Контрабандист без лишних церемоний взвалил себе на плечи тяжеленную тушу – и скрылся в темноте. Я пошарила рукой.

Фууу…

Повезло, успела ключик в замок вставить, а то выронила бы и ищи на земле впотьмах… до утра хватило бы. Надо переодеться, и сумку взять.

Я как раз успела, когда в окно поскреблись. Контрабандист был весьма и весьма доволен собой. Как кот, сожравший крынку сметаны и успешно избежавший встречи с тряпкой.

– Госпожа Ветана, вы готовы?

– Да.

* * *

Угрю было гораздо лучше. Сидеть я пока не разрешала, но лежать, опираясь на подушки, и даже самостоятельно кушать протертый жидкий супчик – вполне. Чем больной и занимался в ожидании лекаря. Я привычно присела рядом, отставила в сторону поднос, пощупала пульс мужчине и принялась снимать повязку.

Мужчины ждали моего вердикта с трепетом.

Наконец, я кивнула.

– Да. Заживает на редкость быстро, теперь я вам так часто не понадоблюсь. Будете меня раз в два дня приглашать, этого хватит. Если что случится – зовите, сразу прибегу, если боли будут, спазмы, но вроде как не должно.

Мужчины переглянулись. Я чуть напряглась.

Думать – одно а вот что у них в головах? Может, все-таки решат вырастить поколение крабов-лекарей? Откормленных моим мясом?

Нет, не решили.

– Госпожа Ветана, сколько мы должны за лечение?

Я незаметно перевела дух. Кажется, пронесло?

– Ваш сын уже уплатил, – отмахнулась я.

– Я свою жизнь дороже ценю.

– Поверьте, он заплатил более, чем достаточно.

– И все же, я просил бы вас принять еще небольшую плату – и продолжать приходить к нам в гости до моего полного выздоровления.

– Тогда и плату стоит отложить до того же времени. Раньше нельзя, примета плохая, – отмахнулась я.

– Госпожа Ветана, вы ведь из благородных?

А на этот вопрос у меня ответ был заготовлен заранее.

– Внебрачная дочь. Пока отец был жив – помогал, а потом… неважно.

– Понятно. Госпожа Ветана, случись что – мы можем к вам обратиться и рассчитывать на сохранение тайны?

Я на пару минут задумалась.

Контрабандисты – это опасно. Очень опасно. С другой стороны, коготок уже увяз. И вряд ли, отказавшись, я выйду отсюда целой и невредимой. В лучшем случае – утратившей дар.

Да, ходило и такое поверье.

Маг жизни может не только исцелять своим даром, но и убивать, это ведь две стороны одной монеты. Только исцелять он может всю жизнь, а убить лишь раз, потом дар его покинет. Навсегда.

Сколько в этом правды, я, по понятным причинам, не проверяла.

Контрабандисты ждали моего ответа молча. Я глубоко вздохнула.

– Поймите меня правильно, господин. А могу ли я рассчитывать на сохранение тайны? Связавшись с вами, я рискую не меньше, даже больше, чем вы.

Мужчины довольно переглянулись, и слово взял старший угренок.

– Обещаем, госпожа Ветана, никто, кроме нас троих о вас не узнает.

– Четверых.

– Лита тоже будет молчать, это в ее интересах.

Я пожала плечами.

– Если вы обеспечите сохранение тайны – я готова помогать людям.

Кажется, им тоже не хотелось меня убивать. Со мной распрощались со всей возможной сердечностью, и проводили до дома.

Веселье началось утром.

* * *

– АААААААИИИИИИИИИ! – мелодично выводил чей-то звонкий голос.

Да так душевно выводил, что меня снесло с кровати, как ураганом. Я подхватила сумку и как была, в ночной рубашке помчалась на крик. Единственное, что сообразила – это накинуть по дороге халат.

Голос привел меня к симпатичному домику через два от моего. И доносился вопль праведный из хлева.

– Пропустите, я лекарь!!!

Соседи, собравшиеся на крик, расступились без слов – каждый хоть раз да побывал у меня в гостях. А в хлеву…

Вопила Талара – симпатичная толстушка лет пятидесяти, жуткая болтунья и сплетница, обладающая незаурядным талантом слышать вовсе не то, что ей сказано. Так я, неосторожно сказав ей, что являюсь внебрачной дочерью благородного человека, вскоре услышала, что у меня трое внебрачных детей от знатного графа. Где дети?

Так с графом и остались.

Зачем? Ясное дело, титул наследовать будут. Своих-то у графа нету! Почему нет? Так ему уже за девяносто, были дети, да погибли, лекарка их спасти пыталась, не получилось, и поставил ей граф условие – пока новых не родит, он ее и не выпустит!

Причем врала она так вдохновенно, что ей верили! Знали, что врет, но верили. Такой вот талант!

Талара смотрела куда-то в хлев и вопила на одной ноте, пока я сильно не тряхнула ее за плечи.

– А ну замолчи! Что случилось!

– Св-винка моя! Свинка!

Я вгляделась в стойло и зажала рот рукой.

Охххх…

Талара с мужем разводили свиней, причем не абы каких, а белых, миролских. Очень симпатичная, мясная, флегматичная порода… держали супруги свинок в хлеву, но чтобы те не дрались, не худели и не портили друг другу шкуру и мясо, разделяли их по небольшим загончикам, вроде лошадиных стойл. В загоне как раз хватало места для корыта, поилки и свинки. Очень крупной свинки.

Сейчас же рядом со свиньей спал еще кто-то…

Кто-то?

Совершенно голый десятник Рем Лорак. Одежда его была разбросана тут же, причем трусы чья-то рука натянула свинье на передние лапы, рубашка кокетливо выглядывала из кормушки, а штаны я и не видела. В поисках тепла бедняга ночью подкатился к свинье под бочок, а та, видимо, благодаря размерам, не придавила несчастного. Так что мы имели обнявшуюся пару.

– Он мертвый? – шепотом спросила Талара.

Я пригляделась.

– Кажется, нет.

Потом огляделась, нашла взглядом здоровущий сапог (еще деталь одежды) – и прицельно запустила им в спящего десятника. И попала, конечно.

«Мертвое» тело громко всхрапнуло и перевернулось, открывая то, что мужчины обычно прячут от женщин до брачной ночи. Но тут прятать не стоило, ту можно было гордиться.

Утреннее возбуждение, прохладный воздух… эмммм… флага не хватало. А древко – было.

– Как это мило. Это – любовь? – пробормотала я.

И только потом поняла, что ляпнула.

Талара взвилась, как укушенная.

– Что!? Ах он скотоложец поганый!!! Да как он смел!? Да я!!! Да к градоправителю!!! Да он на моей свинье женится!!!

– Не забудьте на свадьбу пригласить, – не удержалась я, и видя, что «любовники» зашевелились вполне согласованно – дала деру.