— Фромм!

Хорст вскочил как ошпаренный, об пол громыхнул опрокинутый стул.

На него сверху вниз строго смотрел Фогельвейде.

— Фромм, будь так любезен, позволь руководителям групп переговорить с господином координатором, без твоего присутствия.

— Да, да, конечно… Извините, я, кажется, переборщил с болеутоляющим…

— Ничего, бывает. Кстати, будь так любезен, подожди меня в холле.

— Слушаюсь. — Фромм вышел в коридор.

Там топтались несколько сотрудников из разных подразделений и групп, разминая ноги после длительного сидения. Они обсуждали последнюю игру федерального чемпионата по регби:

— Я тебе всегда говорил, что «Медведи» расколошматят летчиков как маленьких детей! А ты, Фолькер, утверждал, что они равны…

— Я? Утверждал? Кюттнер, ты что? Что за чушь! Просто…

— Нет, нет, ты именно это и сказал, правда, Хорст? Скажи ка ему.

Хорст пожал плечами:

— Может быть… А вот я мог бы сказать так: ребята, нечего трепаться на посторонние темы под дверью шефа, а то он начнет сомневаться, не проводите ли вы свои командировки на стадионах или перед телеэкранами, смотря сутки напролет спортивные каналы.

Фолькер, обрадовавшись возможности прервать невыгодный для себя разговор, заторопился в кафе, вспомнив, что настало время обеденного перерыва. Кюттнер отправился за Фолькером. За ними увязались еще несколько человек.

Остальные сотрудники, из тех, кто не сразу после совещания разошелся по кабинетам и лабораториям, уселись на кресла возле лифта и занялись изучением разложенных тут же, на журнальных столиках, газет. Видимо, они, как и Хорст, ожидали своих начальников. Фромм расположился в другом конце коридора, рядом с запасным выходом, порылся в нагрудном кармане, извлек из него записную книжку, открыл на закладке. На слегка помятой странице был записан перечень дел на сегодня:

Фромм немного подумал и вычеркнул эту строку.

Чтение своих же записей Фромма снова усыпило. Он откинулся на мягкую обивку кресла и уставился на потолочный светильник, чувствуя, как наплывает блаженная расслабленность. Глаза непроизвольно закрылись, карандаш выскользнул из пальцев и упал на пол…

— Хорст!

Над ним опять стоял Фогельвейде.

— Хорст, тебе не следовало приезжать. Нужно лечиться. Ведь у тебя еще не вышел срок отпуска по болезни. Но раз уж ты приехал, значит, не терпится. А раз не терпится, то пойдем в мой кабинет и поговорим.

Фогельвейде похлопал Хорста по плечу и неторопливо двинулся к лифту. Уже подойдя к его дверям, шеф остановился, словно что то вспомнив, и спросил:

— Кюттнера не видел?

— Он с остальными пошел в кафе напротив. — Хорст машинально взглянул на часы. Обеденное время еще не кончилось.

— Ладно, никуда он от меня не денется. А как твоя страховка?

— Сегодня вот собрался к своему юристу ехать. Прямо анекдот. В страховой компании придрались к тому, что я добровольно полез в огонь и вроде добровольно из него не вылезал. Оспаривают факт несчастного случая.

— И правильно, что оспаривают, — шеф кивнул, — это ведь не несчастный случай, а получение травмы в результате служебной деятельности. Кстати, в страховую контору нужно съездить с нашим юристом. Старик Штратманн все быстро устроит. Ему не привыкать вправлять мозги этим умникам из «страховых».

В кабину лифта зашел какой то посетитель с затравленными глазами и кипой бумаг под мышкой.

— Какой вам? — поинтересовался у него Хорст.

— Седьмой этаж, пожалуйста, — выдавил тот из себя.

Когда он вышел на своем этаже и лифт, мигнув кнопкой хода, плавно двинулся вверх, Хорст почесал подбородок:

— Видно, здорово приперла парня наша шайка, как вы считаете?

— Ничего, главное — жив остался. Да, кстати. Не обращайся ко мне на «вы». Сколько раз тебе говорил. На «ты» проще и мне привычней.

Хорст смутился.

— При посторонних я для тебя руководитель группы «Арденн» доктор Манфред Мария фон Фогельвейде, а в группе просто Манфред. Кстати, это приказ. Так тебя устраивает?

— Понятно, Манфред. Хотя странно, то ты играешь в демократию, то бьешь Мауха в челюсть.

— Надо же, узнал откуда то.

Они вышли на двенадцатом этаже. Фогельвейде одной рукой выбил, а другой поймал пластмассовую коробку с компьютерными дискетами, которую рассеянно вертела в руках блондинка в бежевом лаборантском халате.

— Ой, господин Фогельвейде, как вы меня напугали…

— Опять ты, Анна, летаешь в небесах, ну прямо управление военно воздушных сил, а не клоповник по борьбе с электронными ворами.

Анна улыбнулась:

— Заскучаешь тут, вы не звоните, не заглядываете. Зачем телефон тогда у меня узнавали?

Манфред покосился на Фромма, который сделал вид, что рассматривает стенд с планом эвакуации.

— Так у меня, Анна, двое детей. Девочка и мальчик. И жена бдительная, с тщательно продуманной системой разведки и контрразведки.

Говоря все это, Манфред делал лаборантке большие глаза, при этом показывая на стоящего рядом Хорста. Анна звонко рассмеялась:

— Да не показывайте мне на него пальцем, это же ваш сотрудник. Он не станет за вами шпионить, ему дорого расположение начальника. Ой, ну вот, опять из за вас лифт уехал!

Она погрозила мужчинам изящным пальчиком и, стуча каблучками, побежала вниз по лестнице.

Фогельвейде развел руками:

— Ну и ну, блестящая идея, Хорст. Шпионит! Действительно, узнали же поджигатели о том, что мы к ним начали приглядываться, хотя ничего серьезного, кроме штатных проверок под видом налогового министерства, не предпринимали! Шпионит. Шпионит кто то из своих. Как мне сразу в голову не пришло?

Хорст поспешил за шефом, быстро шагающим к своему кабинету.

— Но кто? Интересное дело получается. — Фогельвейде, горячась, постепенно повышал голос. — Пока они будут знать, что творится у нас в мозгах, то чем серьезней найдется зацепка, тем больше шансов, что они ее просто уничтожат. Ребята они, как выясняется, решительные, и мы опять останемся ни с чем…

Он крутанул в замке ключом, влетел в комнату и начал нажимать кнопки на панели телефона. Со стола полетели черновики, какие то бланки, закладки, скинутые резким сквозняком из распахнутой настежь двери.