В любом случае у меня нет никакого желания совать нос в здешние секреты, на первом месте – программа «Легенда» и цель Университета: путем сверхдолгосрочного эксперимента проверить, насколько эффективной и жизнеспособной может оказаться экосфера, почти полностью созданная из искусственных живых существ. Менталитет обитателей Меркуриума подходил для этого как нельзя лучше – они получили то, что заказывали.

…Минувшей ночью меня подняли ни свет ни заря, в «час быка», когда ночь уже уходит, а утро только нарождается, зыбкая граница между светом и тьмой. Княжеский замок спал, лишь на стенах бродили караульные с алебардами, да у ворот горели факелы. Я глянул из распахнутого окна вниз, на город, окружавший скалу, на которой была выстроена резиденция светлейшего – ни единого огонька, обыватели мирно спят, отдыхая перед неустанными дневными трудами.

У дверей в комнату переминался с ноги на ногу мой личный слуга из простецов – звали его Гинек. Пожилой, с вислыми усами, безмятежным взглядом и очень загорелым круглым лицом. В соответствии с инструкциями простецов до лаборатории алхимика (мы работали именно под этим прикрытием) допускать категорически не дозволялось хотя бы потому, что их IQ был значительно ниже, чем у благородных, но я плевать хотел на глупые бумажки, сочиненные дебилами, ничего не понимающими в особенностях Меркуриума. Гинек был вполне сообразителен, умел молчать, а проведенные мною интереса ради тесты на пресловутый коэффициент интеллекта показали, что старикан более чем вменяем. 94 балла для простеца – серьезный показатель! Пан Щепан, когда я поставил его перед фактом, только плечами пожал и прислугу держать разрешил. Он тоже не слишком усердно следовал предписаниям.

– Да что такое стряслось? – ворчал я, натягивая через голову рубашку и влезая в сапоги. – До рассвета подождать никак не может?

– Сами говорили, вельможный пан: зажжется красная горелка и прозвонит колокольчик – звать немедля, хоть гроза, хоть буря, хоть конец света. – ответил Гинек. Поглядывал на меня смущенно, видно жалел, что прервал господский сон. Простецы, кстати, гораздо внимательнее и участливее нас, генетическая специфика.

– Ты что, еще не ложился? С вечера бдел?

– Спал, сударь, виноват… Я ж говорю: колокольчик.

– Ни в чем ты не виноват. Пошли!

Я резвенько пробежался по ступенькам лестницы, ведущей вдоль стен башни, спустился вниз, непосредственно в «лабораторию», привычно поморщился, учуяв запахи серы и купороса. Никакой ошибки, сигнализация и впрямь сработала – один из атаноров пылал ярко-алым пламенем. Тревога класса «А-1» по нашей классификации, несанкционированное проникновение в зону отчуждения. Только этого не хватало!

– Сиди тут, меня ни для кого нет, – бросил я Гинеку, нырнул за стойку, промчался по коридору в сторону хранилища препаратов, отбросил простенький коврик, прикрывавший каменную стену, приложил ладонь к одному из булыжников. Сканер считал рисунок папиллярных линий и определил принадлежащий только мне уникальный фон биоизлучения. Бесшумно открылся узкий проем, за которым виднелась стальная винтовая лесенка с голубыми направляющими огоньками у перил.

Настоящую, а не шутовскую лабораторию оборудовали ребята из Университета и постоянно ее совершенствовали. Привычной мне по «земным» временам техники из железа и кремния здесь было очень мало, субцивилизация Граульфа развивает и модифицирует живую материю – по первому времени видеть экраны, сконструированные по принципу и на основе фасеточных глазок насекомых или сервоприводы, базой для создания которых оказались гибкие растения, было довольно непривычно, но я привык – человек удивительно быстро адаптируется ко всему новому. Вот и здесь передо мной бурлила искусственная жизнь: биолюминисцентная подсветка, компьютеры на клонированных нейронах, даже кресло оператора в виде мягкого листа огромного дерева – всего лишь колония видоизмененных клеток. Просто, незатратно, энергия вырабатывается непосредственно органикой, а значит, нет никакой зависимости от «неживых» источников и генераторов. Есть еще одна немаловажная деталь, такая лаборатория не «фонит», нет никакого излучения, которое может засечь посторонний наблюдатель.

Одна беда: настоящего искусственного разума подобного тем, что использовались на Земле, здесь нет и не будет никогда. На Граульфе не признают право на существование «электронной жизни», полагая ее неуклюжей и опасной пародией на разум человека, хотя бы потому, что таковой разум не развивался естественным путем. Я с ортодоксами не согласен, хотя моего мнения никто и не спрашивал – нельзя, значит нельзя. Будем разбираться в ситуации самостоятельно, информации более чем хватает для того, чтобы я обработал ее собственной головой, без помощи «неживого» интеллекта.

Что же мы имеем?

Я привычно плюхнулся в кресло, моментально принявшее форму, наиболее удобную для данного конкретного человека со всеми особенностями его телосложения, к моим ладоням подползли управляющие системой манипуляторы, широченные «фасеточные» мониторы залились тревожным красным огнем. Высветился текст: «ЭКСТРЕННОЕ ПОСЛАНИЕ СОВЕТА ПЕРВОГО ПОКОЛЕНИЯ. ВВЕДИТЕ КОД И ИДЕНТИФИЦИРУЙТЕСЬ».

Да никаких проблем – вся процедура занимает четверть минуты. Подтверждение генетического кода, конфигурация хромосом и белков, радиоуглеродный анализ – сложностей много, но Совет всегда требует идентификации чуть не на уровне элементарных частиц. Мой личный код ввести еще проще, поскольку я всегда использую малоосмысленное для местных кириллическое буквосочетание «ПШЛИВСЕНАХ». Нетрудно вспомнить даже в пьяном угаре.

По дисплею поползли ровные строчки. Ничего лишнего, исключительно деловая информация. Степень конфиденциальности – наивысшая.

Так.

Я напрягся и подался вперед. Действительно, случай уникальный. Можно даже сказать – прецедент.

Двое с лишним суток назад арктической станцией слежения «Венец» зафиксирована «лабиринтная» ударная волна в ближнем космосе, на расстоянии около двадцати пяти-тридцати астрономических единиц. Тип судна не определен, направление движения не определено, государственная принадлежность не определена.

…Боже, когда только пану Щепану удастся вдолбить немыслимо консервативному Совету, что люди путешествуют не только через планетарные точки сингулярности, но и на космических кораблях! Заодно следовало бы вынудить Совет закупить на Юноне-II нормальные средства наблюдения, а не рухлядь полутысячелетней давности, установленную на «Венце»! Здесь почему-то уверены, что транспорты, прибывающие из других систем, выныривают только в девяти строго обусловленных точках входа-выхода, прописанных в транспортном договоре, но ведь точек этих в системе – сотня с лишним, три универсальных!

Дальше – еще интереснее. «Венец» тщательно отслеживает только воздушное пространство Меркуриума, здесь никаких ошибок быть не может: позавчера, 6:14 пополудни, объект массой 32,57 тонны вошел в атмосферу, координаты, траектория… 6:42, приземлился, координаты…

Великолепно. Вторая технологическая зона! Точно возле комплекса «Северо-запад-2»!

9:06, в воздух подняты автоматические корабли группы «Сапфир», удар по неизвестному объекту 9:38 пополудни, вышеозначенный объект уничтожен. Куда они смотрели почти три часа, спрашивается? Откуда такая заминка? Какими высшими соображениями ее оправдать?