Ну же, Незваный, Вельзевул, Асмодей, Люцифер или как там тебя, яви мне свой темный лик!

Другая бы на моем месте трепетала от ужаса, ожидая воплощенное зло, меня охватило какое-то горячечное веселье. Чего бояться, если мы хорошо знакомы и даже пили вместе?

Шли минуты, но Незваный не появлялся, и вскоре стало ясно, что он не придет — не считает нужным, или ему попросту нельзя.

Пока размышляла, окончательно рассвело, и я углубилась в чтение фолианта. После того как главный демиург уснул, сам собой поднялся Драконий Хребет и разделил мир на две части: мир Справедливости, где каждому воздается по делам его, и Беззаконные земли, где не действовали «законы людские и божьи». Потому там плодились нелюди: оборотни, питрисы, встречались странствующие духи, демоны-подселенцы. Все понятно, но кто такие питрисы?

Здесь оборотней не водилось, духи и демоны появлялись изредка, правда, питрисы все равно рождались, причем у простых людей. Надо у кого-нибудь спросить, что это за зверь такой. Очень редко, даже несмотря на обряд Отречения, в женщине пробуждались ведьминские наклонности.

О, как интересно! Ставим галочку: разузнать про ведьм и обряд Отречения.

Заповеди этого мира отличались от наших. Помимо законов, призванных облегчить работу Спящего, существовал божественный свод правил. Местный бог не велел поклоняться ему и кого-то любить и почитать, все сводилось к «не навреди умышленно». Зато имелся целый раздел, посвященный нелюдям и ведьмам. С ними люди не церемонились, разрешалось убивать оных без суда и следствия, кроме ведьм, их следовало ловить и отдавать магам из ордена Справедливости.

Стало так интересно, что я не сразу обратила внимание на отчетливый цокот копыт, вплетающийся в пение птиц, приветствующих своего солнцеликого бога. Момент, когда скрипели открывающиеся ворота, я проморгала.

Неужели это он, будущий муж? Сердце ухнуло в пятки, я метнулась к окну, села на подоконник, чтобы лучше слышать, что происходит снаружи, — отсюда все равно не было видно двор. Цок-цок, цок-цок — как маятник часов. Лошадь, точно одна, значит, это не экипаж. Господи, пусть Ратон будет хотя бы симпатичным!

Донесся радостный мужской возглас — это кто-то из стражников. Вроде бы прозвучало «бэрр». Точно, жених приехал! Захотелось куда-то себя деть, желательно провалиться под землю.

Цокот стих. Заговорила женщина, вроде Саяни. О господи! Я слезла с подоконника, подбежала к зеркалу. Вдруг он прямо сейчас зайдет, а я неумытая и нечесаная? Из зеркала на меня взглянула молоденькая чернобровая девушка с чувственными губами. Привыкай, Оля, ты теперь такая. С локонами ниже пояса и ресницами до самых бровей. В своем мире эта девушка не сходила бы с обложек журналов, здесь она считается страшилищем.

Почему бы не перевернуть их представление о прекрасном с ног на голову?

В коридоре затопали, я сбросила сорочку, влезла в сиреневое платье-медузу, застряла, еле протиснулась, но сзади зашнуровать его так и не смогла. Черт, это обязанность служанок! По идее, жених не должен заявиться, пока невеста не готова.

В дверь постучали.

— Кто? — спросила я, села на кровать.

— Доброе утро, Вианта, — проговорила Саяни. — Открой, пожалуйста, есть разговор.

На княгине было темно-сиреневое бархатное платье с оборками на талии, утянутое на груди и бедрах. Вьющиеся волосы служанка уложила на темени в цветок, из его сердцевины свешивались три локона.

Закрыв за собой дверь, Саяни оглядела меня с ног до головы. Вздохнула и прошептала:

— Благородная бэрри, просыпаясь, обычно зовет служанку, чтобы та вынесла ночной горшок, помогла одеться и уложить волосы. И только потом бэрри читает книги, завтракает и занимается другим.

— Горшок мой пуст, — отшутилась я. — Имею привычку ходить в уборную на этаже.

— Вианта тоже так делала, — сказала Саяни, села рядом со мной, открыла книгу, бездумно прочла пару строк.

— Ты идешь правильной дорогой. Еще немного, и привыкнешь…

— Ратон приехал? — спросила я, она кивнула. — Тогда зови Лиису, пусть уложит волосы. Хочу, чтоб прическа была похожа на твою.

Или мне показалось, или Саяни вздохнула с облегчением, встала и зашагала к выходу. Видимо, она боялась, что я взбрыкну, откажусь от свадьбы, и она не сможет воссоединиться с любовником.

Лииса появилась в течение минуты, отвела меня в купальню, которая находилась на первом этаже за кухней, где натопленная печь уже дышала жаром. Лииса с корзиной, где имелись всевозможные склянки, ждала, когда я разденусь — тут было принято обнажаться при служанках, но я отослала ее, попросив рассказать, в какой склянке что хранится.

Подождав, пока она исчезнет, я тронула ногой воду в мраморной купальне, села, погрузившись по шею, вылила на волосы смесь желтков и хвойного концентрата. Какой ты, Ратон? От тебя зависит моя жизнь и счастье. Правду мне, понятное дело, никто не скажет — Саяни заинтересована в нашей свадьбе и нахваливает тебя.

Так хочется верить, что Ратон окажется хорошим человеком, к тому же приятным на вид!

Я запрокинула голову и погрузилась в воду с головой так, что на поверхности осталось только лицо. На потолке танцевали блики преломленного света свечей, тихонько хлюпала вода. Не пытайся отсрочить неизбежное! Тебе нужно взглянуть в лицо своему страху. Будь сильной!

Вытершись полотенцем, больше похожим на простыню, я позвала Лиису, которая прошептала, затягивая завязки на моем платье:

— Он собирается посетить вас, я слышала, как они говорили… Вы волнуетесь?

— Конечно. Я совершенно не помню человека, с которым у меня скоро свадьба!

— На севере, откуда я родом, часто так случается. Девушки не видят своих женихов до свадьбы. Потом многие плачут. Вы хоть отказаться можете… — Она вздохнула. — Ратон — хороший. Много женщин завидуют вам. — Она принялась вытирать мои волосы.

— И ты? Лучше обрати внимание на Амиля, по-моему, он человек чести и интересен как мужчина.

Лииса зарделась, потупилась.

— После вашей свадьбы я хочу уехать. — Она посмотрела на меня жалобно. — Отпустите? Тогда я смогу когда-нибудь его забыть и выйти замуж.

— Конечно, отпущу, ты теперь свободный человек. Если понадобится помощь, обращайся.

— Вы так добры! — выдохнула она. — Добры, как Спящий, да продлится его животворящий сон! Другая бы… Эх…

Одевшись и более-менее просушив волосы, я вернулась к себе, где Лииса принялась мастерить мне прическу, а я все думала о Ратоне, цепенела, потела, дрожала. Когда прическа была готова, я попросила Лиису позвать жениха.

Вдохнула. Выдохнула. Зажмурилась и будто бы увидела себя со стороны: молодая девушка стоит возле зеркала. Кулаки сжаты, на лбу морщины. Успокойся! Еще пару дней назад ты думала, что скоро умрешь, теперь все прекрасно! Живи и радуйся.