— Как раз там король Филипп рассчитывает собрать силы для противостояния османам. Там к испанцам примкнут еще и наемники из Италии, в том числе галеры, снаряженные семейством Дория. Капитан говорит, что, по его сведениям, это будет самое громадное Христово воинство из когда-либо собранных. А дон Гарсия — самый превосходный флотоводец во всей Европе. Турки, по его словам, будут разбиты в пух и прах.

Томас поглядел на каталонского офицера, бочковатого и слишком уж привыкшего к сытой размеренной жизни. Такие тягот походов долго не выносят.

— Переведи: я молю Господа, чтобы капитан оказался прав. Мы сей же час отправляемся в цитадель.

— Он говорит, что нас туда проводят его люди. — Прежде чем продолжить, Ричард осторожно покосился на каталонца. — Ходит слух, что в Барселоне действуют вражеские лазутчики. Мне кажется, он не вполне нам доверяет.

— Лазутчики? — Томас рассмеялся. — Мы что, похожи на турок?

— Мы англичане, сэр. А среди испанцев, похоже, многие полагают, что их враги меж собой заодно. Это можно понять. Они так и не простили французам того, что те двадцать лет назад спелись с турками.

Томас истово кивнул. В самом деле, то был союз, потрясший весь христианский мир; без малого братание с сатаной. Сам союз продержался недолго: французы устыдились тех бесчинств над христианами, которые их новые друзья-басурмане чинили по всему побережью Италии. Легко представить себе тот ужас, что охватил французских рыцарей Ордена, а уж в особенности ла Валетта.

— Хорошо. Поблагодари капитана за то, что дает нам сопровождение.

Вместе с четверкой солдат — двое впереди указывают дорогу, двое следуют сзади — они через мощные крепостные стены вышли на широкий проезд, ведя коней в поводу. Над крышами тесно стоящих зданий вздымал свои величавые шпили собор Святой Евлалии. Недавние дожди основательно промыли улицы города, так что запах нечистот был здесь не в пример слабее несносной вони Лондона. Томас не был в Барселоне вот уже много лет; Ричард же, судя по откровенному любопытству в пытливом взоре, был здесь впервые. Надо сказать, что при своей смугловатости он вполне мог сойти за местного; выдавало разве что отсутствие каталонского акцента. Что и говорить, Сесил с Уолсингемом подыскали соглядатая лучше некуда.

При входе на соборную площадь внимание Томаса перекочевало на нарядный фасад с тремя башнями из каменного кружева. Как непохоже на простые церкви Англии… Запрокинув голову, он оглядывал стройные кресты, устремленные ввысь, к лазурным небесам. В вышине кружила стайка чаек, черная на фоне слепяще-яркого неба. От такой красоты захватывало дух; казалось, в горний мир взлетает сама душа. И тут пронзила мысль: может статься, там, по ту сторону моря, в Константинополе — великом городе, переименованном турками в Стамбул, — перед огромной мечетью стоит такой же вот воин, но магометанин, и с замиранием сердца озирает золотой полумесяц. И кто знает, может, с этим самым воином ему предстоит в довольно скором времени столкнуться в бою. От такой мысли холодок прошелся по спине. Не от страха, нет; просто от гнетущей мысли, что он, Томас, обречен на перемалывание в столкновении вер и империй.

Небольшой отряд пересек площадь и вскоре оставил пределы города позади; впереди на крутом холме возвышалась цитадель. Дышал с моря свежестью солоноватый бриз. При входе в цитадель у гостей еще раз осведомились о цели их прибытия. Сопровождающих отослали обратно к городским воротам, а рыцаря с оруженосцем пустили в один из внутренних дворов, где они оставили у коновязи лошадей и присели на каменную скамью.

Ожидание оказалось недолгим. С крыльца комендатуры к ним поспешил офицер в шитье из красного бархата.

— Сэр Томас Баррет? Честь имею познакомиться, — с учтивым поклоном произнес он на хорошем французском. Томас с Ричардом, поднявшись, ответили встречным поклоном. — Позвольте представиться, — с приятной улыбкой сказал офицер. — Фадрике Гарсия де Толедо. Покорный слуга, ваш и вашего эсквайра.

На вид молодому человеку было всего лет двадцать с небольшим. Англичане мельком переглянулись, и лишь затем Томас, прочистив голос, ответил на французском:

— Не вы ли командуете флотом, который Его Величество король Филипп направляет против турок?

— Я? — Брови испанца приподнялись в смешливом удивлении. — Определенно нет, сэр. То мой отец. Я дал ему знать о вашем прибытии. Он будет рад встрече с еще одним рыцарем Ордена, откликнувшимся на призыв к оружию.

Томас оживился.

— А много ли нас тут?

Улыбка Фадрике поблекла.

— Увы, через Барселону их, вопреки нашим ожиданиям, прошло не так уж много. Вы, по сути, пятый. Разумеется, многие отбыли к месту через другие порты. Уверен, что ни один из членов вашего Ордена не устранится от участия в таком богоугодном деле, как славная победа, которую мы одержим над турками.

— Будем надеяться, Господь внимет вашим словам.

— Уверен в этом, сэр. Впереди поистине величайшее сражение нашего столетия. Решающая проба твердости нашего оружия и торжества нашей веры над нечестивостью магометан.

Томас поджал губы, но промолчал.

Испанец между тем указал на вход в комендатуру:

— Если вы соблаговолите пройти со мной, я распоряжусь дать вам отзавтракать в ожидании моего отца, которому не терпится оказать вам свое радушие.

Губы Томаса тронула улыбка: он живо вспомнил куртуазность испанцев, с которыми ему доводилось сражаться бок о бок.

— Премного благодарен, — изысканно поклонился он.

В помещении они прошли облицованный плиткой зал с арочными проходами, уводящими в сумрачные боковые коридоры. За исключением нескольких истуканов-караульных, здесь почти никого не было. Провожатый и его гости шли, вызывая своей поступью сдержанное эхо.

— Как здесь тихо, — удивленно заметил Томас. — Я полагал, штаб вашего отца сейчас гудит как улей, обсуждая наступательную кампанию.

— Не волнуйтесь, всё под контролем, — небрежно заверил Фадрике. — Штабные офицеры сейчас по большей части на верфях и в порту, присматривают за погрузкой галер. Через считаные дни мы отплываем на Сицилию. А там, как сомкнем силы с союзниками, развернемся против турок.

Они вошли в скромный покой с длинным столом посредине. По обе его стороны стояли удобные стулья, а с торцов — два помпезных полукресла. Фадрике хозяйским жестом обвел стол:

— Прошу садиться. Насчет пищи и вина я уже распорядился. Пока же, прошу извинить, должен отлучиться к отцу. Он подойдет к вам позже.

На этом Фадрике с очередным поклоном удалился. Едва захлопнулась дверь, Ричард удрученно покачал головой:

— Всего пять рыцарей… А ведь в Барселону их должно было съехаться больше. Гораздо больше.

— Ничего, время еще есть, — успокоил, прикинув, Томас. — К тому же, как он говорит, у всех свои пути следования.

— Вы этому действительно верите? — скептически посмотрел Ричард.