— По моим данным он исчез в результате катаклизма, природа которого пока не изучена.

— Что значит не изучена?! — взорвался Лютиков. — Ты хоть знаешь, сколько этот дом стоит!

— А что ты от меня хочешь?! — в свою очередь возмутился Сухарев. — Ты поручил мне расследовать дело, в котором покойники воскресают, люди превращаются в призраков, дома исчезают без следа, и хочешь, чтобы я тебе представил логическое объяснение случившемуся?! А если его нет, этого объяснения? А если оно не укладывается в привычные для нас юридические рамки? О здравом смысле я уже не говорю.

— То есть как не укладывается? — не поверил Лютиков.—Да быть такого не может? Я понимаю, Василий, ты устал, год без отпуска…

— Спасибо за заботу, дорогой Иван Николаевич, век не забуду твоей доброты… Кому передать дело?

— Ну зачем ты так сразу, Василий Валентинович… — развел руками Лютиков. — Углову передай.

— Углов болен. В общем, не в форме.

— Да вы что, в самом деле?! — взвился из-за стола Лютиков. — Уволю всех к чертовой матери.

— А что ты хочешь от человека, на глазах которого призраки ростом чуть не с Останкинскую телебашню дубасили друг друга мечами? И дом всосало в черную гигантскую воронку тоже при нем. Человек едва уцелел в этой передряге. Неделю по меньшей мере с него толку не будет.

До Лютикова наконец стало доходить, что в городе, вверенном его неусыпному надзору, происходят какие-то странные и не укладывающиеся в привычные рамки события. Он взял со стола принесенную Субботиным папочку, открыл ее и принялся читать. Бумаг было немного, так что сам процесс чтения у прокурора не затянулся. Зато размышлял он над ними, по меньшей мере, минут двадцать.

— НКВД-то у нас откуда взялось, а, Сухарев? — поморщился Лютиков.

— Спроси что-нибудь полегче

— Может, доложить наверх, — указал глазами на потолок Лютиков. — Так, мол, и так — неопознанный объект.

— Фактов мало, — покачал головой Сухарев. — Это если бы мы им что-нибудь вещественное представили. А у нас, кроме показаний свидетелей, ничего конкретного нет.

— А пропавший дом?

— Решат, что взорвали террористы. Или строители прячут концы в воду. Да мало ли можно найти разумных объяснений самым невероятным вещам. Было бы желание.

— Ну хорошо, а ты что предлагаешь?

— Пока у нас две зацепки: квартира, где был то ли убит, то ли усыплен гражданин Иванов, и особняк, купленный Аполлоном Кравчинским. Дворец этот раньше принадлежал графу Глинскому, построен он чуть ли не в восемнадцатом веке, словом, со всех сторон подозрительный объект. А вчера вечером там самым непостижимым образом пропал Ярослав Кузнецов. Я думаю, что два упомянутых объекта как-то связаны с этим таинственным оракулом. Особняк я уже осматривал, но теперь хочу покопаться там поосновательней.

— Пожалуй, — задумчиво проговорил Лютиков. — В этом что-то есть. А давай-ка вместе туда наведаемся — одна голова хорошо, а две лучше.

…Таинственный особняк встретил гостей неприветливо. Прокурор Лютиков долго осматривал его облупленные стены и качал головой. Здание хоть и было построено двести с лишним лет назад, но впечатляло своими пропорциями. Внутрь входили с предосторожностями. Сухарев не стал пропускать прокурора вперед и шагнул в дверной проем первым.

Василию Валентиновичу показалось, что сегодня здесь гораздо светлее, чем в первое его посещение. И мусора вроде поменьше. Вчера в темноте ему было не до осмотра, а возможно, что нанятые Кравчинским рабочие уже приступили к очистке здания от накопившегося здесь хлама.

— Пойдем на второй этаж? — негромко спросил Лютиков.

— Для начала я бы осмотрел подвал. Между прочим, Аполлон Кравчинский вчера утверждал, что обнаружил там изрядные запасы вина и кольчуги.

— А кольчуги здесь при чем? — удивился Лютиков.

Сухарев в ответ развел руками. Он вообще мало что понимал в этой дурацкой истории, но не станешь же говорить об этом начальству. Следователю оставалось только напускать на себя сосредоточенный вид озабоченного сложными проблемами человека. Обследовав весь нижний этаж, работники прокуратуры, к своему немалому удивлению, вход в подвал так и не обнаружили. Особняк был столь огромен, что следователь Сухарев устал головой качать по поводу пошлой роскоши, в которой обитали дворяне ушедших времен, да злобствовать на выскочку и авантюриста Аполлона Кравчинского, вздумавшего им подражать в дурных привычках.

— Должен же быть чертов подвал! — возмутился прокурор Лютиков за спиной у заглянувшего в очередные апартаменты Сухарева.

— Чертов лабиринт, — выругался следователь, закрывая за собой дверь.

Прокурора в коридоре не было. Сухарев растерянно огляделся по сторонам, бросился было вперед, заглянул за угол, но никого там не обнаружил.

— Иван Николаевич, — произнес он негромко, — вы где?

На вопрос следователя не отозвалось даже эхо. Сухарев встревожился не на шутку и принялся лихорадочно открывать все попадающиеся на пути двери. Голос его буквально гремел набатом под высокими сводами и способен был разбудить даже мертвого, но Иван Николаевич Лютиков на его зов не откликнулся. Ситуация была абсолютно несуразной, даже дикой — был человек и нет человека. И что прикажете с этим делать? Полчаса Сухарев метался по огромному дому, зачем-то даже поднялся на второй этаж, но ничего существенного там не обнаружил. Немного успокоившись и пораскинув мозгами, Василий Валентинович пришел к выводу, что пора вызывать подкрепление. Здание следовало прочесать сверху донизу, рассекретив все его потайные ходы и лазы. Не исключено, что прокурор Лютиков обнаружил вход в подвал, но не успел предупредить следователя, как потайная дверь за его спиной захлопнулась.

Вызванные на подмогу доблестные сотрудники милиции взялись за дело с завидным рвением. Особенно усердствовали их собаки, вынюхивая следы прокурора, но, увы, четыре часа непрерывных поисков не принесли ровным счетом никакого результата.

— Может, Иван Николаевич куда-то отлучился? — предположил нервный майор, возглавлявший милицейскую бригаду.

— А куда он мог отлучиться? — не согласился с ним Сухарев.

— Мало ли, — развел руками милиционер. — Но в доме его нет. Мы обшарили даже чердаки.

— А подвал?

— Нет в этом доме подвала, Василий Валентинович.

— Подвал в этом доме есть! — твердо заявил Сухарев. — Если не найдем вход — будем ломать пол. Человек пропал, можете вы это понять, товарищ майор?!

Товарищ майор очень даже хорошо понимал товарища следователя. Тут не просто человек пропал, а прокурор! А ради спасения столь значительного лица можно не только пол продолбить, но и дом разобрать по кирпичику. Последнее майор сказал, конечно, в горячке, ну Сухарев расхолаживать его не стал, поскольку и сам находился во взвинченном состоянии. Прибывшие на место происшествия строители за дело взялись с большим энтузиазмом и разобрали деревянный паркет в два счета. Дальше, однако, дело застопорилось. Обнаруженную под паркетом плиту не брали даже отбойные молотки. Случай, что ни говори, беспрецедентный. Вошедшие в раж строители готовы были грызть монолит зубами, но кроме снопов искр, вылетающих при каждом ударе отбойного молотка, так ничего и не добились.