Пенелопа открыла дверцу. Снаружи было темно и холодно. Она вздрогнула. Вокруг не было ничего, кроме бесконечных дюн. Ни домов, ни людей, ни каких-либо признаков цивилизации.

«Он убьет меня. Он хладнокровно пристрелит меня, и я никогда больше не увижу Марли».

Но ведь наконец-то скоро она увидит своего любимого Дэниела!

Радость, яркая и неожиданная, расцвела у нее в груди. О Боже! Она снова будет с Дэниелом!

И тут на нее снизошло чувство полной безмятежности. Хорошо. Если ей пришло время умирать, то так тому и быть. Она пятнадцать долгих лет ждала воссоединения со своим мужем. Не ей оплакивать свою жизнь, хотя и очень тяжело будет расстаться с дочерью.

– Давай, – решительно и спокойно сказала она. – Стреляй. Я готова умереть.

Но мужчина не выстрелил.

Вместо этого он достал из кармана шелковый платок. О Боже! Он хочет ее задушить.

Похититель подошел ближе. Пенелопа сделала над собой усилие, чтобы не закричать и не попросить о снисхождении, и только, не сдержавшись, вздрогнула, когда он накинул платок ей на голову.

Она будет храброй. Дэниел может ею гордиться. Пенелопа распрямила плечи и приготовилась к смерти.

– Ты истекаешь кровью. – Марли сказала то, что было и так очевидно.

– Неужели? – Джоэл криво усмехнулся. – Ты чрезвычайно сообразительна.

– Кончай издеваться.

– Или буду издеваться, или потеряю сознание. Выбирай.

– Что случилось? Когда это произошло? Почему ты ничего мне не сказал?

– Не приставай. И без того тошно.

– Я не пристаю, я спрашиваю.

Джоэл помассировал лоб двумя пальцами. Он заметно побледнел, кровь начинала просачиваться на сиденье. Ему, должно быть, было чертовски больно, неудивительно, что он ворчал.

– Не важно, – сказала она. – Не отвечай. Это не важно.

– Случайная пуля.

– Он стрелял в тебя?

– Он стрелял не в меня. Он стрелял в зеркало заднего вида, а пуля срикошетила мне в бок.

– Он попал в свою собственную машину? Знаешь, а он и вправду паршивый стрелок, но я этому очень рада.

– Куда мы едем? – спросил Джоэл.

– Я как можно скорее отвезу тебя в больницу. – Марли прибавила скорость, бросая машину из полосы в полосу, пытаясь найти лучшее положение в потоке машин.

– Не паникуй, это поверхностная рана. Все будет в порядке.

– Кто ты? Непобедимый рыцарь из скетчей Монти Пайтона?

– Я бывший спецназовец. Поверь, у меня были ранения и похуже.

Бывший спецназовец.

Это, по крайней мере, объясняло его заносчивость, наличие пистолета и то, как решительно он перебросил ее через плечо и вытащил через разбитое окно дома. Не зря ей казалось, что он ее в чем-то обманывает. Он мог бы и раньше сказать ей, что служил в спецназе. Прежде чем он ей понравился, прежде чем спас ей жизнь и нарвался из-за нее на пулю.

– Я знала, – резко сказала Марли, не в силах справиться с разрывавшими ее эмоциями. – Я говорила Анджелине, что ты военный, но она и слушать не хотела. Ну как тут можно ошибиться? Стрижка, выправка, накрахмаленная белая рубашка.

– Анджелине?

Марли запоздало поняла, что только что произнесла имя своего второго «я» в присутствии человека, который понятия не имел, сколько всего ей довелось пережить вместе с этим выдуманным персонажем. Поэтому вместо того, чтобы отвечать на его вопрос, она переспросила:

– Значит, бывший спецназовец?

– Я в отставке.

– Ты ушел в отставку из спецназа? А сколько тебе лет? Тридцать?

– Тридцать один.

– Ты не ушел в отставку. Не тот возраст. Я ведь выросла в семье спецназовца. Я знаю, что такое спецназ. Они крепкие. Настоящее братство. Стоит тебе попасть в спецназ, и ты не захочешь уходить. Тебя ведь выкинули, не так ли?

– Да, – признался Джоэл. – Меня выкинули.

– Что же ты натворил? Залил виски кому-нибудь в горло?

– Не совсем. – Он слегка улыбнулся, и она оценила его способность находить что-то смешное даже в такой ситуации.

– Не расскажешь, что случилось?

– Я не люблю об этом вспоминать.

Марли кивнула. Это она могла понять. Была куча тем, которые она не любила обсуждать, к тому же, если бы раненой была она, она бы сейчас выла как не находящее утешения привидение.

К тому времени как они доехали до местной больницы, Джоэл либо заснул, либо потерял сознание. Марли то и дело поглядывала на его грудь, чтобы убедиться, что он все-таки дышит, и каждый раз ей казалось, что пятно крови расплывается все больше.

Она остановилась у входа в приемный покой.

– Джоэл, мы приехали.

Он не ответил.

Марли потрясла его за плечо:

– Просыпайся, мы у больницы.

Он замычал, не открывая глаз.

– Давай, скажи же что-нибудь, будь умником.

Его голова безвольно перекатилась по подголовнику.

О нет! Черт!

Марли сорвала ремень безопасности, выскочила из машины и вбежала в больницу. Миновав дверь, она остановилась, не зная, куда идти.

Дежурные медсестры за стеклом носились туда-сюда – видимо, у них был очень тяжелый пациент. Приемное окошко было пустым, никто не встречал Марли. Слева – комната ожидания, забитая людьми. Большинство из них с жалким видом сидели на стульях, некоторые смотрели телевизор, прикрепленный на стене в углу. Скучающий охранник прислонился к стене, без интереса ковыряясь в зубах.

Марли взглянула на экран телевизора. Шли новости. Она отвернулась, отчаянно пытаясь привлечь внимание проходившего мимо сотрудника больницы, но тут же повернулась обратно, увидев боковым зрением то, что ее поразило.

Что за черт?

Она быстро пробилась поближе к телевизору и, склонив голову, прислушалась к сообщению.

– Марли Монтегю разыскивается для допроса в связи с расследованием пожара, в результате которого сгорел дом ее матери на острове Норт-Падре, – говорил журналист канала новостей. – В гараже этого дома полиции только что удалось обнаружить ужасную вещь. Передаем слово Эвите Кастеда, которая находится сейчас на месте происшествия.

Ужасную вещь? Что за ужасная вещь?

Марли оттолкнула пьяного, от которого воняло мочой, и встала на цыпочки, чтобы получше видеть происходящее на экране. Камера переключилась на привлекательную репортершу, стоящую перед остовом дома Пенелопы. По всему периметру была протянута желтая полицейская лента, которой обычно обозначают место преступления. У Марли похолодело все внутри. Картина была невыносимо тяжелая.