– Я вот тоже хочу дачку прикупить у реки, хожу присматриваю, – доверительно сообщил Монах дежурному. – Может, Петр Семенович присоветует чего? Где он квартирует?

– В Дымерке, кооператив «Слобода», спросите Слотника Петра Семеновича, там его все знают.

– Спасибо, друг. Кстати, у вас тут аж три видеокамеры, опасная работенка, как я посмотрю! Террористов боитесь?

Дежурный засмеялся.

– Да работает только одна, две бутафорские. Не, тут у нас тихо.

– А кино кто смотрит?

– Какое кино?

– Отснятое. Кто-то проверяет посетителей, ну, там, эсбэ, омон, шмон… мало ли! Кому сдаете записи?

– При мне ничего такого не было. Вроде свой архив есть, не знаю, врать не буду. У нас два охранника, Владик Брыль и Вова Серый, они и заправляют хозяйством. Владик – мы вместе сюда поступили, он и починить может, если что. И свет, и сигнализацию, и видеокамеры… на все руки мастер.

– Владик, Владик… – задумался Монах. – Марат Николаевич говорит, вроде он дежурил, когда это случилось…

Ничего подобного Марат Николаевич не говорил.

– Не! – замахал руками дежурный. – Тогда еще был Рома Захарченко, мы с ним проработали всего ничего – он еще зимой уволился. Он способный был, в компьютерах здорово разбирался, работает сейчас программистом в какой-то крутой конторе.

– Программистом?

– Ну да! Забега́л с месяц назад, рассказывал. Говорил, новые горизонты открылись, и деньжат побольше…

– …Знаешь, Жорик, если бы я захотел грабануть это заведение, я бы справился играючи, – поделился Монах интересной мыслью со своим другом Зажориком вечером за ужином.

– Грабануть? – Зажорик даже перестал жевать. – А чего там брать? Электронику? А как вынесешь?

– Остынь! Гипотетически. Из трех видеокамер работает одна, дежурный спит. Ладно, не о том речь. Что пьем? Аманиту?

– Смерти моей хочешь? – фыркнул Зажорик. – Свою белену кушай сам. Я и так целый день под балдой был, чуть лапти не сплел!

– Да нет, живи пока. Нам еще бизнес-план по поставкам сочинять. Мне нужен твой посильный креатив.

– Каким поставкам?

– Целебных трав. Ночью и займемся. Нужно ковать железо, пока горячо.

– Марат согласился? – обрадовался Зажорик.

– Он пока не уверен, но лед тронулся. Согласится. Кстати, меня водка давно не вставляет… – Он задумался на миг. – А если мы водяры, а сверху лакирнем грибком? Пару капель всего? Как тебе? И сразу за бизнес-план!

– Бизнес-план за одну ночь? Ты чего, Монах?

– Две светлых головы, да еще и под этим самым делом… Не бойся, Жорик, пробьемся! У меня все тут! – Монах постучал себя пальцем по лбу. – Только изложить нужно грамотно, и тут необходима абсолютная ясность мысли.

– Ну, разве что капельку, – с сомнением произнес Зажорик.

…Спустя пару часов Монах растолкал Зажорика, уснувшего прямо за столом, и спросил:

– Твоя тачка на ходу?

– Чего… кто? – Зажорик застонал, схватившись за голову.

– Да что ж ты нежный такой, право, – попенял ему Монах. – Встать можешь?

– Ээээ… куда? – не понял Зажорик.

– На дело! Подъем! – рявкнул Монах. – Труба зовет!

– Дело? Какое… к черту… как же мне хреново… опять… чтобы я еще когда-нибудь… – невнятно бормотал Зажорик, вяло отбиваясь от Монаха.

– Хватит ныть, Жорик! Мне тут пришла в голову одна плодотворная идейка… я же говорил, что просветляет! Давай!

Он сдернул Зажорика со стула и радостно захохотал.

Над волной ручья

Ловит, ловит стрекоза

Собственную тень.

Тие из Кага (1703…1775)

– Я встречаю его в бассейне два раза в неделю, – начала Ирка. – Я ухожу, а он как раз приходит. Хорошо одетый мужик, в «серебристом» возрасте.

«Серебристый» возраст, по определению Ирки, – слегка за шестьдесят, вернее, в диапазоне пятьдесят – слегка за шестьдесят. Как-то она принесла Юлии журнал с потрясающе интересной статьей известного сексопсихолога о домах терпимости в Тайване. Специалист подробно рассказывал о тонких кисточках из меха рыси и перьях павлина, которыми восточные умелицы щекочут клиента, доводя того до экстаза, о необычных ласках, перемежающихся с массажем в определенных местах, нежном возбуждающем питье из трав и корней и курящихся благовонных палочках, от которых голова идет кругом. Этаж для престарелых клиентов там называется, в лучших традициях восточного уважения к старости, «дворцом снежного принца».

– Обалдеть! – восклицала Ирка. – Вот что значит придумать красивую этикетку! И он уже не старый столетний вонючий гриб-импотент, которого корчит от похоти, а снежный принц. И восприятие совсем другое. Как там сказал один умный англичанин: Восток – это Восток, а Запад – это Запад, и не сойтись им никогда! Вот тебе вопиющий пример нестыковки!

По теории Ирки, мужчина в «серебристом» возрасте обладает жизненным опытом, состоялся в финансовом смысле, прочно стоит на ногах и как раз созрел для повторного брака. Практика, правда, не всегда совпадает с теорией. Но бывает, что и совпадает. Побольше активности и нахальства – и он у нас в кармане!

– Здороваться начал, потом насчет погоды что-нибудь выдаст, дальше – комплименты пошли, мол, вы сегодня в отличной форме, прекрасный загар, или: как там водичка сегодня, хлора не много ли насыпали, или: а почему вас не было во вторник, я даже беспокоиться начал. И смотрит со значением, бровь приподнимет, теплота во взгляде. Никакого напора, ни-ни, глубоко порядочный. Но из тех, кто еще о-го-го! Глаз горит!

Ирка и Юлия удобно устроились на диване в гостиной Юлии. Они не виделись дней десять, и им есть о чем поговорить.

– И что же я вижу? – продолжает Ирка, отпивая из бокала вино и откусывая от шоколадки. – Нормальный мужик, не злыдень какой-нибудь, хочет завязать отношения. Я его, козла, насквозь вижу. Всех их насквозь вижу, к сожалению. И никаких иллюзий. Со связями и деньгами. Не сегодня завтра пригласит посидеть в баре, а там уже начнутся цеховые байки. Дома его не понимают, они давно чужие, только дети держат…

И понимаешь, Юль, всегда одно и то же! Сначала я думала, что они тебя за дуру держат, а потом поняла – они сами себе верят! Они смотрят вроде со стороны – и жалеют себя. Вернее, не то чтобы жалеют, а видят себя другими, более интересными, тонко чувствующими, необычными. И наш Марик проделывает то же самое. Игра такая. Помнишь, Светку Одинцову? Из нашей группы? Она еще замуж вышла за курсанта летного. Они тут в отпуске были. Столкнулись на улице, ну, я ее к нам и пригласила. С мужем. Шикарный мужик получился! Уже полковник. Воевал где-то за пределами, седи́ны, африканский загар, запах, какой-то особый мужской запах, какого не бывает у штатских доходяг. А был кривоногий тощий пацан, смотреть не на что. Ну, да я не о том!