Я решил идти дальше.

Вопрос: Что происходит с душой, когда она покидает тело?

Тут я решил не назначать страницу и строку, а просто ткнуть наугад. Опыт, проведенный именно так (в отношении этого вопроса), мне показался точнее.

Во что ткнул палец: <и даже>

Что, чёрт побери, — „и даже“?!!

Прочёл всю строку: <фантастики, триллера, хоррора и даже психологической драмы; >

Мне снова захотелось прочесть весь фрагмент. Странно, но я уже не помнил его. На свой текст я смотрел как на абсолютно чужой.

Весь фрагмент: <…Что движет биологическую историю (именно историю — не эволюцию, которой нет)? Принято считать, что любовь и голод (с учетом человеческого компонента: секс и деньги). Но, на современном этапе (под коим я подразумеваю период после Второй мировой войны), первый компонент отпал как таковой. Новейшие промышленные технологии, примененные в так называемых „boring countries“, обеспечили достаточно высокий living standard, освободив Адама от необходимости в поте лица добывать хлеб свой, и тут обнаружилось, что вот уж и Ева отказывается в муках рожать, отказывается иметь детей вообще — и семья (как естественный конгломерат жмущихся друг к другу в страхе перед хладом и гладом) отпала. Другого вида семьи не назначил сам Бог, a люди тем паче не сотворили.

И вот, как показывает практика, в контексте облегченного физического существования возникают запрограммированные сложности с „любовью“, а по большому счету, с „коммуникацией“. По подсчетам французов, 70 % клиентов, посещающих проституток, платят деньги именно за возможность выговориться. Это выглядит так: напиваются, плачут и выговариваются. Потом, как после мощного оргазма, спят. При пробуждении облегчение таково, что забывают, зачем пришли. (Срабатывает еще некая закономерная неловкость: после такого теплого „человеческого“ контакта как-то странно… ни с того ни с сего…) С другой стороны, любой клиент, даже самый тупой и скупой, понимает, что он взвалил на работницу телесной любви и страсти такой груз души, после которого еще взваливать на нее свое тело (за те же деньги) было бы опасным нарушением техники безопасности. Вот она, трагикомическая статистика того же „разговорного“ показателя в Германии, Швеции и странах Бенилюкса: соответственно 67 %, 75 % и 72 %. Действительно: человек целует след человека, ну, а зов пола… Не баре, уж как-нибудь сами. Поэтому гейши, конечно, гораздо больше в цене, чем простая розовая ветчина со взаимозаменяемыми отверстиями. И цена эта всё возрастает. Но что же из этого следует?

Стоя на обломках человеческой цивилизации, очень хорошо видишь, что единственным объединительным фактором для человеков был и остается тот же, что для микробов: общая кормушка. Корыто с отрубями, которое назначил Гастер. Ну, да это не ново. Но вот что любопытно. Двигая „эволюцию“ (т. е. нещадно гоняя монотонные картинки по кругу), genital и Гастер действовали коллегиально только для отвода глаз, только вынужденно, на самом деле пребывая в состоянии жесточайшей конкуренции. Победил Гастер. Он научил genital удовлетворять свой голод суррогатами массового промышленного производства — и вот розовые силиконовые члены, в атакующем порядке, сосредоточенно плывут навстречу полихлорвиниловым, в нейлоновых кудрях, половым губам самок, а на параллельном конвейере течет себе (канализационным потоком щедро спонсированная) порнопродукция, чаще всего в жанрово незамутненном виде, но иногда с пищевыми добавками научной фантастики, триллера, хоррора и даже психологической драмы; огромные индустриальные синдикаты целенаправленно разжигают и целенаправленно же утоляют genital налогоплательщиков — всё это регулярно, подконтрольно и подотчетно; выручка идет, разумеется, Гастеру. Он-то, кстати, суррогатов не признает. Он на диетическом питании. Ему подавай свежатинку!

Да Гастер-то лидировал изначально. Все-таки половой инстинкт довлеет лишь над частью биологических автоматов, что связано с их возрастом фертильности, периодом течек и т. п., то есть права genital значительно лимитированы во времени — власть Гастера абсолютна, безгранична, тотальна.

Накормить бы Гастер до отвала. Чтобы, утратив импульс движения, погибла и эта, последняя, генерация самокастрирующихся двуногих. Прекратить, с позволения сказать, эту историю.

Тогда мы как клетки Мирового (Надмирного?) Гастерa, скорее всего, пойдем кому-либо на прокорм. И слава богу. Существуют же в экологической системе Космоса свои гиены и свои шакалы…

О, как прекрасна будет Земля без людей! Девственные леса, где гордо ступают преисполненные грации и свободы представители фауны, чистейшее лоно вод, небеса, небеса!.. Как оздоровится и расцветет Земля без человечьей заразы! Она, бедная, вздрагивает сейчас всей кожей, как лошадь, которую безжалостно мучают шершни, и всё не может освободиться от ничтожных своих истязателей… >

Странное впечатление производил на меня автор. Мне было его невероятно жалко, хотя приятных чувств он не вызывал — скорее наоборот. Кроме того, я совершенно не знал данного человека. Это было похоже на то, как иногда в чужом месте видишь чье-то отражение, но не сразу понимаешь, что это ты сам. Такое и есть чистый опыт самовосприятия, чаще всего малоприятный.

Ответы Трактата мне не были достаточно ясны. Но я не хотел пускать в ход свою фантазию, примешивая сюда, как сказал классик, тень инструмента, которая ложится на истину. Тем более, что и сама фантазия в качестве „инструмента“ довольно сомнительна. Поэтому я решил просто сделать свои вопросы менее глобальными. И снова перейти к конкретным страницам, строчкам.

Вопрос: Почему я так поздно пришел к необходимости написания этого Трактата? (Стр. 307, строка 7 снизу.)

Во что ткнул палец: < — рыба — >

Вся строка: <рыбу. Человек — рыба — человек — рыба — человек — рыба. На стадии>

Весь абзац звучал так:

< …Человек поедает рыбу. Потом рыба поедает человека. Потом человек поедает рыбу. Человек — рыба — человек — рыба — человек — рыба. На стадии „человек — рыба — человек“ я пытаюсь правильно вклиниться и рыбу эту сожрать. Как это скучно. >

Может, имеется в виду, что Рыбы есть завершающий духовную эволюцию знак Зодиака? Я не был готов к написанию Трактата, именно потому что являлся всего „человеком“, а не „рыбой“?

Я решил ставить вопросы еще более конкретно.

Вопрос: Зачем я вступал дважды в брак? (Стр. 402, строка 20 сверху.)

Во что ткнул палец: <ты>

Вся строка: <измерить…», «Миленький ты мой, возьми меня с собой…», «Ты смеешься, >

Это становилось интересным. Я решил прочесть весь фрагмент.

<… Ноосфера? Какая там ноосфера. Знаете, как человек-паразит присасывается, скажем, к тюленю? Человек сдавливает горло тюленя специальным ремнем. Так, чтобы тюлень не мог ничего проглотить. То есть тюлень притаскивает на берег рыбу, складывает ее горкой (возле двуногого), но при этом не может съесть ни кусочка. За день такой работы он уже близок к тому, чтоб подохнуть. И, главное, он ничего не понимает: рыба — вот же она, во рту, и запах ее, рыбий, и слюна, слюна… Так что еще до того, чтобы просто подохнуть, тюлень близок к тому, чтобы сойти с ума. Но человек, главный пахан природы, где-то на тридцатой рыбке ремень-то и ослабит, — то есть, глядишь, и позволит тюленю одну из тридцати рыбок-то проглотить. Ну, у тюленя условный рефлекс: то есть, в итоге, у него закрепляется такая картина, что именно благодетель-то его и кормит. Это не важно, что раз из тридцати. Он этого не понимает. Ну, а с точки зрения гуманоидов… „Раз“ — все-таки лучше, чем ничего. „Гуманней“. Да уж — ноосфера!