– Может быть, я могу тебе что-нибудь предложить?

– Нет, спасибо, папочка, мне действительно гораздо лучше.

Она обвела комнату медленным взглядом.

– Но… но что тут происходит?

– А, да… ну… – ответил полковник. – Да, тут правда кое-что произошло. Я хочу, чтобы ты очень внимательно выслушала меня, любовь моя. Среди нас присутствует полицейский, старший инспектор или, вернее, старший инспектор в отставке, Трабшо из Скотленд-Ярда.

– Мисс Селина, – сказал Трабшо с благожелательным кивком.

Словно бы нисколько не удивленная его присутствием Селина ответила бледной улыбкой.

– Старший инспектор, – объяснил ее отец, – живет по соседству с нами, неподалеку от дамбы, и весьма любезно согласился приехать сюда – за ним, знаешь ли, съездили доктор Ролф и твой друг Дон, – и, ну, он согласился приехать и посмотреть, как следует поступить в этой… этой ужасной ситуации.

– Я понимаю, – сказала Селина спокойно.

– Так вот он расспрашивал нас всех о том, что нам известно об… об этом убийстве. Совершенно неофициально, ты понимаешь, просто до конца бурана, когда полиция – то есть официальная полиция – доберется сюда. Но мы все по очереди отвечали на его вопросы, и, – закончил он, – если ты все еще не найдешь в себе сил для этого, я уверен, он…

– Нет-нет, – мягко перебила его Селина, – я правда чувствую себя нормально.

Золотистые кудри накатывались на ее гладкий лоб подобно гребню волны, готовой набежать на девственный пляж, и она даже сотворила подлинную улыбку, милую с ямочками улыбку, которая заставляла вас почти забыть, насколько странно бесчувственными казались ее ясные голубые глаза – глаза, более не затуманенные обильными слезами, которые, без сомнения, недавно пролили. В серовато-коричневом кашемировом джемпере поверх зеленого фулярового платья, которое можно было бы счесть «деревенски практичным», если бы оно с таким совершенством не облегало ее совершенную фигуру, она выглядела красивой, как картинка.

– Видите ли, – объяснила она, – я не просто отдыхала, я думала. Думала обо всем, что видела и слышала здесь последние двое суток. Не просто о… о смерти Реймонда, но обо всем, что привело к ней. У меня так давно не хватало времени, чтобы подумать самой, подумать о себе, о моих друзьях, о моей семье и даже, – она обняла ясным взглядом всех гостей своих родителей, – даже о друзьях моей семьи. И теперь я смотрю на все совершенно по-другому. Так что, мистер Трабшо, если вы желаете расспросить меня, я готова. Я обещаю, что полностью отплакалась.

– Ох, Селина, ты молодчага! – вскричал Дон, и обожание буквально лучилось из его глаз. – Ты просто не представляешь, как мне… как нам всем тебя не хватало! Ну, прямо-таки не хватало!

Это пылкое излияние по какой-то необъяснимой причине исторгло у Эвадны Маунт такой громкий вопль, что остальные буквально подскочили.

– Великие боги! – взревела писательница. – Я была слепа как крот! Ну разумеется! Только так!

Все, включая Селину, обернулись и уставились на нее, заставив писательницу багрово покраснеть.

– Извините, извините, извините! Я хотела сказать… – и она принялась мямлить, явно подыскивая правдоподобный предлог для своей неожиданной вспышки, – …сказать я хотела, да… что, естественно, нам всем очень тебя не хватало! Да-да, Дон точно ударил по шляпке гвоздя!

Секунды потянулись в полном молчании, поскольку подобное поведение было крайне странным даже для писательницы, слывшей на редкость эксцентричной. Затем Трабшо повернулся к Селине.

– Что же, мисс, – объявил он, – не могу отрицать, для меня будет крайне полезным, если вы действительно согласны отвечать на мои вопросы. Но, с другой стороны, ваш отец прав. Если вы все еще в расстройстве, вполне понятном при подобных обстоятельствах, это можно отложить до прибытия местной полиции.

– Нет-нет, – возразила Селина. – Мне кажется, я хочу говорить об этом. Однако я не отказалась бы от сигареты.

Мэдж Ролф наклонилась вперед, подставляя ей пачку «Плейерс», а некурящий Дон тут же схватил со стола полковника пузатенькую серебряную зажигалку в форме лампы Аладдина и услужливо поднес ее к губам Селины.

Она взяла сигарету из пачки Мэдж, грациозно прикурила от огонька Дона и повернулась к старшему инспектору.

– Что, собственно, вы хотите узнать?

– Ну, – начал он с некоторой неуверенностью, – насколько я понял, вы приехали сюда поздно вечером в Сочельник в обществе мистера Дакуорта и жертвы, Реймонда Джентри?

– Совершенно верно. Поначалу я собиралась приехать на поезде только с Доном. Затем Рей, у которого есть автомобиль… – она невозмутимо поправилась, – у которого БЫЛ автомобиль, «испано-сюиза», упомянул при мне, что, пожалуй, было бы забавно разок потерпеть старомодное семейное Рождество в деревне, и предложил отвезти нас обоих сюда.

– Он не был приглашен?

– Нет. Но видите ли, это же был Рей. Если ему что-то втемяшивалось в голову, он не собирался считаться с тем, что вы могли бы назвать буржуазными понятиями о приличиях. Ну, вы понимаете: так принято и так не принято.

– И хотя ваши родители не приглашали и не ожидали его, вы не нашли причин отказаться?

В первый раз с той минуты, когда она вошла в библиотеку, Селина, казалось, испытала некоторую неловкость.

– Это было так в стиле Рея! В нем была властность, знаете ли, и он всегда в конце концов настаивал на своем. Заставлял почувствовать, какая ты мелочная и благовоспитанная, стоило возразить против какого-нибудь сумасшедшего его плана.

– Так что вы не испытывали никаких сомнений из-за того, что он ехал сюда без приглашения?

– Нет, честно говоря, не могу так сказать. Я же все еще сохраняю чуточку благовоспитанности, знаете ли, да-да. И вообще-то я сказала, что прежде позвоню маме и папе. Но Рей сказал, что предварительное предупреждение только испортит сюрприз, и куда веселее, если он явится как снег на голову.

– А как к этому отнесся Дон?

Селина виновато покосилась на Дона, прежде чем ответила:

– Ну, как вы можете сами вообразить, он был чуточку выведен из равновесия. Он-то был приглашен по всем правилам и… Ну, как вы знаете, третий лишний и все такое прочее.

– Но это вас тоже не беспокоило? – спросил Трабшо.

Селина резко откинулась на спинку кресла, а к тому моменту, когда приготовилась заговорить, ее губы сжались в узкую полоску.

– Нет, не беспокоило. Я сказала вам, старший инспектор, что не против ваших расспросов, но я против того, чтобы вы приписывали мне то, чего я не говорила. Я уже призналась, что меня беспокоил приезд Рея сюда без приглашения и что меня заботили чувства Дона. Ведь я очень-очень хорошо к нему отношусь, – все заметили, как второе «очень» добавило ко взгляду пунцово-красного Дона еще больше обожания, – но повторяю, Рей был крайне волевым человеком и если чего-то хотел, то, как правило, добивался. Все, кто его знает… кто его знал, скажут вам то же самое.