– …кое-что отложено, есть квартира в новом комплексе… Ты не пожалеешь об этом, клянусь тебе!

– А ты? Ты не пожалеешь? – вкрадчиво спросила Антонина, и он повесил голову. Да, он мог бы пожалеть, мог бы возненавидеть потом предмет своей нынешней страсти, мог бы бросить ей в лицо горький упрек, и знал за собой это. И она знала, и это восхищало Юрия.

– Но что же нам делать?

– Не знаю, дорогой. – Тоня наконец приблизилась к нему, положила руку на его грудь, и место, куда прикоснулась ее ладонь, моментально запылало огнем. – Но у меня есть одна мечта. Мне хотелось бы проспать с тобой в настоящей постели всю ночь, всю ночь напролет. Заснуть, обняв тебя… Обнять тебя, проснувшись… Разбудить тебя поцелуями… Вот чего мне хочется…

– Погоди, я, кажется, придумал, – отвечал Юрий, тяжело дыша. – Если нет возможности отправить отсюда мою жену, то мы можем уехать сами. Я скажу, что плохо себя чувствую, что мне нужен отдых. Я куплю путевки – все равно куда, туда, где тепло, где пляж, море… И мы с тобой уедем, на две, или на три недели, будем только вдвоем!

– Она тебя не отпустит, милый, – воскликнула Тоня. – Ни за что не отпустит! Заподозрит, что ты…

– Ну, это мы посмотрим! В конце концов, мне наплевать! Хочешь, я сейчас пойду к ней, растолкаю ее, и скажу, что у меня есть ты, что я уезжаю с тобой? Она не посмеет мне сказать ни слова!

– Она так любит тебя, бедненькая… Вряд ли это ей понравится…

Но в Юрии проснулась осторожность. Да, он знал, что Ганна любит его без памяти, но был не совсем уверен, что та согласится делить его с любовницей. Ох, нет! Скорее сдвинет свои подмазанные брови, усмехнется и скажет, превозмогая боль: «Что ж, дорогой, скатертью дорога. Желаю счастья в твоей новой жизни».

– Пожалуй, ты права. Не стоит причинять ей такое горе, тем более что это ничего не решит.

– Вот если бы…

– Если бы что?

Она усадила Юрия на скамью, сама уселась к нему на колени и зашептала, поминутно целуя его ненасытными, жаркими губами:

– У одной моей подруги – я тебе о ней раньше не говорила – был друг. Бизнесмен. И у него была жена, старая, гадкая, да еще и алкоголичка вдобавок. Жену он не любил, а любил как раз мою подругу. Хотел жениться на ней, но проблема в том, что все имущество было записано на жену. Так они, бедные, маялись-маялись, маялись-маялись…

– Ну, а дальше-то что?

– Ой, дальше был кошмар. Эта его гадкая жена, она любила выпендриться, и все таскалась на горные курорты – якобы кататься на лыжах, это сейчас модно. А на лыжах ездить не умела, и пила к тому же как лошадь, каждый день в зюзю… Кончилось тем, что она кувыркнулась с подъемника, представляешь? По кусочкам собирали! Все ее деньги достались мужу, и он женился на моей подруге. И стали они жить-поживать, да добра наживать!

По ногам Юрия побежали мурашки, и похолодела кожа головы, как бывало с ним в детстве, когда бабушка рассказывала страшные сказки.

– Ты хочешь сказать…

Но Антонина молчала. Она хотела, чтобы Юрий первым произнес эти слова.

– Ты хочешь сказать, что Ганна… Ганну… Ее нужно убить?

– Ну что ты, дорогой! – Тоня подышала ему в шею, щекой прильнула к щеке. – Какие ужасные слова! Конечно же, нет! Я же не предлагаю тебе бить ее топором по голове, как этот… Ну, который старушку…

– Раскольников, – подсказал Юрий, чувствуя, как ручка любимой проникает ему под куртку.

– Вот-вот! Но бывает так, что люди умирают сами по себе, от болезни или от нелепой случайности. То и дело слышишь: один разбился на машине, другой попал под поезд, третьего убили хулиганы в подъезде собственного дома. Каждый день случаются несчастья, и никто в них не виноват, только в последнем случае – хулиганы, но их, как правило, не находят…

Они на секунду замерли в угрюмо-страстном объятии, а потом Тоня вырвалась и ушла. Юрий не окликнул ее. Он вернулся в надушенное тепло спальни и до рассвета пролежал без сна, все еще чувствуя на своем теле прикосновения Тониных рук.

И до самого утра его преследовала неотступная мысль. Пока Тоня не рассказала ему – разумеется, выдуманную! – историю якобы о своей подружке, он не думал о том, чтобы убить жену, но теперь необходимость и целесообразность этого действия стала ему ясна. Мысль о смерти, возникшая между двумя болезненными и сладкими, как укусы, поцелуями завладела его сознанием. Да, но как это лучше сделать? Все средства казались ему недостаточно хороши. Что там говорила Тоня? Автокатастрофа? Допустим. Но жена не водит машину, хоть и имеет права – не любит сидеть за рулем, да и потом, надо знать, что испортить в машине, чтобы отказали вдруг тормоза, заело рулевую колодку! В каком-то фильме он видел, что человека сначала убили, потом посадили в машину и скинули с обрыва. Автомобиль взорвался… А если не взорвется? А если судебные медики выяснят, что сначала было убийство, а потом – катастрофа? Да и как убить человека, женщину, жену?

Рыжов был трус. Он не хотел марать рук, но был бы счастлив, если бы жена просто исчезла. И логичным образом его мысль обратилась к убийству чужими руками.

Возможность прибегнуть к услугам киллера – вот еще один бонус внезапно наступившего капитализма! Где-то существуют тихие, незаметные профессионалы, которые за деньги делают грязную работу. Но где их найти, этих санитаров леса? Спросить у знакомых? Но любой из этих знакомых может выдать Юрия – сразу, или потом, когда преступление обнаружится.

Инсценировать самоубийство? Но для того, чтобы наложить на себя руки, человеку нужен повод, а если повода нет, это возбуждает подозрения у окружающих. И как хитры бывают следователи, как много всего нужно знать, предусмотреть, чтобы не дать им никаких доказательств! Говорят, на сетчатке глаз жертвы отпечатывается облик убийцы…

Юрий едва не вскрикнул – ему показалось, что он уже убил свою жену и его ведут под конвоем в суд. Должно быть, он задремал. Нет, он пока не в зале суда, а в своей собственной постели, и Ганна спит рядом с ним. Привычное, живое тепло… Нет, она не заслуживает его жестокости, пусть бы жена просто исчезла, внезапно, бесследно, без криков и ужаса. Может быть, снотворное? Кинозвезды Голливуда уходили в иной мир по тропке нелепой случайности – глотали таблетку, запивали спиртным, забывали, что приняли таблетку, и брали еще одну, потом еще, еще… Но как это устроить? Невозможно!

Несмотря на возбуждение, сон все же одолевал его. Отдаваясь сладкой дремоте, Юрий пришел все же к решению, успокоившему разгоряченный разум. Он будет выжидать, найдет благоприятный случай, и тогда… Жить с любовницей, наслаждаться ею в любое время дня и ночи, владеть ею безраздельно – это казалось ему необыкновенным счастьем. А они к тому же будут и богаты, ведь он унаследует деньги жены, все ее состояние… Они с Тоней начнут путешествовать, повидают разные страны, изведают самые утонченные, самые роскошные удовольствия…

Юрий спал.

* * *

Телефон зазвонил, когда Ганна принимала ванну. Она редко сейчас пользовалась своей роскошной ванной бледно-зеленого мрамора, ограничивалась душем. Все на бегу, все скорей-скорей, на себя и времени не остается, а ведь ей надо выглядеть хорошо! Напомнив себе об этом, она легла в приготовленное домработницей благоуханное облако пены, нанесла на лицо и волосы маску, закрыла глаза… И вот именно в эту минуту зазвонил телефон, чтоб ему пусто было!