Собаки заскулили, закружились на месте, а потом рванулись в темноту, увлекая за собой проводников.

— Вы не торопитесь, Василий Валентинович, — придержал Сухарева, кинувшегося было за проводниками, Сидоров. — Никуда они из этого подвала не денутся.

Старшина Круглов включил фонарик и осветил им стены, сложенные из потемневшего от времени кирпича.

— Чуть правее, — попросил его Кравчинский. — Здесь где-то был выключатель.

Свет загорелся, и Сухарев обвел глазами помещение. Подвал, судя по всему, был велик. Надо отдать должное нашим предкам, строили они действительно капитально и на века. Даже при своем немалом росте Сухарев не смог дотянуться рукой до потолка.

— Пошли, что ли, — сказал майор Сидоров, неуверенно покосившись на следователя.

Надо сказать, что Кравчинский оказался прав. Барахла за время многовековой эксплуатации дома в подвале накопилось изрядно. Не подвал, а целый музей. Пока следопыты метались по запутанному подземному лабиринту в поисках пропавшего прокурора, старшина Круглов успел посидеть в слегка обветшавших, но еще довольно приличных креслах чуть ли не екатерининской эпохи, а милиционер Куницын обнаружил чернильный прибор с гербом СССР и надписью ГПУ. Прибор он преподнес своему начальнику, но Сидоров дар отверг как политически несвоевременный и абсолютно ненужный в повседневной работе. Зато сам майор (что значит розыскной опыт!) обнаружил нечто, наводящее на серьезные размышления и позволяющее сделать далеко идущие выводы по поводу расследуемого дела. Внушительный шкаф, сделанный, скорее всего, в начале прошлого века, содержал в себе несколько комплектов формы родного министерства, которое, впрочем, в те времена называлось то ли наркоматом внутренних дел, то ли главным политическим управлением. Форма была новенькая, словно ее пошили всего несколько дней назад. Во всяком случае, на ней не было и намека на пылинки. А сапоги начищены были так, что в них можно было смотреться. Если же учесть, что такую форму наши доблестные стражи порядка носили по меньшей мере шесть с лишним десятков лет назад, то приходилось признать, что она как-то слишком уж хорошо сохранилась.

— И что ты об этом скажешь, Василий Валентинович? — тихо спросил майор у следователя, отыскивая глазами Кравчинского, который, впрочем, затерялся где-то в соседнем отсеке подземного бункера.

— Занятно, — усмехнулся Сухарев. — Так ты думаешь, что мы имеем дело с театром?

— Да уж поверь моему опыту и нюху, Василий, — зашептал Сидоров. — Аферисты высочайшего класса, если уж им удалось обвести вокруг пальца и запугать самого Кудряшова.

— А призраки?

— Господи, Вася, современная техника творит чудеса. Я видел однажды в столице грандиозное шоу пиротехников. Я тебя умоляю!

— А дом?

— Да мало ли у нас взрывников-виртуозов! Так заложат заряды, что дом рассыплется в пыль.

Трезвый взгляд Сидорова на проблему, казавшуюся почти мистической, очень понравился Сухареву. Почему бы нет? Заманили в особняк сначала Кудряша и вытрясли из него все что нужно. И жаловаться «расстрелянному» мафиози вроде бы не на кого, да и некуда. Кто поверит в такую чушь? Видимо, Субботина сюда заманили с той же целью, и если бы не вмешательство российской прокуратуры в лице Василия Валентиновича Сухарева, авторитету пришлось бы побывать в лапах ряженых сталинистов.

— Помяни мое слово, Лютикова они похитили, — продолжал тем же драматическим шепотом Сидоров, — Надо брать этого Кравчинского за жабры и давить из него информацию.

— Что значит давить? — нахмурился Сухарев. — А закон? Извини, Семен Алексеевич, но я не могу допустить физического давления на подследственного.

— Так ведь убьют Лютикова-то! — разгорячился Сидоров. — Это же отморозки, им терять нечего. Они же сотнями миллионов долларов ворочают, ты сам говорил.

— Все равно, — вздохнул Сухарев. — Ну не могу я, Семен, пойти против закона.

— Ох уж эта прокуратура! — почти простонал Сидоров.—Ладно, физическое давление нельзя, а психологическое можно?

— Ну, ввиду сложившихся обстоятельств…

— Именно, — возликовал Сидоров и распахнул шкаф с обмундированием.

Не успел Сухарев глазом моргнуть, как майор уже облачился в синие галифе и подобрал себе сапоги.

— Ни-ни, товарищ майор, — остановил начальника Круглов. — Вам гимнастерка положена со шпалами, а с кубиками это для нас.

Не прошло и трех минут, как трое милиционеров во главе с майором Сидоровым превратились в суровых службистов из НКВД, причем настолько натуральных, что у Сухарева защемило под ложечкой. Сидоров сунул свой служебный «Макаров» в карман галифе, а револьвер системы «наган», как и положено по уставу, поместил в кобуру.

— Ты посмотри, как работают, — прицокнул он языком то ли осуждающе, то ли восхищенно. — Даже оружие у них соответствует эпохе, а главное, находится в отличном состоянии. Ну, растрясем мы с тобой эту банду оборотней, Василий Валентинович, помяни мое слово. Мы им покажем, как порочить служебный мундир.

Одежда далекой эпохи, в которую облачились милиционеры, сильно прибавила им как уверенности, так и солидности, и на работника прокуратуры они посматривали уже без всякого почтения.

Сухарева начало беспокоить исчезновение двух проводников с собаками. Все-таки как бы ни был велик подвал, но не настолько же он обширен, чтобы люди и животные пропадали здесь без всякого следа. Кравчинский, между прочим, тоже исчез. Так что затеянный майором Сидоровым маскарад оказался неуместным в столь драматически складывающихся обстоятельствах. Следопыты вдруг обнаружили, что потеряли выход и возвращение на свет божий из замкнутого пространства со спертым воздухом становится все более проблематичным.

— Но позвольте, — возмутился майор Сидоров, — мы прошли уже не менее километра, должен же он где-то закончиться, этот чертов подвал?

Сухарев вынужден был признать, что завел доблестных сотрудников милиции в лабиринт, которому не было ни конца ни края. Немудрено, что здесь заблудились и прокурор Лютиков, и проводники с собаками. Стены вокруг были самые обычные, кирпичные, да и коридоры, по которым двигались правоохранители, тоже ничего устрашающего в себе не таили, тем не менее Василию Валентиновичу стало немного не по себе. А если быть более точным и менее деликатным, то он перетрусил не на шутку. Конечно, можно было предположить, что подвал загадочного дома связан с городскими катакомбами, но Сухарев отлично знал, что подземных сооружений столь грандиозных масштабов в его родном городе нет. И, однако же, лабиринт был. Оставалось выяснить, откуда он взялся, и предъявить обвинение его создателю за незаконное строительство.

— Может, стрельнуть из револьвера? — спросил старшина Круглов. — Вдруг кто-нибудь отзовется?

Следопыты бродили по подземелью уже более часа, так что вполне созрели для самых глупых предложений. Сухарев открыл было рот, чтобы возразить, но не успел произнести ни слова. Выстрел, произведенный старшиной Кругловым из чужого револьвера, оглушил следователя, но положение попавших в беду работников правоохранительных органов не изменил. Крепкие кирпичные стены все так же равнодушно внимали ругани майора Сидорова, которому вторили его доблестные подчиненные. Мат был такого накала, что мог прошибить, казалось бы, любое препятствие, но, увы, наши старательные предки умели строить с расчетом на любое стихийное бедствие, в том числе и на словесную атаку стражей порядка.