В начале мая союзники получили подкрепление. 6–го прибыли два батальона французского Иностранного легиона, а 9–го – польская бригада, состоявшая из четырех батальонов. К крейсерам и эсминцам лорда Корка добавились линкор и авианосец. Наличие пяти зенитных батарей, к которым вскоре должно было прибавиться еще шесть, делало войска, штурмовавшие Нарвик, не такими беспомощными перед немецкой авиацией, как части в Намсусе и Ондалснесе. Тем не менее при летной погоде они подвергались бомбардировкам по нескольку раз в день. Первого серьезного успеха немецкие ВВС добились 4 мая, потопив польский эсминец «Гром». До конца месяца они потопили зенитный крейсер «Керлью», польский транспорт «Хробры» и повредили ряд других боевых кораблей, в том числе линкор «Резолюшн».

Дальнейшие планы союзников были связаны с высадкой на северной оконечности Херьянс – фьорда и одновременным возобновлением продвижения французов и норвежцев на юг из района Эльвенеса. Норвежская бригада, проводившая операцию вдоль шведской границы, должна была усилить нажим на правый фланг немцев. Высадка, порученная двум батальонам Иностранного легиона и пяти легким танкам, была назначена на полночь 13–го после предварительного артобстрела будущего плацдарма линкором, двумя крейсерами и пятью эсминцами.

В штаб – квартире противника тут же поняли, что появление боевых кораблей означает высадку десанта в Херьянс – фьорде; единственной немецкой частью, которая там находилась, был слабый батальон, составленный из моряков. Он был расположен в Бьерквике и вдоль восточного берега фьорда. Возможность высадки десанта в Нарвике также принималась в расчет. На повестку дня встал вопрос об оставлении города без боя, но Дитль решил, что хотя владение городом не имеет серьезного стратегического значения, но нужно оказать сопротивление – ради того, чтобы поддержать воинский дух и не дать возможности пропаганде союзников трубить о том, что они одержали легкую победу.

В Бьерквике, где французские части высадились 13 мая в 2.00, батальон моряков, сильно пострадавший от обстрела, в спешке отступил, бросив по дороге большинство пулеметов. Небольшой заградительный отряд горных стрелков, переброшенный на запад со стороны озера Хартвиг, сумел на время остановить продвижение противника, но не смог помешать ему взять Эльвегордсмоэн. Рота моряков, защищавшая дорогу Бьерквик – Эйяр, бросила позиции еще до того, как попала под огонь. Это открыло французам путь к Эйяру, который они взяли к концу дня.

На следующее утро Дитль приказал батальонам горных стрелков создать линию обороны от Мебюфьеллета до Стуребалака, но было сомнительно, что эту линию удастся создать или удержать, поскольку после взятия Эйяра ее левый фланг оставался практически беззащитным. К счастью для немцев, союзники смогли соединиться на дороге Эльвенес – Бьерквик только во второй половине дня 14–го. За это время части горных стрелков успели отступить на юго – восток. Норвежская бригада, находившаяся на правом фланге немцев, начала наступление и в последующие дни сильно продвинулась вперед.

Вечером 13–го группа XXI сообщила ОКВ, что ситуация в Нарвике становится критической. Дитль доложил, что об отступлении хотя бы части его дивизии на юг, к Будё, не может быть и речи, потому что солдаты крайне измотаны. В случае продолжения наступления противника он собирается оставить Нарвик и удерживать плацдарм на железной дороге, но до того необходимо укрепить фронт к северу от Нарвика; если подкреплений не будет, дивизии останется только одно: пересечь шведскую границу. Группа XXI доложила об этом ОКВ и попросила разрешить Дитлю отвести дивизию в Швецию, если действия противника вызовут такую необходимость.

К ночи 13 мая немцам в Нарвике осталось только одно: продолжить недолгое сопротивление в хрупкой надежде на чудо, которое помешает им позорно бежать в Швецию. Три дня назад германские войска начали наступление на Нидерланды и Францию, но судить о его исходе было еще рано; во всяком случае, никто бы не взялся предсказать, как оно повлияет на действия союзников в Нарвике. 4 мая группа XXI отправила 2–ю горнострелковую дивизию из Тронхейма в долгий марш на север. Дивизия продвигалась поразительно быстро, однако все еще находилась в 288 километрах к югу от Нарвика. Группа XXI была практически беспомощна; самое большее, что она могла сделать, – это выслать дополнительные небольшие подкрепления, недостаточные даже для длительного продолжения сопротивления, не говоря о том, чтобы переломить ход событий.

15 мая, когда первый приступ паники слегка улегся, Фалькенхорст попросил Гитлера прислать в Нарвик батальон парашютистов. В подкрепление просьбы он заявил, что, если Нарвик будет сдан, операции 2–й горнострелковой дивизии к северу от Тронхейма станут пустой тратой сил и что плацдарм на севере необходимо удерживать как можно дольше – как по политическим причинам и соображениям престижа, так и для того, чтобы отвлечь сухопутные войска и военно – морские силы союзников. 14–го группа XXI послала в Нарвик чисто символическое подкрепление из 66 парашютистов – всех, кого удалось наскрести в Норвегии. За остаток месяца и первую неделю июня в Нарвик были переправлены батальон парашютистов и две роты горных стрелков, прошедших короткий курс прыжков с парашютом. Общая численность подкреплений составила 1050 человек (включая 160 специалистов, приехавших на поезде).

Несмотря на величайшую потребность в подкреплениях, группа XXI по недоразумению продолжала вести приготовления к эвакуации экипажей потопленных эсминцев через территорию Швеции. Одной из причин этого была уверенность в близком конце Нарвика, второй – слова Дитля, сказанные после событий 13 мая, назвавшего моряков «бесполезными в бою и представляющими угрозу для своих». 19–го Швеция дала разрешение на эвакуацию экипажей военных кораблей под видом моряков, потерпевших крушение. В следующие недели группа XXI продолжала настаивать на их эвакуации, но Дитль, который к тому времени успел передумать, доказывал, что без моряков рухнет вся система снабжения провиантом и боеприпасами в зоне дивизии.

15 мая состояние дел на Северном фронте заставило 3–ю горнострелковую дивизию расценить свое положение как все более сомнительное. Единственная возможность улучшить его заключалась в эффективной поддержке с воздуха, направленной на наземные и морские цели. Дитль также доложил, что, если подкрепления не подойдут немедленно, он будет вынужден приказать своим частям на севере отступить, что неминуемо приведет к потере Нарвика. Спустя два дня ситуация на правом фланге у шведской границы резко ухудшилась; продвигавшиеся вперед норвежцы взяли стратегически важное плато Кубергет и продолжали оказывать сильное давление по всему фронту. В Анкенесе, к югу от Нарвика, где 16 мая три польских батальона сменили французов и англичан, обороняться становилось все труднее.

21–го Дитль, чувствовавший, что союзники могут в любой момент начать прорыв, решил отвести части на севере и за счет этого сократить линию фронта. Отступление было проведено на следующий день, после чего линия обороны стала проходить у шведской границы в 11 километрах к северу от Бьёрнфьелля, а на Ромбакс – фьорде – в 20 километрах к западу от Бьёрнфьелля. Новая линия фронта сохранялась до тех пор, пока командование союзников не подготовилось к последнему штурму Нарвика.