что вам удалось как-то развернуть его внимание на себя. Чего не было раньше. Он вообще не был склонен анализировать, если так можно сказать про ребенка, свое поведение. Как вам удалось?

Даша мгновенно приняла решение, которое откладывала последнюю неделю и выстроила в голове схему. Попутно успев понять, откуда на самом деле взялось ее слово «соответственно», которое обсуждали в начале сессии.

— Тоже после катарсиса, — аккуратно, фактически совсем не соврав, ответила Даша. — Он сам отметил, что ему сложно взаимодействовать с окружающими и он хотел бы научиться.

— Чудны дела твои… — задумчиво протянул Филипп Викторович. — Ну что же, это хорошо. Это скорее говорит в пользу вашего предположения о диссоциативном расстройстве, чем в пользу шизофрении.

— Да! — вдруг буквально вскинулась Даша. — Я о том же! Это явный признак того, что случай вовсе не психиатрический. Ему просто нужен хороший специалист, который поможет развить навыки самоанализа!

Филипп Викторович ничего не ответил, но Даша и сама по своему тону поняла, как это прозвучало.

— Что же, вернемся к сессии. Вы понимаете механизм, благодаря которому он обыграл учительницу?

— В общих чертах. Забавный математический парадокс.

— Этот парадокс, в основе которого лежит нетранзитивность, называется «Игра Пенни». — «Да он похвастаться своими математическими познаниями решил», — с удивлением отметила для себя Даша. — Не будем вдаваться в подробности, их Костя не знал. Но он наизусть знал соотношение шансов на победу восьми комбинаций цифр. Суммарно это 56 вариантов. Весьма нетривиально. Плюс он хорошо понимал, как сыграть на высокомерии, азарте и страхе, и тем самым уронить авторитет учительницы. Что тоже весьма нетривиально. Я бы даже сказал, что достойно восхищения. А у вас в расшифровке я вижу периодические отметки о том, что вы испытывали раздражение. Понимаете?

— Пока нет, — нахмурилась Даша.

— Хорошо, давайте так. Если бы вы услышали историю о первоклашке, который так ловко обвел учительницу вокруг пальца, что бы вы ощутили?

— Ну… Наверное, действительно восхищение, — усмехнулась Даша. — Это как минимум забавно.

— Но обратите внимание, что в рамках сессии у вас такого чувства не возникло. Понимаете, о чем я?

— Ну…

— Кто испытывает раздражение от того, что ребенок дурит учительницу, независимо от того, как он это делает? Я вот, например, едва сдерживаю порыв написать Косте письмо с благодарностью. У меня такое ощущение, что он вернул в наш мир справедливость и отомстил за мои школьные годы.

Даша едва не хлопнула себя по лбу:

— Комплементарный контрперенос!

— Именно.

— При этом… — Даша задумалась. — Удивительно, получается, что чужими детьми гордиться проще… Ведь если я воспринимаю историю как стороннюю, то меня совсем не волнует, что мой ребенок не соответствует каким-то нормам общества. Я не пытаюсь вернуть его в рамки..

— Прекрасное открытие, — похвалил Филипп Викторович. — И да, комплементарный контрперенос, во многом именно из-за этого сессия и не удалась. Вы заняли скорее место его мамы, чем психолога. Более того — мамы, стоящей на стороне школы, а не ребенка, и испытывающей стыд за то, что ее чадо натворило. А теперь вспомните недавнюю вашу фразу: «Не бросать же его!». Да, сынушка делов наделал, но мама его из-за этого, конечно, не бросит. Понимаете, как это повлияло на дальнейшую работу?

— Я не работала с ним, — покачала головой Даша. — Я его прогибала.

— Именно то слово, — кивнул Филипп Викторович. — Идеальное попадание.

— И, естественно, все время упиралась в мозги.

— Вероятно, да. Теперь давайте пойдем дальше.

Даша поморщилась. Надежда на то, что на этом все косяки кончатся, не оправдалась. Какое-то время Филипп Викторович просматривал расшифровку, потом спросил:

— Что такое регицид? Вы уточняли?

— Тактическая игра, вроде шахмат. Тоже из Вахи, как и большинство деталей прошлого Сато.

— Вахи? — не понял супервизор.

— Вархаммера. Книжная и игровая вселенная, в основе которой — вечная война всех против всех.

— Хорошо с материалами работаете, — хмыкнул Филипп Викторович, а потом вдруг спросил: — Вы понимаете, что верите ему?

— В каком смысле? — нахмурилась Даша.

— В прямом. Вы верите, что в теле Кости сидит космический адмирал.

— Контр-адмирал.

— Да-да, я о том же.

Даша какое-то время молчала, но вдруг поняла, что Филипп Викторович не шутит.

— Да вы что? Нет, конечно!

— Значит, не осознаете, — задумчиво протянул супервизор. — Бывает.

— Да нет же!

— Обратите внимание на саму фразу. Она прекрасно отражает текущую ситуацию. Да, нет.

— Даже если бы я ему верила, это только плюс, разве нет? — пожала плечами Даша. — Мы же оба понимаем, что для него это правда.

— Тут мы оба должны вспомнить знаменитую историю про женщин, которые почему-то верили, что их изнасиловали их отцы, хотя полиграф показал, что отцы этого не делали. Но также показал, что женщины не врут. Никто не врет, все правда, — протараторил скучным голосом Филипп Викторович знаменитую историю, которую в качестве примера приводят едва ли не всем психологам. — Да, верить клиенту — это хорошо, но вы должны осознавать, что реальность клиента — только его реальность. В противном случае получится такая ситуация, как сейчас. Вы неосознанно верите и втягиваетесь в игру.

— Но я не верю, что в теле ребенка контр-адмирал! — закатила глаза Даша. — Кто вообще может в такое поверить?!

— Действительно, кто? — хмыкнул Филипп Викторович и с ехидной улыбкой посмотрел на Дашу поверх очков.

— Сумасшедший, — Даша тяжело вздохнула и почувствовала, как к глазам подкатывают слезы.

— На интеллектуальном уровне вы, конечно, не верите. В такое, с точки зрения интеллекта, поверить может действительно только сумасшедший. Но вот подсознательно — вполне. Мне же не надо рассказывать вам, как это работает? Что подсознанию, в отличии от интеллекта, логические нормы чужды?

Даша молча помотала головой. Филипп Викторович кивнул и продолжил:

— Но вот заметить и признать это вы должны были. Независимо от того, насколько это странное и пугающее открытие. Сейчас вы ведете себя, как воинствующий атеист, осеняющий себя крестным знамением в момент испуга. Вы понимаете, как это повлияло на вашу работу с Костей?

Даша отрицательно помотала головой. В голове воцарилось какое-то поле слабоумия. Она будто бы разучилась думать.

— Хорошо, давайте покажу. Вы работаете с Сато в отрыве от Кости.

— Но Костя при мне не проявлялся, — ухватилась Даша за спасительную соломинку.

— Я не об этом, — покачал головой Филипп Викторович. — Вы понимаете, что пытаетесь адаптировать пришельца к земным реалиям, а не работать с диссоциативным расстройством Кости?

Даша вздохнула и сдалась. Как это часто бывает с психологами, ее мир вдруг развернулся на сто восемьдесят градусов.

— Да.

— Отлично. Вы видите, что не избрали никакую стратегию? Не пытаетесь сдружить личности, не ищете триггеры, активирующие личности. Не сталкиваете Сато с реальностью.

— Да, хотя