Государственные ИИ экстраполируют его выживание в качестве ИИ; его явная смерть их не одурачит. Они увидят прадора-ИИ, сотворенного Пенни Роялом, захватившего контроль над одним из крупнейших военных заводов-станций. И отправятся поскорее разделаться с ним; звездолеты почти наверняка уже в пути. Единственный вопрос – успеют ли они добраться сюда раньше Королевского Конвоя. Таким образом, Свёрлу необходимо запустить станционный У-пространственный двигатель.

Первичный осмотр показал, что двигатель тоже находился в плачевном состоянии и что сложный процесс его работы дестабилизирован. Тогда Свёрл подключил к проверке все доступные датчики, одновременно озадачив ближайшего ИИ заменой неработавших или отсутствовавших силовых и оптических кабелей. По мере того как роботы восстанавливали подачу энергии, объемы и точность приходивших Свёрлу данных увеличивались. Вскоре стало очевидно, что починка У-двигателя – дело трудное и его следовало разделить на отдельные задачи, полегче. И первая из них – перебалансирование контуров Калаби-Яу, что потребует сложных вычислений. Эту задачу Свёрл поручил ИИ, который управлял одним из телепортов и потому обладал приличествующими данному делу умственными способностями.

И тут Свёрл столкнулся вот с чем.

Наблюдая, как ИИ загружал данные в контуры, он начал замечать неполадки. ИИ отправлял пакеты непредусмотренными маршрутами, временами бился над, казалось бы, простыми вещами, а порой выдавал неожиданные интуитивные всплески. Сконцентрировавшись на этом разуме, Свёрл обнаружил, что тот избегал использовать определенный участок своего сознания, а когда без этого было никак не обойтись, возникали означенные всплески. Вычерчивая и изучая схемы потоков данных, Свёрл заподозрил, что этот участок разума у ИИ утрачен, и не только на виртуальном, но и на физическом уровне.

Свёрл принялся осторожно перерезать связи ИИ с его окружением, но тот так глубоко ушел в свою математику, что вообще мало что замечал. Расположенные внутри обиталища ИИ – округлого бронированного помещения – сенсоры показывали лишь обычный кристалл в обычной клети, установленной на обычной подпорке с раструбом на конце. Что-то тут определенно было не так, поэтому Свёрл захватил контроль надо всем, что окружало ИИ, и отключил кристалл. Раструб расширился, все физические соединения были выдернуты из клети-скелета, окружавшей кристалл. Он всё еще функционировал, поскольку сам «кожух» содержал некоторый ограниченный запас энергии, но ничего нового ИИ уже не поступало, так что он перешел в состояние покоя.

Обыскав окружающее пространство, Свёрл нашел в кладовке ремонтных роботов телепорта, активировал одного из них и послал в жилище ИИ, открыв бронированную заслонку. Следуя инструкциям Свёрла, робот проковылял внутрь на четырех ножках, остановился у подножия подпорки, протянул лапки богомола и вытащил ИИ из зажимов. Затем он развернул кольцо сенсорных штырьков на том, что номинально являлось его головой, выбрал нужный и, не коснувшись решетки, прижал его прямо к боку кристалла. После чего заглянул внутрь.

Кристалл был прозрачен как в человеческом, так и в прадорском спектрах, хотя некоторая доля искажения и преломления присутствовала. Потребовался всего один короткий взгляд, сразу выявивший трещину в самом центре. Свёрл велел роботу использовать другой сенсор, для более глубокого молекулярного анализа, но только чтобы подтвердить свои предположения. Он уже догадывался, с чем имел дело. Объект был создан из сверхплотного углерода, каждый его атом представлял собой сложнейшую ЭВМ, все спиновые состояния переплетались в синергетических процессах, работали удивительные фемтосвязи и временные кристаллы нулевой мощности… Вероятно, эту штуку можно было бы назвать черным бриллиантом, если бы кому-то вообще захотелось подбирать камню название. ИИ хранил в сердце крохотную частицу Пенни Рояла.

– Ты еще не закончил со мной, да? – спросил Свёрл.

Он осознал, что проклацал это вслух протезами-мандибулами, лишь когда Бсорол защелкал в ответ.

Проигнорировав первенца, Свёрл велел роботу вернуть ИИ на подставку. Осведомленный теперь о тонких структурах, он создал поисковую программу, которая тут же начала выдавать положительные результаты. Свёрл проверил полсотни станционных ИИ, после чего прекратил поиск. Не обязательно было исследовать всех, чтобы понять, что каждый из них нес в себе черноту.

Трент посмотрел вниз, на безупречно чистый моховой ковер. Интересно, что Флоренс сделала с телами? Отправила ли в одну из топок, на сожжение вместе с прочим мусором, или припрятала куда-нибудь, сохранив до той поры, когда, возможно, отыщутся какие-нибудь родственники, которые и решат, что с ними делать? Он покачал головой и направился к трем груженым антигравитационным каталкам, зависшим примерно в метре над полом, чтобы посмотреть на три возлежавших там живых тела. Тем временем голем-андроид, скелет, чуть раньше намеревавшийся убить его, поместил в шлюз последние три криоящика, в которых прибыли эти тела. В любую минуту появятся следующие, и еще один робот по ту сторону шлюза вытащит пустые морозильники, заменив их полными. Сперва это будут незнакомцы, ведь Риик и ее дети еще не здесь. Трент чувствовал, что поступает эгоистично, желая удостовериться, что всё тут работает нормально, прежде чем принять ее и мальчиков.

У тела мужчины на первой каталке отсутствовали ноги до самых бедер, руки, нижняя челюсть, нос и глаза. Серебристо-серая кожа затягивала все места срезов, тело было холодным, застывшим, сердце билось лишь раз в несколько часов, подкачивая специальную морозостойкую искусственную кровь. Во время того как Трент осматривал пациента, каталка издала предупреждающий сигнал и двинулась к двери из зоны приема. Проводив ее взглядом, Трент шагнул к другой, противоположной двери, толкнул ее, взобрался по винтовой лестнице и оказался на наблюдательном пункте, предназначенном, впрочем, не для надзора за госпиталем, а для исследователей и студентов.

Поглядев на атомарник, оставленный тут заряжаться, Трент рухнул в одно из четырех находившихся здесь кресел.

Перед креслами изогнулся панорамный экран, разбитый на множество окон, в каждом из которых демонстрировалась какая-то сцена из жизни больницы. Над подлокотниками висели контрольные голограммы. Откинувшись на спинку, Трент запустил руку в голограмму, порылся в меню, выделил пациента, которого только что осматривал, и включил видеосистему слежения.

– Нездоровое влечение? – хмыкнула Сепия, развалившаяся в другом кресле.

– Могу то же самое сказать о тебе.

Трент кивнул на экран перед ней, показывавший Коула в монтажной, который через форс занимался перепрограммированием всего и вся. Сепия же с остекленевшими глазами всматривалась в то, что выдавал ей непосредственно в мозг ее форс, пытаясь разобраться, что именно делал психотехник.

– Понимаешь хоть что-нибудь?

Сепия моргнула, и взгляд ее не сразу, но стал осмысленным.

– Похоже, большинство из них в самом разгаре сезона суицида – многим перевалило за двести лет, и они устали от жизни.