к ней в голову. С каждым днем все труднее было оставаться оптимистом в данной ситуации. И только лишь, когда ее глаза закрывались от усталости, она успокаивалась. Потому как во сне она ясно видела дом, сестру, коллег по работе. И Дрейка…

Его нежный и добрый, но разочарованный взгляд, который она никогда не забудет. А проснувшись, она часто встречает другой, насмешливый взгляд, который будто бы смеется над ней. И который в любой момент может превратиться в холодный и жестокий, как у животного, взгляд Убийцы Ди. Которого она тоже никогда не забудет.

***

В другой из дней, когда ее тюремщик пришел к ней, девушка осмелилась задать ему интересующий ее вопрос:

— Как долго ты собираешься держать меня здесь?

Доминик на это немного помолчал, обдумывая свой ответ. И лукаво сказал:

— А что, не нравится мое гостеприимство?

Теперь уже сама девушка не знала, что на это ответить. «Гостеприимство? Какое еще гостеприимство? Я тут пленница!» — с горечью подумала она, а вслух сказала:

— Держать своего гостя в камере — не очень гостеприимно.

Тогда он подошел поближе к клетке, демонстративно взяв какой-то предмет со стола со словами:

— Мое гостеприимство заключается в том, что ты до сих жива. Тебе этого мало? Тогда может мне продемонстрировать наглядно мои навыки?

Тогда девушка поспешила прервать его:

— Я тут подумала о том, что ты говорил мне ранее.

— О чем именно? Я много о чем говорил.

— О твоем отце. Как он плохо поступил с тобой, запретив учиться, где хочешь. Поэтому, если тебе от этого будет легче, я, перед тем как оказаться тут, разрешила Мишель поступить в академию. Потому, что я знаю, как это тяжело без поддержки семьи.

После ее слов, Доминик вдруг взорвался:

— А ты и не имела права запрещать!

— Я ее сестра, — возразила на это Клэр, — и я переживала за нее. Ты ведь знаешь, какая опасная у нас работа.

— Но, несмотря на это, ты все равно не имела права запрещать ей делать то, что она хочет. Это еще одна причина, чтобы убить тебя.

С этими словами он поднес, предмет, который до сих пор держал в руке к решетке. И только сейчас пленница смогла рассмотреть его внимательнее. Это был металлический прут со стальным наконечником, Бог знает для чего применяемый.

Девушке впервые стало страшно, но подавив это в себе она уверенно сказала:

— Ты не убьешь меня.

— Это почему это?

— Там в лесу ты спас меня, хотя мог этого не делать. Ты мог уже много раз убить меня, но так и не сделал этого.

— Как я уже говорил раньше, убивать сразу не так весело.

— По той же причине ты не смог убить своего отца. Потому, что ты в глубине души все еще любишь его.

— Я его ненавижу!

— Не говори так. Связь между ребенком и родителем очень сильна. Я осознала это лишь, когда потеряла родителей. — мягко перебила его Клэр.

— Да что ты знаешь?! Между мной и моими родителями все не так! — было видно, как сильно он в этот раз рассердился на замечание девушки.

Он смотрел на нее, но это уже был не Доминик. Это был взгляд Убийцы Ди:

— Ты сегодня слишком много болтаешь. Придется мне показать тебе для чего этот инструмент.

С этими словами, он попытался схватить девушку через решетку. Но, к счастью, она вовремя отскочила вглубь, и прижавшись к стене, стала наблюдать за прокатившемся через него безумии.

— Какая жалость. Тогда повторим в следующий раз? А сейчас мне нужно идти.

С этими словами он закрыл за собой тяжелую входную дверь. Клэр, до этого стоявшая в испуге, наконец, облегченно вздохнула и отошла от спасительной стены.

Сколько еще это будет продолжаться? И как долго она сможет сохранять свой рассудок в такой ситуации? Задавалась она тогда такого рода вопросами. Она ясно осознавала, что никто не придет ей на помощь. Надежды уже не оставалось и поэтому она сама единственная, кто может хоть что-то сделать, чтобы помочь Клэр Беннет вновь ощутить дыхание свободы.

***

Доминик нашел Мишель, сидящую на крыльце своего дома, низко повесив голову.

Когда она подняла ее, чтобы посмотреть на него. Ее красивое личико было все в слезах, а светлые волосы были расчесаны на скорую руку и в некоторых местах даже спутаны. Видно было, что она сильно переживает за Клэр. Он бы, конечно, пожалел девушку, если бы мог.

Без лишних слов она встала и обняла его, ища в нем поддержку.

Было заметно, как Мишель сдерживает слезы:

— Спасибо, что пришел, Доминик. Тот мужчина из полиции сказал, чтобы я уже начинала делать заочные похороны Клэр.

Сказав это она тут же отпустила его и снова опустилась на ступеньки. Доминик последовал ее примеру. Он молчал, пытаясь подобрать нужные слова.

Недалеко от дома и правда стояла полицейская машина. А в мужчине, о котором говорила Мишель, Доминик сразу узнал инспектора Гордона.

Не выдержав молчания Доминика, девушка уже начала захлебываться слезами:

— Клэр сильная. Она обязательно вернется. Ведь так?

Она сквозь слезы посмотрела на него, вновь ища поддержку. Но не нашла ее.

Наконец, Доминик холодно произнес:

— Меня тоже расстраивает эта ситуация. Но буду с тобой откровенен. Прошел уже месяц. Это большой срок. Скорее всего ее уже нет в живых.

Мишель не выдержала его спокойного тона:

— Нет! Не говори так! С ней ничего не может случиться! У меня ведь больше никого нет..

Девушка закрыла лицо руками и снова разрыдалась. Парень же приобнял ее за плечи со словами:

— Ну же не плачь. Теперь у тебя есть я. Я помогу тебе организовать похороны. Ведь это единственное, что мы сейчас можем сделать для нее.

Сквозь слезы Мишель смогла выдавить из себя только:

— Спасибо.

***

Пленницу разбудил стук открывающейся двери и звук приближающихся шагов. Топ, топ, топ… Она уже точно знала сколько сюда ведет ступенек и какие по счету из них скрепят. Только пригодится ли эта информация ей для побега? Вряд ли.

«Это он. Кто еще это может быть?» — подумала Клэр. Девушка больше не тешила себя пустыми надеждами.

— Сегодня, наконец, пошел снег. Так красиво. — начал сразу же как зашел Доминик. — Жаль, что ты этого не видишь.

— А ты выпусти, и увижу. — предложила девушка.

Парень улыбнулся, но улыбка тут же сползла с него.

— А еще я видел сегодня Мишель. — он сделал многозначительную паузу.

— Мишель? Как она?

Девушка резко вскочила, хватаясь за прутья решетки, как за спасительную соломинку.

— Она очень расстроена. — честно признался Доминик. —