вышел за дверь.

– Извините, – сказала ему вслед Настя.

Когда мы остались одни, она провела по лицу тыльной стороной ладони, снимая несуществующую паутинку.

– Все дело в моей матери, – сообщила она. – У нее собственные представления о жизни, и это ужасно.

В данном вопросе я не был с ней согласен, но промолчал, ожидая продолжения.

– Она все всегда и обо всем знает лучше всех, – сказала Настя голосом, в котором без труда прочитывалась стойкая и застарелая обида на мать. – Где учиться, что носить, как питаться, за кого замуж выходить…

Кажется, мы подходили к главному. Я изобразил интерес.

– Она хочет выдать меня замуж.

Настя выразительно посмотрела на меня, предлагая оценить весь ужас сего кошмарного намерения.

– А вы против, – догадался я.

– Да… То есть нет… В общем, да, конечно, но не совсем… Словом, вы меня неправильно поняли…

– Я тоже так думаю, – подтвердил я. – У меня с понятливостью всегда были проблемы.

– Я серьезно!

– И я, – утешил я ее.

– В общем, у меня есть парень. Костик. Константин. Мы с ним дружим. Он очень хороший.

Я кивнул, подтверждая, что и не думал иначе.

– Он по компьютерам большой специалист.

Я опять кивнул.

– И я его люблю.

Настя нервно хрустнула пальцами. Что-то там у них с Костиком, похоже, не клеилось.

– И он меня, кстати, тоже. Но мать – против!

– Чья мать?

– Моя, чья же еще! Костика – та хоть прямо сейчас, а моя – ни в какую.

– Не любит Костю, да?

– Да он ей безразличен!

– Так в чем же дело?

– Он мне не пара!

Вот теперь ситуация стала проясняться.

– Это мама ваша так говорит – что не пара?

– Да!

И опять Анастасия хрустнула пальцами. Я понял, какая буря бушевала в ее груди.

– А у вашей мамы кто-то есть на примете?

– Нет.

– Значит, ей просто Костя ваш не нравится? – вернулся я на прежние позиции.

– Да нет же! Говорю вам, он ей просто безразличен. Ну, не так что уж совсем, она признает, что он и смышленый, и добрый, и все такое прочее, но вот в принцы совсем не годится.

– А вас она согласна выдать замуж только за принца, – догадался я.

– Только за принца.

– Эти ребята на дороге не валяются, – признал я. – Немало надо побегать, чтобы принца отыскать.

– Вот она и ищет, – поджала губы Настя.

– А вы разве против?

– Против!

Я пожал плечами.

– Но мама вам, я думаю, одного только добра желает.

Настя подозрительно взглянула на меня.

– Я не всегда вас понимаю, – призналась она. – Когда вы говорите серьезно, а когда шутите.

– Сейчас я говорю серьезно.

И опять Настя смахнула с лица паутинку.

– Я выйду замуж только за Костю.

– Назло матери?

– Дело не в том.

– А в чем?

– Я люблю его.

– Это не причина.

– Вы опять шутите?

– Нет, говорю серьезно. Любовь – такая штука, которая непременно проходит. Это как болезнь, понимаете? И от нее можно вылечиться. Поэтому любовь – не причина для выхода замуж. Замуж можно выходить только по расчету, потому что ничто так не цементирует семью, как деньги, достаток.