Они устроились у камина, и Аваддон взялся за чайник.

— Ваш брат приучил меня пить чай во время наших встреч.Он говорит, все Соломоны — большие любители чая.

— Да, семейная традиция, — кивнула Кэтрин. —Черный, пожалуйста.

Несколько минут они пили чай и разговаривали о пустяках, ноКэтрин не терпелось узнать о брате.

— Так почему Питер вас посещает? — спросила она.

«И почему он не сказал об этом мне?» Да, на долю Питеравыпало немало горя — в юности он потерял отца, а потом, с перерывом в пять лет,похоронил единственного сына и мать. Однако он всегда отыскивал способ неотчаиваться и жить дальше.

Аваддон отпил чаю.

— Ваш брат обратился ко мне, потому что может мнедоверять. Я для него не просто врач, нас связывают более тесные узы. — Онкивнул на стену, где висел какой-то документ в рамочке, похожий на диплом.Кэтрин разглядела двуглавого феникса.

— Вы масон?

«Да еще и самой высокой степени!»

— Видите ли, мы с Питером в некотором роде братья.

— Вы, наверно, совершили что-то выдающееся, раз васпосвятили в тридцать третий градус.

— Не совсем, — ответил Аваддон. — Мнедосталось немалое наследство, и я часто поддерживаю масонские благотворительныефонды.

Теперь Кэтрин поняла, почему ее брат так доверяет молодомуврачу.

«Масон с большим состоянием, вдобавок меценат и интересуетсяисторией.

Похоже, у доктора Аваддона было много общего с ее братом.

— Когда я спросила, почему мой брат вас посещает, яимела в виду немного другое: не то, почему он выбрал именно вас, а зачем емувообще понадобились услуги психиатра?

Доктор Аваддон улыбнулся:

— Да, я понял. Просто хотел вежливо уйти от ответа. Мненельзя обсуждать с вами дела моего пациента. — Он замолчал. — Однако,должен признать, я несколько озадачен. Почему он скрывает от вас наши беседы?Ведь они имеют непосредственное отношение к вашей работе.

— К моей работе?! — воскликнула Кэтрин, пойманнаяврасплох.

«Брат рассказал кому-то о моих экспериментах?»

— Недавно ваш брат советовался со мной насчетпсихологических последствий, которые могут иметь ваши недавние открытия.

Кэтрин чуть не поперхнулась чаем.

— В самом деле?.. Удивительно, — выдавила она.

«Неужели Питер проболтался о моей работе своему психиатру?»

В целях соблюдения секретности брат и сестра договорились,что ни в коем случае и ни с кем не станут обсуждать происходящее в лаборатории.Мало того, на строгой конфиденциальности настаивал именно Питер.

— Мисс Соломон, вы, разумеется, понимаете, что ваш браточень беспокоится, какой эффект произведут ваши исследования, когда о нихузнает весь мир. Питер приезжал ко мне обсудить возможные последствия…психологического характера.

— Понятно, — ответила Кэтрин. Чашка в ее рукахслегка дрожала.

— Мы с Питером поднимали сложные вопросы: что случитсяс людьми после того, как великие тайны мироздания наконец будут открыты? Чтопроизойдет, если то, что многие принимали на веру, окажется фактом? Или,напротив, вымыслом? Не лучше ли оставить некоторые вопросы без ответа?

Кэтрин не верила собственным ушам, однако старалась не датьволи чувствам.

— Доктор Аваддон, поймите меня правильно, я быпредпочла не обсуждать с вами мою работу. Я не собираюсь оглашать результатыисследований, и до поры до времени мои открытия надежно спрятаны в лаборатории.

— Интересно… — Аваддон в задумчивости откинулся наспинку кресла. — Так или иначе, я посоветовал вашему брату прийти сегодня,потому что вчера у него произошел срыв. В таких случаях я обычно прошуклиентов…

— Срыв? — Сердце Кэтрин забилось быстрее. —То есть нервный? — Ее брат никогда не страдал нервными расстройствами.

— Я вижу, что огорчил вас, — ласково обратился кней Аваддон. — Простите меня. Учитывая неловкие обстоятельства, мнепонятно ваше желание получить ответы на тревожащие вас вопросы.

— Мои желания тут ни при чем. Родных, кроме брата, уменя нет. Никто не знает его лучше, чем я, так что если вы расскажете, чтостряслось, я постараюсь вам помочь. Мы оба хотим Питеру только добра.

На несколько секунд доктор Аваддон умолк, а затем медленнозакивал, словно признавая правоту Кэтрин. Наконец он проговорил:

— Мисс Соломон, видите ли, если я решу поделиться свами этой информацией, то лишь потому, что ваши догадки могут помочь в леченииПитера.

— Разумеется.

Аваддон подался вперед и оперся локтями на колени.

— Мисс Соломон, с тех пор, как ваш брат начал ко мнеходить, я заметил, что в глубине души он постоянно борется с чувством вины. Яникогда не давил на него — Питер приходит не для этого. И все-таки вчера, поряду веских причин, я задал ему этот вопрос. — Аваддон посмотрел Кэтрин вглаза. — Ваш брат излил мне душу — весьма неожиданно и бурно. Он наговорилтакого, чего я не ожидал услышать. В частности, он подробно описал события тоговечера, когда убили вашу мать.

«Канун Рождества — почти десять лет назад. Она умерла у меняна руках».

— По словам Питера, вашу мать убил грабитель, искавшийв доме некий предмет.

— Так и было.

Аваддон смерил ее испытующим взглядом.

— И Питер застрелил того человека.

— Верно.

Аваддон погладил подбородок.

— А вы помните, что именно искал грабитель?

Вот уже десять лет Кэтрин тщетно пыталась об этом забыть.

— Да, ему была нужна какая-то вещь, но никто из нас непонимал, о чем он говорил. Его требования не имели никакого смысла.

— Ну, для вашего брата они имели смысл.

— Что? — Кэтрин резко выпрямилась.

— Если верить вчерашнему рассказу, Питер точно знал,что именно нужно грабителю, но не захотел расстаться с этой вещью, вот и сделалвид, будто ему ничего не известно.

— Бред! Питер не мог это знать. Грабитель нес какую-тооколесицу!