— Что, лучше Лувра? — раздался голос Гейла сквозь шум фонтана. Они стояли перед стеклянным парадным входом в музей.

Кэт закатила глаза.

— Слишком много людей.

— Галерея Тейт?

— Претенциозно.

— Египетский музей в Каире?

Кэт откинулась назад, зачерпывая пальцами прохладную воду.

— Чересчур жарко.

Камеры наблюдения, висевшие на наружных стенах музея Хенли, конечно же, все это записали. Они были идеально расположены и точно настроены — лучшая техника из всей возможной.

Охранники, стоявшие на посту по двое у каждого входа, разумеется, видели девушку и юношу, которые ели сэндвичи у фонтана и бросали крошки птицам, порхавшим по площади, — эти двое ничем не отличались от тысяч других молодых пар, проводивших здесь время из года в год.

Охранники наверняка заметили, как молодой человек обнял девушку за шею, держа перед их лицами фотоаппарат и нажимая на кнопку. И наверняка от их внимания не ускользнуло, как парочка несколько раз прогулялась от одного конца стены к другому. Но они, без всякого сомнения, не догадались, что на фотографиях были засняты камеры, а прогулка вдоль стены служила для того, чтобы точно измерить периметр музея.

Это была обычная парочка, оказавшаяся здесь необычной осенью.

И конечно, охранники многого не видели.

Если охранники Хенли не обратили внимания на молодую пару, торчавшую у фонтана, то они, уж конечно, не заметили и двух братьев, которые стояли в очереди в кафе, болтая и делая от скуки дурацкие фотографии дверей, вентиляционных отверстий и прочих предметов интерьера. Они не видели бледного паренька с рюкзаком и какой-то электронной игрушкой, который бесцельно бродил по залам… пока не врезался в одного из служителей музея и не свалился на пол.

Электронный прибор вылетел из его руки и покатился по мраморному полу.

— Нет! — крикнул парень, пытаясь поймать его. Но прибор упал прямо к ногам одного из охранников Хенли, и паренек замер.

Охранник нагнулся и поднял прибор. Если бы в этот момент он смотрел на паренька, а не на его игрушку, он бы заметил, что Саймон едва дышит и выглядит бледнее мраморной статуи, стоявшей за его спиной. Но внимание охранника поглотил хитрый лабиринт решеток, линий и точек на экране.

— Что это такое?

— Ничего! — выпалил Саймон чересчур быстро, но его детское лицо выглядело слишком невинным, чтобы охранник и служитель музея в чем-то его заподозрили.

Служитель музея заглянул через плечо охранника.

— Это «Underworld Warrior 2»,[16]я угадал? — спросил он, наклоняясь над экраном.

— Эй, а это что… — охранник потянулся к красной кнопке, и Саймон поморщился.

— Нет… Пожалуйста, не надо…

— А он совсем другой, чем «Underworld Warrior 1», да? — спросил охранник, нажимая на кнопку и даже не подозревая, какой хаос он устроил в кабинете службы безопасности, находившемся всего в пятистах метрах по коридору: каждый датчик движения в здании начал моргать. — А это что делает? — продолжал он, потянувшись к другой кнопке, но, прежде чем он успел обеспечить короткое замыкание всех электрических приборов в радиусе десяти метров, Саймон протянул руку к устройству.

— Это что-то вроде… прототипа, — быстро сказал он, выхватывая прибор из рук охранника до того, как его коллеги успели заметить неладное. Надо сказать, что это было чистой правдой, так что Саймон даже не соврал: — Мой отец делает такие штуки.

Охранник снова посмотрел на прибор и похлопал Саймона по спине.

— Везет тебе, парень. Смотри, куда идешь, договорились?

— Договорились, — сказал Саймон, и это уж было правдивее некуда.

Служители музея Хенли привыкли видеть самых разных посетителей за те долгие годы, что толпы людей осаждали залы музея.

Но когда в тот день молоденькая девушка на высоченных каблуках продефилировала по галерее, в ней явно было что-то, чрезвычайно привлекшее внимание охранников. Позже кто-то говорил, что это была ее короткая юбка. Другие мудро замечали, что дело было в ногах, выглядывавших из-под этой юбки. Как бы то ни было, на руки девушки уж точно никто не смотрел.

— Ого! — очень громко воскликнула она, войдя в комнату, с некоторых пор известную как зал Романи. Девушка задрала голову, разглядывая затейливо украшенный потолок. — Высоко!

Служители музея Хенли не знали того, что известно каждому вору: если что-то нельзя сделать незаметно, лучший выход — сделать это на полном виду у всех.

— Это, — проговорила Габриэль, поворачиваясь на своих головокружительных каблуках и указывая на картину, висевшую в центре зала, — очень красиво!

Охранники, следившие за залом Романи в тот день, никогда не отличались медлительностью или ленью, и в халатности их было трудно обвинить. Но это не отменяло того факта, что никто из них не заметил, как молодая девушка, которой якобы стало дурно, пошатнулась и оперлась рукой на картину стоимостью в четверть миллиона долларов.

Туристы, не решавшиеся до этого момента пялиться на девушку в открытую, стремительно отступили в сторону. Охранники, которые были слишком заняты изучением ног посетительницы, чтобы заметить, куда эти ноги ее несли, только ахнули.

Рука девушки прикоснулась к полотну, и в ту же секунду ноги перестали быть самой интересной ее частью.

В зале оглушительно завыла сирена. Металлические решетки мгновенно упали с потолка, блокируя выход. Женщины и дети закричали, а мужчины отпустили своих детей, закрывая руками уши.

Даже охранники согнулись, а звук их раций потерялся в оглушительном вое сирены и криках туристов, оказавшихся в ловушке. Когда все вспомнили о девушке с длинными ногами и короткой юбкой, которая лежала на холодном мраморном полу, она оказалась абсолютно бесчувственной и слишком хорошенькой, чтобы сильно злиться на нее.

Никто не заметил Кэт, стоявшую по другую сторону решеток и смотревшую, как разворачивается спектакль. В ее ушах были беруши, блокировавшие звук сирены. А когда она развернулась и медленно пошла к выходу, в ее голове уже сформировался план.

Если бы не сирены, решетки, запертые туристы и бесчувственная красотка, кто-нибудь в Хенли мог бы заметить, как по обе стороны от Кэт, словно ниоткуда, выросли два здоровяка.

Кто-нибудь непременно увидел бы, как Кэт и двое мужчин исчезли за темным стеклом гладкого лимузина, и обратил бы внимание на то, что Кэт не закричала.

Кто-то услышал бы, как Кэт произнесла:

— Здравствуйте, синьор Такконе.

Первым делом Кэт, конечно, принялась себя ругать. Она должна была предвидеть это. Должна была услышать, как они подкрались. Но сирена была слишком громкой, беруши — весьма эффективными, а ее мозг был полностью сосредоточен на чрезвычайно серьезном деле, которое она планировала. Так что Кэт совсем не думала о собственной безопасности. Но Артуро Такконе не должен был узнать об этом.