Кошка из его сна.

И с запястья мистера Чемберлена.

Мистер Чемберлен.

– Идем, – сказал отец. Парень замялся, развернувшись, но не отрывая глаз от кошки. Мистер Чемберлен. Майлз еще раз оглянулся через плечо, неохотно следуя за отцом. Мозг обжигали мысли. А точнее, всего одна: это мистер Чемберлен. Он не знал, что именно это означает, но был уверен, что с его учителем истории что-то не так – кроме того, что Чемберлен был придурком. Но Майлз многого еще не мог понять. Например, какая связь между Чемберленом и Ником? И при чем здесь вообще сам Майлз?

– Ну, что ж… ты в порядке? – спросил отец, когда наконец они сделали пять шагов, – если предположить, что Майлз шел. Он, скорее, неуклюже плелся. Совсем не как Человек-Паук.

– Ага. Да, – Майлз попытался собраться с мыслями. Он засунул руки в большой карман толстовки и, не сумев удержаться, еще раз оглянулся на кошку. Она пропала.

– По тебе не скажешь. Хочешь о чем-то поговорить? Например, о том, что произошло сегодня?

Майлз сглотнул комок, застрявший в горле, и повернулся к отцу.

– Ты… кхм… веришь мне? – это тревожило его больше всего. Одно дело, когда тебя обвиняет декан, другое – потерять доверие родных. – Или ты думаешь, что я действительно украл эту фигню из магазина?

Отец Майлза вздохнул.

– Конечно, я верю тебе, сын.

– А она? – спросил Майлз.

– Кто? Твоя мама? – отец Майлза засунул руки в карманы. – Она просто волнуется за тебя. Посмотри на это нашими глазами. Наш сын, которого мы знаем всю жизнь, который никогда не попадал в неприятности, получает на прошлой неделе отстранение от занятий за, по сути, прогул урока. А потом, стоит ему вернуться в школу, теряет работу из-за кражи. Я, конечно, не верю, что украл ты, но ты сказал, что оставил магазин, чтобы пойти на открытый микрофон. Мой сын, фанат точных наук, оставляет работу ради чего? Пения? Рэпа? Поэзии? Пойми, как это выглядит со стороны. Похоже, что ты сбился с пути, Майлз. Так что вполне объяснимо, что мама напугана. Ей страшно, что ты станешь как…

– Дядя Аарон.

– Да, как дядя Аарон. Черт, никогда бы не подумал, что мой брат станет темой для постельных разговоров с женой, но что-то мне подсказывает, что именно это меня сегодня и ждет, – отец Майлза остановился, взял сына за плечо и посмотрел ему в глаза. – Слушай, просто скажи мне, что все хорошо.

– Все хорошо.

– Тогда объясни, почему ты оставил магазин. Только честно.

– Я же сказал, – Майлз продолжил идти. Отец пошел за ним. – Я был на открытом микрофоне.

– Ты был на открытом микрофоне, – отец кивнул, сбоку глядя на Майлза. – Зачем?

– Чтобы получить дополнительные баллы на зачете.

– А, ну ладно, – отец снова кивнул, и между ними повис воздушный шар, наполненный неловким молчанием. Наконец он лопнул. – Ну… и как ее зовут?

– Кого?

– Ту, что заставила тебя таскаться по открытым микрофонам, сынок. Слушай, я верю, что ты пошел туда ради дополнительных баллов, но что-то мне подсказывает: это не единственная причина. Ты ведь знаешь, что я когда-то тоже был подростком, правда? Кто-то вскружил тебе голову, если только ты, конечно, не собираешься стать вторым Лэнгстоном Хьюзом, а я об этом ничего не знаю, – Майлз посмотрел на отца, тот изо всех сил старался, чтобы усмешка не переросла в улыбку. – Так… как ее зовут?

Майлз покачал головой.

– Алисия.

Отец тихо усмехнулся.

– И она знает, что нравится тебе?

– Не знаю. Раньше думал, что знает, но теперь не уверен. У нас с ней два общих предмета, но каждый раз, когда я пытаюсь с ней заговорить, меня начинает тошнить. Сначала я думал, что дело в моем дурацком паучьем чутье. Может, конечно, дело и в нем, но…

– Но ты думаешь, это что-то другое. Ба-а- а-бочки, – отец пропел это глупым оперным голосом, помахал руками в воздухе, словно дирижируя оркестром, и случайно наткнулся на сына.

– Неважно, – Майлз отстранился. – Так или иначе я пошел на открытый микрофон в том числе, чтобы передать ей стихотворение, которое написал.

– То есть ты правда написал для этой девочки стихотворение?

– Ага.

– Ух ты. Должно быть, это действительно бабочки. И что она сказала, когда ты отдал его ей?

– Я не успел. Только я собрался это сделать, как она попросила меня прочитать его перед всеми. И я запаниковал.

– Что ж, счастлив сообщить, что ты унаследовал эту черту от своего покорного слуги, отец Майлза ткнул себя в грудь. – Твой дядя уверенно вел себя с женщинами. Но не я. Ты когда-нибудь слышал историю о том, как мы с твоей мамой познакомились?

– Ага, мама говорила, вы встретились на вечеринке, и ты был очень обходительным.

– Это она так сказала из вежливости. Но все было по-другому. Дело было на вечеринке в честь Суперкубка, которую мы с Аароном устроили в нашей дерьмовой маленькой квартирке на Лафайет-авеню. Твоя мама пришла тогда с кузеном, который был нашим корешем. Ей, конечно, там было не место. Девочка-католичка из Бронкса, которая не имела с нами ничего общего. Но как только она вошла… боже, я влюбился. Остаток вечера я места себе не находил. Я уже, наверное, даже и не вспомню, кто играл за Суперкубок. Я все пытался найти повод, чтобы завязать разговор. Но когда я говорю, что нервничал… я действительно нервничал. Единственное, что пришло мне в голову, так это вести себя, как подобает хорошему хозяину: приносить всем напитки, чипсы, сальсу[16] и все в таком духе.

На углу улицы Майлз с отцом на секунду остановились, чтобы убедиться в отсутствии машин, прежде чем перейти дорогу.

– И вот, первым делом я налил ей выпить. Шампанского? – отец Майлза сделал вид, что откупоривает бутылку. – Она поблагодарила меня и слегка улыбнулась. Тогда я спросил, не хочет ли она чипсов и сальсы. Hors d’oeuvres?[17] Правда, тогда я произнес нечто, больше похожее на «хор дур». Она согласилась, снова засмеявшись, что всегда хороший знак. Так что я пошел в другой конец комнаты и взял огромную миску с сальсой. Пробираясь через толпу прямо в сторону Рио, я запнулся о кофейный столик и потерял равновесие, – он покрутил в воздухе руками, словно жонглируя невидимыми шарами. – Представляешь, что произошло?

– Не может быть.

– Миска полетела прямо на нее, – они шли через парк. Этот путь был короче. Какой-то мужик лежал на скамейке. Другой резко остановился посреди аллеи и стал проверять карманы в поисках чего-то, что он определенно забыл. Группа подростков подшучивала друг над другом. – Полная миска сальсы, – подтвердил отец Майлза.