— Он жил один?

— Родители его давно умерли. Разбились в автокатастрофе. Только брат у него старший, Рико. Непутевый парень… Индеец, все этим сказано. Сегодня — здесь, завтра — там. Но о Сэме, так звали мальчика, заботился, любил его всей душой. — Шериф снова достал из пачки сигарету и нервно прикурил. Сью заметила, что пальцы его дрожат. — Вчера вечером приехал, узнал о случившемся и ускакал в пустыню. Не хотел, видимо, чтобы люди видели его горе. Знаете, такие они… из апачей он… Что сто лет назад, что сегодня. Все внутри себя сжигают, чтобы наружу не пробивалось. Говоришь с ними, а что они думают, никогда не поймешь. Вы-то сами, мисс, откуда будете?

— Из Ричфилда, штат Юта, — она протянула ему руку и представилась. — Сьюзен Макдейл.

— Питер Ван дер Вейк, — он твердо, по-мужски, пожал ей руку: — Что делаете в наших краях?

— Я историк, собираю материалы для книги.

— Понятно, — он кивнул. — Вы осторожнее, мисс. Не думаю, что кто-то из наших способен на такое… Но все же… Где вы остановились?

— Я только приехала. Так что пока еще нигде.

— В двух кварталах отсюда мотель, — шериф ткнул пальцем вверх по улице. — Не Бог весть какой, но чистый, без тараканов. Скажите хозяйке, что Ван дер Вейк просил устроить вас получше. Она хорошая женщина… Надеюсь, вам у нас понравится. А теперь простите, мисс, мне нужно идти. Много работы.

Он бросил сигарету на асфальт, повернулся и пошел прочь. Сью еще некоторое время стояла возле опечатанного дома, пытаясь собраться с мыслями. Слишком много случайностей последнее время происходило вокруг нее, но ей не хотелось думать, что она могла стать причиной гибели мальчика. «Нет, нет, это бред какой-то», — она в сердцах махнула рукой и отправилась на поиски отеля. Оставаться в городке не хотелось, но ехать обратно уже было поздно.

Мотель оказался таким же запыленным, как и все в этом городке, но внутри действительно, как и обещал шериф, царили чистота и порядок. Стены небольшого холла украшали яркие индейские ковры, постеры с изображениями индейских вождей и дешевые статуэтки качина. Дородная индианка встретила ее радушно и провела в номер на втором этаже. Сью бросила сумку с вещами в шкаф, присела на край кровати. Оставаться в номере не хотелось.

— Где я могу выпить чашку кофе? — спросила она стоявшую в дверях хозяйку.

— На углу, прямо напротив мотеля забегаловка Стива Блэкберда, — сказала та улыбаясь. — Из еды у него можно брать только яичницу с беконом, не отравитесь, но вот кофе он варит отменный.

Сью спустилась по лестнице вслед за хозяйкой. Та проводила ее до выхода и села под навесом в старенькое кресло-качалку, вернувшись к перелистыванию дамского журнала.

Кафе было пустым, только в углу, подальше от пробивавших в окно жарких солнечных лучей сидели двое мужчин. Когда Сью вошла, они обернулись, заставив ее застыть на месте и содрогнуться. Харрингтон и прыщавый парень, приносивший ей пиццу на дом, смотрели на нее холодно, и блеск в их угрюмых глазах не предвещал ничего хорошего.

* * *

— Так, молодые люди, — Камила с укоризной посмотрела на меня и улыбнулась. — Как я понимаю, спать никто не желает. Тогда у меня предложение. Все закончилось благополучно, Мари освобождена, вы живы-здоровы, хотя и весьма помяты. Так почему бы нам это не отметить?

— Правильно, — Ник ухватился за идею. — Давайте напьемся, как свиньи! — Если уж он расслаблялся, то по полной.

Их взоры обратились на меня, и я согласно кивнул. Всем нам хотелось забыть тяготы последних дней, снять внутреннее напряжение. Просматривание лежавшего на столе справочника Боготы на предмет поиска подходящего заведения заняло несколько минут, и уже через полчаса мы были в одном из лучших ночных клубов города.

Мы сели за стоящий в углу столик, на мягкий, кожаный диванчик и заказали по коктейлю. Людей в зале было много, гремела музыка, яркими вспышками сверкали разноцветные лампочки, и народ оттягивался на танцполе. Камила начала о чем-то расспрашивать Ника, а я закурил, с интересом разглядывая творящееся буйство. Стройная, грудастая негритянка в блестящем коротком платье остановилась возле меня и жеманно поднесла к губам длинную сигарету:

— Сеньор, позвольте мне прикурить.

Я протянул зажигалку. Она нагнулась, демонстрируя выпиравшую из глубокого выреза грудь с проступающими через тонкую ткань сосками, и поднесла сигарету к огню.

— Ты мне очень, очень нравишься, — с придыханием прошептала она.

— Так, — Камила тут же подвинулась ко мне и по-хозяйски обняла за плечи. — Это всё мое.

— Тебе повезло, — ничуть не смутившись, томно проговорила негритянка и, медленно проведя языком по верхней губе, добавила. — Мы можем втроем. Ты тоже мне нравишься.

— Ты помешала нарождавшейся было любви, — нарочито хмурясь, отчитал я Камилу и кивком указал негритянке на Ника. — А он тебе нравится?

— Да‑а, — изображая неподдельное смущение, она бросила на него полный страсти взгляд. — Он мне тоже очень… очень нравится.

Мы с Камилой рассмеялись, и Никита, в грохоте музыки с трудом различавший ее полустон-полушепот, нагнулся ко мне, спрашивая:

— О чем базар?

— Девушка не может определиться, — не переставая весело смеяться, объяснила ему Камила. — Но, по-моему, выбор ее все-таки пал на тебя.

— А чё ей надо?

— Думаю, что большой и чистой любви, — высказал я вполне обоснованное предположение. Негритянка продолжала стоять у столика, пытаясь понять, о чем мы говорим.

— Ну-ка иди сюда, любимая, — Никита похлопал по диванчику рядом с собой. — Расскажи мне о своих проблемах.

Девушка с грацией кошки обогнула столик, подсела к Нику, прижалась грудью к его плечу и, одарив белозубой улыбкой, представилась:

— Милый, меня зовут Жозефина, — и тут же добавила. — Закажи мне выпить.

Официант возник возле столика еще до того, как она успела поднять руку. Меня скрутило от смеха:

— Не верь, Ник, это не любовь, — выдавил я.

— Ничего, — гордо расправив плечи, сказал он. — Посмотрим, как разводят лохов по-колумбийски.

Не успел он докончить фразы, как перед ними оказались два стаканчика с изумрудной жидкостью. Жозефина взяла их, протянула один Нику, чокнулась с ним и выпила. Поставив пустой стаканчик, она обвила руками его шею, поцеловала в щеку и вновь подняла руку. Еще два стаканчика с изумрудным напитком появились на столе в мгновение ока, и были опустошены после короткого тоста.

— Ты такой милый, — девушка снова лобызнула Ника и потянулась к лежавшей на столе пачке сигарет. Лямка платья спала с плеча, обнажая сосок. Не отрывая взгляда от ее груди, Ник протянул зажженную зажигалку, она прикурила и медленно вернула лямку на место. На этот раз Никита сам поднял руку, и тут же на столе образовались два новых стаканчика. После того, как рука нашего уже пьяного друга еще дважды взметалась вверх, Камила не выдержала: