да тобою направляемь,

получу от Христа Бога велию милость.

Клочки по закоулочкам

Над Тихорецком плыла тихая ночь, похожая на романс Даргомыжского «Мне минуло шестнадцать лет».

Руководитель службы безопасности корпорации Пикорин ходил по заснеженным дорожкам химкомбината с местным двортерьером Шариком, пытаясь вычислить, где бы он спрятал, если бы возникла такая нужда, что-либо ценное. Снегокат «Ямаха» был оставлен им под навесом у вахты, ездить на нём по территории химкомбината было неудобно из-за куч мусора и торчащей из-под снега арматуры.

Мороз крепчал, и огромная территория с закрытыми тёмными зданиями навевала какую-то иррациональную жуть.

«Итак, летом и осенью не было снежных заносов, но с охраняемого центрального входа проехать сюда в любом случае невозможно. Правда, есть ещё запасной вход», — Пикорин достал из кармана копию плана химкомбината и осветил его фонариком.

Впереди, взбираясь на горы и кучи снега, бежал Шарик, который Пикорину явно симпатизировал. То и дело оглядываясь, он вострил уши и мёл хвостом из стороны в сторону, поглядывая на полную луну. Достав из кармана фляжку с коньяком, начальник службы безопасности, сделал три глотка, хмуро наблюдая за собакой. Только через полчаса он дошёл до противоположной стороны комбината и ударом кулака проверил запасные ворота на прочность. Промёрзшее железо издало глухой стон…

«Допустим те, кто хотел во что бы то ни стало въехать на химкомбинат, могли перелезть через забор с несколькими рядами колючей проволоки и открыть засов… В принципе ничего невозможного в этом нет, но куда бы они поставили рефрижератор?.. Допустим, вот сюда, — определил он пару мест. — А как бы они вытаскивали из него злополучный „груз“, ведь каждый из цинковых гробов весит больше центнера?» — Пикорин огляделся. Неподалеку стоял обычный козловой кран, под навесом замерли два погрузчика. Под другим навесом были свалены строительные тележки…

«Одно из двух: на погрузчике, если он на ходу, можно перевезти „груз“ куда угодно, но вряд ли хоть один из них работает, — оглядев технику более тщательно и убедившись, что погрузчики невозможно завести ни при каких обстоятельствах, Пикорин направился к крану. — Допустим, если рефрижератор заезжал на территорию, и если он подъехал прямо сюда, то…» — Пикорин оглядел с фонариком все навесы неподалеку от крана.

Шарик так же тщательно обнюхивал всё, что он осматривал, раскусив, что хозяин что-то потерял, но ничего похожего на злополучный груз нигде не было — ни в двух складских помещениях рядом с запасным выходом, ни под навесами, ни под кусками картона в здании отдела сбыта.

Пикорин устало присел на корточки в одном из пустых цехов и закурил. Пес лёг у его ног и зевнул, косясь на яркий фонарик, который начальник службы безопасности положил на вздувшийся волнами пол.

— Пошухарить еще? — спросил Пикорин у Шарика, когда они снова вышли на воздух.

Пес огляделся и зарычал.

Было около половины четвертого утра. По крыше отдела сбыта уже больше минуты нудно стучал кусок железа. Пикорин покосился на козловой кран и, осветив фонарём стену, обнаружил пожарную лестницу. Подпрыгнув, он быстро вскарабкался по ней на крышу и, увидев стоящие у самого края три металлических ящика, вытащил телефон.

— Мобильник здесь плохо берёт, Михаил Васильевич, что делать?.. — прокричал он в трубку. — Я их нашёл на крыше отдела сбыта! Да, гробы… Сообщить в прокуратуру о находке? Сейчас? Значит, утром?.. Хорошо, простите, что разбудил!..

У пса, сидевшего под лестницей, шерсть на холке вдруг встала дыбом, он вытянул шею и по-волчьи завыл. Пикорин, соскользнув на землю, слепил снежок и кинул им в собаку. Шарик, мгновенно замолчав, завилял хвостом и умчался вперед.

— Не было печали, — ругался Пикорин на обратном пути. — Зато одной головной болью стало меньше, да, Шарик?..

Собака, не оглядываясь, бежала далеко впереди…

Пронесёт

Мела поземка. Воздух у дороги привычно вонял соляркой и бензином.

На трассе Москва — Ростов, на обычном месте, стояла машина экипажа ППС. Мимо, на скорости, к химкомбинату промчались три милицейских автомобиля, под завязку набитые милиционерами.

— Думаешь, нашли?.. Дай мне телефон, — протянул руку Лапшин.

— Я сам! — огрызнулся Долгов, и через пару минут «Моторола» уже пылала в маленьком импровизированном костерке на обочине.

— Вот увидишь, пронесёт, как всегда, — нервно хихикнул Долгов.

— Ты уверен? — мрачно спросил Лапшин. — Если бы ты не звонил Гончарову, о нас бы никто не знал!

Мимо проехал чёрный затонированный джип главы городской администрации. Долгов и Лапшин проводили его глазами, сели в машину и поехали обедать.

По дороге они не разговаривали.

Очная ставка. Хроника событий.

Среди всего милицейского состава, а также составов ДПС и ВОХР г. Тихорецка рядовой Шабалкин никого не опознал.

Через три дня Шабалкин был отправлен на обследование в военный госпиталь, а оттуда в часть, где служил. В течение месяца Шабалкина комиссовали и уволили из вооруженных сил. То, что он не может быть причастен к исчезновению рефрижератора, стало ясно по рентгеновскому снимку его головы.

Последний штрих к портрету

С утра казалось — город затаился…

— Отпросилась к сыну на утренник! — старший следователь Дочкина, обойдя на крыльце прокуратуры Льва Тимофеевича, поспешила к детскому саду «Ёжик» — в начале улицы.

— У тебя есть сын? — изумился Лев Тимофеевич.

— Конечно, — обернулась Дочкина. — Ему пять лет, восемь месяцев и четыре дня.

— Такой большой? — на задавшего вопрос Льва Тимофеевича было почему-то неловко глядеть.

— Практически школьник, — кивнула Света. — Зовут Ваня… В смысле, Иван Иванович Дочкин.

— А что за утренник? — Рогаткин сделал пару шагов за Светой, но затем остановился.

— Ну, зайчиком попрыгает в честь скорого Дня Святого Валентина, — засмеялась майор Дочкина. — Я вернусь минут через сорок, это недолго!..

«А не привезти ли мне в Москву невесту? Вот такую пышечку и с ярким румянцем на щеках, — глядя вслед Светиной коренастой фигурке, думал Лев Тимофеевич, пока курил на крыльце прокуратуры. — Ведь всем известно, что самые лучшие жены — из провинции!.. И мама что-то похожее говорила на этот счёт».

Тут на Льва Тимофеевича напал сухой кашель — он вдруг вспомнил, как неоднократно пытался найти свою судьбу в Москве, Зарайске и в Шарм-эль-Шейхе.

«Она — следователь, и ты — следователь… Два следователя в семье — разве не чересчур? — невольно подумалось ему. — Забудь, Лёва, забудь, на свете не существует взаимной любви, тем более для такого неземного красавца, как ты!» — скрасил шуткой своё ожидаемое фиаско Рогаткин, наблюдая, как коллега Дочкина заходит в детский сад.